Кэролайн Линден - Больше чем страсть

– Что навело тебя на мысль о склепе?

Лицо Абигайль казалось бледным и прекрасным в лесных сумерках, как лицо доброй феи.

– Твоя книга. Такая старая, изданная тридцать лет назад, если не больше, но в таком прекрасном состоянии. Мистер Майкл любил ее, не так ли?

Себастьян вспомнил, как его отец спал, обмотав вокруг руки поношенную ночную рубашку.

– Очень.

– Вначале я решила, что это ты сохранил ее в таком состоянии, но ты был ребенком, а потом служил вдали от дома. Должно быть, твой отец очень дорожил этой книгой. Это не какое-нибудь роскошное издание, но там есть пометки, сделанные рукой твоей матери. Я понимаю, почему он так берег эту книгу. Думаю, мистер Майкл воспринимал ее как осязаемую память о жене.

Пожалуй. Во время своих припадков Майкл Вейн сжег большинство своих книг, но ни одной с маленькой полки, где хранились вещи Элинор.

– Я догадывалась, что ты обыскал склеп мистера Майкла сразу после исчезновения, но вряд ли ты бывал здесь позже, учитывая, что это больше не твоя собственность, – продолжила Абигайль. – Возможно, это безумная идея, и тут ничего нет. Но я подумала, что, если мы проверим, хуже не будет.

Себастьян улыбнулся:

– Это блестящая идея! Странно, что я сам не додумался. – Впрочем, ничего удивительного. Как Себастьяну ни хотелось бы очистить свое имя от клеветы, у него не было побудительных мотивов, которые заставили бы его действовать, пока Томас Уэстон не запретил ему ухаживать за Абигайль. Даже если их надежды не оправдаются, он будет рад, что попытался что-то сделать вместе с ней.

– Выглядит не слишком обещающе, – заметил Бенедикт, окинув взглядом часовню. Покрытые мхом ступеньки заросли папоротником, упавшее дерево только чудом не проломило крышу.

– Мы видели и похуже. – Себастьян вручил свой фонарь Абигайль и принялся освобождать вход от растений. Это напомнило ему о гроте и о том, как он расчищал подступы к нему для Абигайль. Спустя мгновение Бенедикт присоединился к нему, и вскоре образовался узкий проход. Поднявшись на верхнюю осыпающуюся ступеньку, Себастьян открыл задвижку, запирающую внешнюю дверь. Ржавые петли громко заскрипели, и дверь приоткрылась, застряв в гравии, усыпавшем пол изнутри. Бенедикт шагнул ближе, нажал плечом, и общими усилиями мужчины распахнули дверь настежь.

Абигайль и Пенелопа протиснулись вперед, и вскоре все четверо оказались перед внутренней решеткой, запертой на замок. Абигайль подняла фонари, вглядываясь в мглистое пространство впереди. Несмотря на сырость, воздух был таким затхлым, что Пенелопа чихнула.

Постепенно глаза Себастьяна немного привыкли к темноте, и он попытался разглядеть гроб матери у дальней стены. Он смутно помнил ее похороны, когда склеп отпирали в последний раз. Он так долго плакал, что лишился сил и заснул в углу, где его чуть не забыли. В мозгу Себастьяна сверкнуло воспоминание о том, как обрадовался отец, когда нашел сына, и он почти физически ощутил тепло и силу рук, подхвативших его с земли.

Но ничего похожего на то, что все искали, там не было. Никакой кожаной сумки они не нашли. Себастьян прислонился лбом к решетке, стараясь не поддаваться разочарованию. Шансы были слишком малы, чтобы рассчитывать на успех, и все же на его сердце легла свинцовая тяжесть.

– Жаль, что мы не можем спуститься вниз, – шепнула Абигайль. Отдав фонарь Себастьяну, она попросила: – Посвети чуть правее, пожалуйста. – Абигайль прижалась лицом к воротам, заставив их задребезжать. – Кажется, я что-то вижу…

Себастьян поднял голову.

– Что там?

Она скорчила раздосадованную гримасу:

– Не пойму. Слишком темно.

– Дай я посмотрю! – потребовала Пенелопа, немного оттеснив сестру. Себастьян обвил рукой талию Абигайль, притянув к себе, и глубоко вздохнул, склонив голову к ее виску. Волосы Абигайль пахли розами, и это сделало его разочарование менее болезненным.

Несколько минут Пенелопа топталась у решетки, пытаясь занять лучшую позицию для обзора, а Бенедикт кружил вокруг нее с поднятым фонарем, следуя ее указаниям посветить здесь или там. Центральный саркофаг скрывал лестницу, ведущую в подземный склеп.

– Кажется, ты права, Абигайль. За саркофагом что-то есть!

– Да, но что? – поинтересовался Бенедикт. – Надеюсь, нам не придется взламывать замок ради дохлой крысы.

– Это похоже на… – Пенелопа приподнялась на цыпочки. – На ботинок.

Бенедикт бросил взгляд на Себастьяна, приподняв брови. Тот отпустил Абигайль и вытащил нож.

– Я не прочь взломать замок. Не возражаешь?

Бенедикт согласно покачал головой:

– Нисколько.

Подождав, пока сестры Уэстон отойдут в сторону, Себастьян вставил лезвие своего охотничьего ножа в замочную скважину.

– Готов? Давай! – Бенедикт со всей силы потянул за прутья одновременно с Себастьяном, который налег всем своим весом на рукоятку ножа. Проржавевший замок заскрипел, а затем с громким щелчком открылся. Бенедикт чуть не свалился со ступенек, когда решетка распахнулась.

Какое-то предчувствие заставило Себастьяна выставить руку, помешав Пенелопе и Абигайль кинуться внутрь.

– Давайте вначале убедимся, что это безопасно, – сказал он, забрав фонарь у Абигайль. Она кивнула, серьезно глядя на него. В тусклом свете фонарей ее глаза казались огромными. Бенедикт взял у Пенелопы второй фонарь, и мужчины вместе шагнули внутрь.

Склеп был небольшим, не более двадцати футов в длину. Вдоль стен тянулись три ряда гробов с выгравированными на них, но плохо различимыми из-за пыли и паутины именами давно ушедших Вейнов. В центре располагался саркофаг из резного камня, с узкими проходами по обе стороны. Себастьян двинулся с левой стороны, а Бенедикт с правой. Точно так же, как они это делали много лет назад.

– Там что-то есть, – сказал Бенедикт, когда они добрались до саркофага. – Позади… – Голос виконта прервался в тот самый момент, когда он поравнялся с углом саркофага.

– Стой, – резко воскликнул Себастьян. – Не подходите! – крикнул Абигайль и Пенелопе, которые двинулись вперед, услышав восклицание Бенедикта. – Уведи их, – сказал он, посмотрев на старого друга. – Давай, Бен.

Бенедикт, выглядевший так, словно его сейчас стошнит, подчинился.

Себастьян едва слышал их встревоженные вопросы. Затаив дыхание, он сделал шаг вперед, затем другой. Ему и раньше приходилось видеть трупы, даже скелеты. Братские могилы были известны своей способностью оседать при первом проливном дожде. Но это был скелет его отца, и при виде его Себастьян чуть не рухнул на колени.

Майкл Вейн не утонул в реке и не свалился в овраг. Он пробрался в семейный склеп и свернулся калачиком рядом с гробом его обожаемой Элинор, где и лежал до сих пор. Его соломенная шляпа рассыпалась, а зеленый плащ истлел, зияя прорехами, но подернутые сединой волосы остались такими же, как запомнились Себастьяну. И под мышкой одной из костлявых рук виднелась кожаная сумка.