Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва

«Она язычница», – тяжело вздыхал он, – «и не исповедует христианской веры. Но, похоже, катарскую ересь она ненавидит не меньше, чем я. Вив был прав, она не опасна. А еще она на моих глазах выходила Вивьена, когда тот из-за своей чертовой раны был на пороге смерти. Элиза помогает ближнему с искренностью, несвойственной многим христианам, и, если рассмотреть ее деяния и, к примеру, мои собственные, пожалуй, ее жизнь можно назвать праведной с куда большей уверенностью».

– Я тоже, – вздохнул Ренар. – Я тоже помолюсь о нем. Возможно, учитывая твои верования, ты отнесешься к этому без одобрения, но… – Он замолчал и покачал головой.

Элиза с искренним изумлением уставилась на него.

– Я… вы…

– Гийом де’Кантелё умер крещеным катаром, – нахмурился Вивьен, – но, похоже, в душе он им не был. Так что надеюсь, молитва все же упокоит его душу в милости Господней. Если за земные грехи и за потворство ереси его душа попала в Чистилище, молитва живых за него поможет ему поскорее обрести мир, и когда-нибудь вы встретитесь вновь в вечной жизни.

«Или в следующей жизни», – подумал он, но вслух этого говорить не стал. Вместо того он утешающе погладил Элизу по плечу. Она всхлипнула.

– Почему вы… я не думала, что инквизиция… что вы будете так… – Элиза запнулась.

– Я понимаю, – снисходительно улыбнулся Вивьен, стараясь успокоить ее, и взглянул на Ренара, обменявшись с ним кивками. – Мы понимаем.

– Ты не злишься на меня? – мучительно поморщилась Элиза. – Я думала, ты будешь… ты мог бы…

Теперь, после того как она поделилась с ними длинной и тяжелой историей своей жизни, слова будто застревали у нее в горле, не могли выйти наружу и обрести голос. Она напряженно сжалась в комок, стараясь подавить ту боль, которая так охотно воскресла в ней, будто только и ждала этого момента.

Вивьен покачал головой.

– Я не злюсь, – серьезно ответил он. – И не имею на это никакого права.

Элиза не выдержала этих слов. Слезы, сдерживаемые в течение всей этой исповеди, наконец, нашли выход и хлынули наружу. Она закрыла руками лицо и заплакала навзрыд, давая выход своей боли. Руки ее судорожно впивались в сутану Вивьена, словно пытались отыскать, за что зацепиться, чтобы горе не утянуло ее в пучину отчаяния.

Вивьен прикрыл глаза и обнял Элизу. Он мягко гладил ее по волосам и спине, стараясь сохранить лицо невозмутимым. Ее страдания были для него невыносимыми, и он хотел бы повернуть время вспять, если б обладал такой силой, чтобы предотвратить страшную трагедию в Кантелё.

«В этом ведь есть доля и моей вины. Возможно, если бы после Каркассона я сразу отправился в Кантелё, поговорил с Анселем и просто сказал ему бежать прочь из Нормандии, все было бы иначе. Может, если бы я не рассказал ему о том, что знаю о его ереси, он не погрузился бы в эту панику и не наделал бы глупостей? Может, если б я вообще не ходил в Каркассон…»

Он усилием воли заставил себя перестать размышлять о том, что было бы, если б он поступил иначе. Никому не было подвластно изменить прошлое.

Элиза плакала, и с губ ее периодически срывались отрывистые просьбы о прощении, мучительные стоны и какие-то бессвязные высказывания, продиктованные внутренними переживаниями.

– Ты очень смелая, – тихо произнес Вивьен, продолжая гладить ее по волосам, – сильная, смелая и благоразумная. Ты сделала все, что могла, Элиза. Ты не виновата ни в чем.

Она продолжала плакать, а Вивьен шептал ей тихие слова утешения.

Через некоторое время он поймал на себе взгляд Ренара.

– Вив, вся эта история, – покачал головой он. – Мы должны об этом доложить?

Вивьен угрожающе нахмурился.

– Мы не станем, – твердо отозвался он.

– Некоторые подробности, о которых мы узнали, очень важны, – передернул плечами Ренар.

– Например? – невесело усмехнулся Вивьен. – Что семья де’Кантелё исповедовала катарское учение, слушая Анселя? Что он был не простым верующим катаром, а совершенным? Что Гийом де’Кантелё умер, получив consolamentum? Или что Ансель де Кутт почти три года тому назад сбежал, переправившись через Сену в месте, которое Элиза может показать? – Он покачал головой, чуть сильнее приобняв Элизу, которая затихла, прислушиваясь к их разговору. – Ни одна из этих подробностей не поможет изловить Анселя сейчас, мой друг, потому что каждая из них уже устарела. Но каждая из них при этом может принести проблемы – в первую очередь, Элизе. – Он внушительно посмотрел на друга. – Поэтому мы не станем об этом докладывать. Я этого не хочу и, думаю, ты тоже.

Ренар устало вздохнул, потерев рукой глаза.

– Ладно, – согласился он. – Ты прав. Мы ничего не скажем.

– Есть вещи, про которые Лорану лучше не знать, – ободряюще улыбнулся Вивьен.

Элиза, похоже, начала успокаиваться, слушая разговор. Она медленно отстранилась от Вивьена и обвела взглядом поочередно его и Ренара.

– Вы действительно, – она шмыгнула носом, – ничего не будете говорить… месье Лорану?

Вивьен улыбчиво переглянулся с другом.

– «Месье Лоран», – усмехнулся он. – А неплохо звучит? Может, и нам стоит называть его так?

– Хочешь, чтобы он тебя еще раз поучил манерам в допросной? – криво ухмыльнулся Ренар.

– Что? – виновато нахмурилась Элиза. – Я что-то не так сказала?

– Все хорошо, – понимающе улыбнувшись и снова приобняв ее, покачал головой Вивьен. – Мы не скажем никому и ничего. Все, что ты рассказала, останется в этих стенах.

Элиза устало положила голову Вивьену на плечо.

– Как жаль, что вы не узнали об Анселе раньше, – сокрушенно произнесла она. – Стольких смертей удалось бы избежать! Стольких бед… – Она покачала головой. В глазах ее загорелся злой огонек. – Я ненавижу казни на площадях, но на то, как казнят Анселя де Кутта я бы смотрела с удовольствием.

Вивьен понадеялся, что Элиза не почувствовала, как он напрягся всем телом.

Ренар, нахмурив брови, решительно посмотрел на Вивьена, и обратился к Элизе, найдя ее взгляд.

– Мы поймаем его, – кивнул он, – рано или поздно. Мы его найдем.

– Я не сомневаюсь в вас, – тихим голосом, в котором звучала жажда мести, отозвалась Элиза.

***

Солнце уже раскинуло свои лучи над Руаном, когда Вивьен распрощался с Ренаром у его дома и направился на постоялый двор. Ренар понадеялся, что сможет урвать хотя бы пару часов сна, Вивьен же понимал, что эта ночь станет очередной, в течение которой ему не удастся сомкнуть глаз.

Идя к постоялому двору, Вивьен изо