(Не) влюбляйся (СИ) - Левашова Елена

— Входи. А почему ты не… — вздыхаю, так и не решившись произнести «не оделся нормально, подобающе случаю, прилично?».

— Я не должен понравиться твоему папе, Злата, — ультимативно говорит Никита, угадав мое возмущение.

На нем те самые уродливые штаны и застиранная футболка, видавшие виды кеды, слаба богу чистые. Ловлю себя на мысли, что мне плевать, как Никита одет. Я теряю голову от него — разодетого или в старой майке, строгого или улыбающегося… и это очень плохо. Плохо кончится — во всяком случае для меня.

— Да, ты прав. Но, тогда он отправит меня в пансионат, посчитав тебя недостойным. Об этом ты не подумал? Мог бы подыграть, Никит… — протягиваю жалобно.

— Злата, я бедняк. И не хочу строить из себя непонятно кого. И… У меня приличной одежды нет — я купил брату вещи для школы, новые туфли, рюкзак. Помог матери с ремонтом балкона — осенью из него дует. Я не желаю притворяться другим. И молчи про Америку.

«И не надо… Потому что я таю от тебя… Такого, как есть».

— И не надо притворяться, Ники, — отвечаю непринужденно, чувствуя, как разрушаюсь внутри. Он меня точно погубит… Между нами нет ничего, а я уже люблю… Он еще не уехал, а я тоскую, едва сдерживая желание выть на луну… Разве так бывает? Не понимаю, как это работает? Амур стреляет и сразу попадает в сердце? Или стрела постепенно пронзает тебя насквозь? Ладно, спрошу у бабули…

Папа встречает нас вежливо-сухо. Кивает в ответ на приветствие Никиты и жестом указывает на стул — аккурат напротив своего. Обед мы решили устроить в крытой беседке, расположенной в тени высоких старых берез.

— У вас очень красивый дом, Леонид Сергеевич. И сад, и газон… — произносит Никита, усаживаясь за стол.

— Где-то я тебя видел, парень, — прищуривается отец, пропустив комплименты Никиты.

— Я прислуживал официантом на вашем вечере.

— Так вы тогда и познакомились с моей дочерью? — отец переводит взгляд на подошедшую Дину. Она раскладывает по тарелкам дымящиеся кусочки мяса, разливает по бокалам домашний лимонад.

— Нет, папуль, — включаюсь я, поерзав на стуле. — Это я Никите рассказала про юбилей и возможность подработать.

— Где еще работаешь? Или официант — твоя основная профессия? — со скучающим видом спрашивает папа. Отвлекается на айфон, листает посты, читает сообщения в телеграмме… Он ему УЖЕ не понравился, вижу по всему, но этикет не позволяет нарушить трапезу или выгнать гостя.

— Еще работаю в кафе «У Шариповых» на побережье, иногда подрабатываю курьером в «Яндекс-еда», — сложив напряженные пальцы в замок, отвечает Никита.

— Не понимаю… — качает отец головой. — Что моя дочь в тебе нашла? Ты… учишься? Может, мечтаешь о чем-то великом?

Никита медлит, очевидно, глотая рвущиеся изнутри возмущение и желание отбрить папу, а потом медленно отвечает:

— Я окончил Кубанский университет. Получил образовательный грант в Калифорнийский университет. Собираюсь продолжить учеьу там.

О! Неужели, он решил все-таки понравиться папе?

— А вот это интересно. Люблю целеустремленных людей. Не куришь, наркотики не употребляешь? — бросает отец, гипнотизируя парня взглядом. — Про подработку я понял — сам такой в юности был. Но одно дело — использовать такие професии, как трамплин, а другое — вариться в этом дерьме постоянно.

— Не курю и не колюсь, не волнуйтесь.

— Ладно… Встречайтесь пока.

— Уи-и-и! — хлопаю в ладоши, не скрывая радости. — Любишь его, дочка.

— Люблю, пап. Очень, — отвечаю с придыханием, встречая недоуменный взгляд Никиты — к такому признанию он точно не был готов. И совсем неудивительно, что папа не спрашивает про любовь Никиту — разве его Золотко можно не любить?

— Куда собираетесь ехать в выходные? — окончательно расслабившись, спрашивает отец.

Вот это подстава! Сейчас он начнет выведывать у Никиты, сколько тот тратит на меня денег? Куда водит, чем кормит? Что дарит…

— К морю, — спокойно отвечает Ники. — Друзья пригласили поехать, я как раз собирался предложить Злате составить мне компанию.

— Хорошо, — одобрительно кивает папа. — Очень хорошо. Моему Золотку давно пора освежиться в море. И сколько вас будет? Парней, девушек?

— Десять человек, может, больше.

— Замечательно, — довольно потирает руки папа. На меня они даже не смотрят. — Море, хорошая гостиница, чайки, прогулки под Луной… Поезжайте. Только… О внуках я еще не думаю.

— Ну папа! — вмешиваюсь я, едва не подавившись лимонадом.

Никита стесняется есть при нас, ковыряет в тарелке, искоса поглядывая на нашу пикировку. Интересно, он не врет? Мы точно поедем к морю?

— Я вынужден прерваться, детки, — вздыхает отец, вытирая губы хрустящей салфеткой. — К нам пожаловал мой деловой партнер Вадим Милославский. Вы не против, если я отвлекусь?

Никита

Я был уверен, что справлюсь… Намеренно оделся как бродяга из трущоб и искренне собирался вести себя так же… Не знаю, что на меня подействовало? Жалостливый взгляд малышки Златы или прищуренный и высокомерный ее папаши? Мне до искр в глазах захотелось ему понравиться. Не как жениху его дочери, вовсе нет. Я желал увидеть любопытный блеск в его взоре — того, кто добился в жизни всего и кем мечтаю стать в будущем я… Скорее всего, наружу выползла боль, поселившаяся в душе после смерти отца. Мне не хватает папы — его рукопожатия, крепкого словца, объятия, запаха сигарет, улыбки, нахмуренных бровей. Глупышка Золотко считает, что отец хочет ей навредить? Мне Леонид, напротив, кажется серьезным и взвешенным. Возможно, впечатление обманчиво, не спорю, и под маской учтивости прячется домашний тиран? Или мое сердце невольно тянется к тому, кто отдаленно, но так его напоминает — моего папу?

— Что это было, Ники? — улыбается Злата, когда ее папаша уходит встречать гостя.

— Никого нет, Злат. Ты можешь называть меня Никита, — бросаю, злясь на себя. Ну кто меня за язык тянул?

— Хорошо, — опускает взгляд она. — А насчет поездки… Ты серьезно?

— Абсолютно.

Когда Белоцерковский спросил про выходные, я опешил. А потом вспомнил о приглашении Роба поехать к морю. Дикий пляж, палатки, качели, устремляющиеся с обрыва в пропасть… Романтика бедных, способная отбить желание встречаться даже у самых стойких пар. Вот и посмотрим, как Злата заговорит, когда окажется там?

— И куда мы поедем? Где находится отель? Это, наверное…

— Дикий пляж, Злата. Палаточный городок на берегу моря. Закрытый, к твоему счастью. Еду будем готовить на костре, мыться водой из огромного бака, в туалет ходить где придется… Как тебе мой план? У тебя еще есть шанс отказаться, — выдавливаю гаденькую улыбочку.

— Будут твои друзья? Я бы хотела с ними познакомиться, — с придыханием произносит она.

— И что, тебя не смущает отсутствие удобств?

— Нет, а должно? Я возьму влажные салфетки, воду, тушенку, гречку. Знаешь какая у меня бабуля? Она на байдарках плавала в молодости, все время рассказывала, какую они вкуснятину готовили на костре. Если составишь список, могу взять на себя часть продовольствия, — Золотко важно поджимает пухлые розовые губы.

Губы… Нежные, сладкие, как спелый персик… Знала бы Злата, сколько я потом о них думал. Воскрешал в памяти наш нежданный поцелуй, отгоняя непрошеные чувства… Ни к чему хорошему ведь отношения не приведут… Только нервы друг другу потреплем и все.

— Хорошо. Будет тебе список. Выезжаем в ночь с пятницы на субботу. Роберт заказал микроавтобус. Роб — это мой друг и сын…

— Хозяйки кафе, я помню.

Мы замолкаем, слушая неловкую, повисшую тучей тишину. Злата разливает остатки лимонада по бокалам и переключается на изучение ленты инстаграма. Через несколько минут наше уединение нарушает Леонид. Он улыбается, ведя под руку высокого крепкого мужика в хлопковом бежевом костюме.

— Знакомьтесь, это Вадим Александрович, коллега. Это Никита — парень моей Золотко, — не без гордости протягивает Белоцерковский.

Вадим окидывает меня изучающим взглядом и устало плюхается на соседнее кресло.