(Не) влюбляйся (СИ) - Левашова Елена

— Не помню, чтобы у Златы был парень, — произносит он вместо приветствия и нехотя пожимает мою руку.

— А мы недавно встречаемся, — оправдывается Злата.

Дина — домработница Белоцерковских накрывает чайный стол, убирает грязную посуду на серебристый поднос и режет на порционные куски пирог, Злата переписывается с подружками, а Вадим как-то странно на меня посматривает… Не понимаю его интереса — мы вроде бы незнакомы. Чаепитие проходит в относительно непринужденной атмосфере. Леонид спрашивает, куда именно я повезу его дочь, а я отвечаю честно:

— Дикий пляж на Анапском побережье. Палатки, костер, вода в баке, нагреваемая от солнца. Туалет на улице.

— Хм… — прихрюкивает Вадим, растягивая губы в приторную улыбку. — Не дорос до такой, как Злата.

— Не бузи, Вадим, — вступается Леонид. — Никита перспективный парень, а не… Секунду, мне звонят.

Белоцерковский поднимается с места и отходит в сторону большого журчащего пруда. Злата помогает Дине убрать чашки, а Вадим, воспользовавшись замешательством хозяев дома, придвигается поближе ко мне, обдавая терпким ароматом восточного парфюма:

— У меня к тебе деликатное дело, пацан. Выполнишь — получишь миллион. Соглашайся.

Никита

— А что мне нужно сделать? — тихонько произношу я, наклоняя лицо к Вадиму. Заработать перед поездкой мне совсем не помешает. Интересно, что мне может предложить такой, как он?

— Леня сказал, что ты перспективный парень.

— Ну да… А что нужно?

— Документы достать. Иди-ка сюда, пацан, — Вадим шумно вздыхает и поднимается с места. Увлекает меня в глубину сада и приближает лицо, очевидно боясь, что нас кто-то услышит. — Нужно войти в кабинет Белоцерковского и распечатать папку с документами. Я скажу, как она называется. Плачу миллион.

Кажется, брезгливость и недоумение застывают на моем лице, превращая его в маску. Он пришел в дом Леонида, сидел с ним за одним столом, ел и пил, а теперь предлагает мне стать его сообщником в подлости?

А что меня может удержать от этого? Кто мне Белоцерковский? Правильно, никто. И его Золотко тоже никто… Капризная девчонка, купившая меня. Что мне ее жалкие две тысячи баксов против миллиона Вадима?

От собственных метаний кружится голова и замирает дыхание… Он мне никто, никто… Я словно убеждаю себя совершить поступок, после которого буду себя корить. Хотя… Может, Белоцерковский вор, а этот Вадим пострадавший?

— Мне надо подумать, — произношу хрипло. — Вы пострадали от Белоцерковского? Что нужно достать? Мне нужна правда.

— Пострадал. Он воротит дела, обворовывает государство, а деньги прячет в оффшорах. И всю историю операций хранит в защищенной папке. Чтобы влезть под кожу Леониду, я прикинулся другом. Из-за Ленчика я потерял кучу бабла. Я не успокоюсь, пока не верну свое, — цедит Вадим Александрович, поглядывая на Леонида. Тот продолжает энергично махать руками и хохотать, разговаривая с кем-то по телефону. Единственный, кто пристально за нами наблюдает — Злата. В ее взоре сквозит непонимание и капелька любопытства.

— Идем в дом, парень. Я покажу, где находится кабинет Лёнчика. Ты мне веришь? — тихо добавляет он.

— Не знаю. Мне надо увидеть документы, тогда поверю. А как я туда проникну?

— Да как? В туалет же ты можешь отлучиться? — непринужденно добавляет Вадим, почесывая затылок. — Деньги у меня с собой, — шепчет заговорщицким тоном, приподнимая краешек белого конверта из кармана пиджака.

— А зачем вы их взяли? Вы же не знали, что…

— Леня сказал, что на ужин придет парень Златы. Добавил, что ты из простых. Ну… Я и решил рискнуть. Вижу, что толковый ты мужик, Никита. И со Златкой кружишься из-за денег. Девчонка тебе не нужна, тут что-то другое… Хочешь к денежкам Белоцерковского поближе быть?

— Нет, вовсе нет. Я попробую вам помочь. Только как быть с охраной?

— Я отвлеку их. Создам панику, шум. Это я умею! Белоцерковский до черта боится проникновения в дом, он быстро отреагирует. Поможешь, Никита?

— Не обещаю, Вадим Александрович. Мне нужно увидеть документы.

В ушах гулко пульсирует кровь, руки мелко-мелко подрагивают, когда я бреду в дом, чтобы «воспользоваться туалетом». Слышу, как Вадим что-то громко кричит, привлекая хозяйское внимание.

«— Лёня, кто-то под забором скребется. Я видел трех мужиков в камуфляжной форме. Вызывай охрану, надо все прошерстить по периметру! Быстро! Или ты хочешь, чтобы сюда явились маски-шоу? Никого в дом пускать нельзя».

«— Миша, Вася! Срочно сюда! Берите Игоря, надо проверить территорию. Кажется, кто-то пытается влезть в дом!», — тотчас реагирует Леонид Сергеевич, командуя в рацию.

Я до сих пор не уверен — правильно ли поступаю, подставляя Леонида? Он не сделал мне ничего плохого, а его дочь… Пора признать, что девчонка нравится мне. Ее смех, улыбка, ямочки на щеках, смешинки, пляшущие в глазах, рассказы о маме, мотоциклах и бабуле.

«Знаешь, почему цвет свободы голубой?», — встает перед глазами ее образ.

В доме тихо, на кухне плещется вода, звенит посуда, слышатся разговоры и шум рации. Охрана беспечно покинула пост, оставив дом в опасности. Сейчас в кабинет проникнет вор… Я… Тот, кого Злата доверчиво попросила помочь.

Замираю перед дверью кабинета Леонида (план дома мне рассказал Вадим Алескандрович), давая себе секунду на раздумья. Если Белоцерковский преступник, я сослужу добрую службу обществу, а если нет? Разве можно доверять словам первого встречного? Вхожу в кабинет и запираюсь изнутри.

Распахиваю крышку ноутбука и запускаю программу вскрытия пароля. Пальцы бегают над клавиатурой, дыхание сбивается в груди от волнения. Вот и папки… Приход, расход, финансовые отчеты предприятия «Лира» — фирмы, специализирующейся на производстве тротуарной плитки. Ничего особенного… Нигде… Никаких квитанций, подтверждающих платежи за рубеж. Никаких фамилий, одна лишь рутинная рабочая документация. И папки, нужной Вадиму тоже нет. Дураку понятно, что Леонид не станет открыто хранить документы. Если они есть, то точно не здесь. Выключаю ноутбук и тихонько выхожу из кабинета, ступая по длинному коридору на цыпочках. Я не выполнил просьбу Вадима и не получу миллион. Тогда почему на душе становится так легко?

Встречаю взволнованный взгляд Златы, возвращаясь к беседке. Вадим, как ни в чем не бывало беседует с Леонидом и пьет чай с пирогом.

— Все хорошо? — шепчет Злата, обдавая мою шею теплым дыханием.

— Да. Соскучилась? — отвечаю, вмиг почувствовав себя предателем.

— Да, Никита, очень, — улыбается она, сжимая мою ладонь.

Ямочки, светлые мягкие волосы, карие глаза-вишни, смотрящие на меня с доверием… Я чуть было все не испортил, поддавшись гадкому чувству наживы. Да, мне нужны деньги. И я был готов пойти на сделку с совестью из-за них…

— Тут такой шум подняли, когда ты ушел в туалет. Папа всех вызвал. Зачем только, не понимаю? — бросает Злата с улыбкой. — Папа установил камеры видеонаблюдения везде, где только можно. Даже у себя в спальне. Надо было все проверить без лишней суеты. А они

Черт… Об этот я и не подумал… Мое уверенное проникновение в кабинет Белоцерковского запечатлели камеры.

Никита

Я вхожу в полутемную прихожую, встречаясь с мамой. Киваю понуро, стараясь спрятать взволнованный взгляд. Не хочу делиться с ней переживаниями и… хочу.

— Мам, а почему пахнет корвалолом? Опять сердце шалило? — обнимаю ее, торопливо стаскивая кеды. Скрываю растерянность и дезориентированность за суетливыми движениями.

— Да так, Никитка, — надломленно протягивает она. — Ты скоро уедешь, вот я и… Волнуюсь за тебя, сынок. И очень тобой горжусь. Сегодня дядя Тимофей приходил, я ему про тебя рассказывала. Какой ты у меня умный, перспективный, честный.

Ма-а-а-ма… Знала бы ты, что твои слова режут меня, как острая бритва? Ну какой же я честный? Сегодня я чуть было не пошел на преступление. Не удивлюсь, если завтра за мной приедет полиция. Тогда накроется Америка, будущее, Злата… Черт, как с ней-то быть? Вижу, как девчонка смотрит на меня, а она видит, как смотрю я. Кажется, я даже дышать начинаю чаще и глубже, но все равно задыхаюсь… И мне нравится вкус ее поцелуя. Сегодня это тоже случилось… Она провожала меня до калитки. Пели цикады, а воздух пыхтел, как самовар, ароматами роз и ночных фиалок.