Нежеланный рейс (СИ) - Ветрова Роза

Он шел рядом со мной и молчал. Поэтому я решила разорвать эту странную тишину. Даже идти рядом с ним и молчать было комфортно, но мне хотелось услышать его голос.

Мужчина быстро стрельнул глазами в мою сторону.

— Все в порядке. А у вас?

Я не могла понять спрашивает ли он из вежливости или ему, и впрямь, интересно, но ответила в полной мере. Шла и рассказывала про свои полеты, про пассажиров и просто про всякую ерунду. Когда опомнилась, то от досады поморщилась. Вот же язык без костей…

Рискнула взглянуть ему в глаза и с удивлением заметила, что он внимательно слушает.

— П-простите, — от его близости я снова начала заикаться. — Я такая болтливая…

— Я уже понял, — он вдруг улыбнулся мне. — Соня?

— Да? — я вытаращила глаза. Не припомню, чтобы он обращался ко мне по имени.

— После полета давайте выпьем кофе в новой кофейне у аэропорта?

Сердечко заколотилось от его слов. Я еще не успела ничего подумать, но уже торопилась с ответом.

— Д-да. Конечно. С удовольствием, — пробормотала я, отчаянно заливаясь краской.

Какой стыд! Веду себя как восьмиклассница.

Так и шла до самолета со рдеющими щеками. Пару раз споткнулась, один раз уронила чемодан. Тихий ужас. Виктор Александрович лишь косился в мою сторону, но не посмеивался. С серьезным лицом размышлял о чем-то. Эх, залезть бы ему в голову…

Полет вышел ужасный. Нет, пассажиры вежливые и спокойные. Никто даже не возмущался, когда курица резко кончилась, и с виноватой улыбкой пришлось предлагать всему хвосту рыбу.

В кабине было прохладно, мы носились с пледами и горячим кофе по всему салону. Дел накопилось невпроворот.

Посадка была кривая и жесткая. Люди испуганно вскрикивали со своих мест, когда железная машина неслась, жутко дребезжа по взлетной полосе, рваными толчками пытаясь остановиться.

В прошлый раз Виктор Александрович садился плавно и гладко. В чем же дело?

В Костанае утомленные пассажиры выползли из самолета и отправились восвояси, но нам еще предстоял обратный путь домой. Виктор Александрович ругался с кем-то в кабине пилотов по связи. Дверь была распахнута, рядом с ним сидел лысоватый хмурый пилот, который качал головой и внимательно слушал командира.

— Все в порядке? — шепнула старшая бортпроводница Инна, обращаясь ко второму пилоту.

— Пока нечего сказать, — буркнул тот.

— Это рискованно, черт побери! — заорал в микрофон Северов, обращаясь к кому-то из диспетчерской. — Вы осознаете, что говорите?!

С каменным лицом выслушал, что ему сказали. Затем в ярости отшвырнул наушники с микрофоном в сторону, всклочивая волосы.

Мы притихли рядом, боясь влезать, и только второй пилот рискнул спросить.

— Ну?

— На мою пламенную речь сказали, дословно цитирую: «Возвращаться домой. Это приказ».

— Вот уроды, — в сердцах бросил пилот.

— Я не полечу, — покачал головой Северов. — Они там обалдели совсем? Триста пассажиров, полный экипаж!

— Уволят, Витя!

— Мы еще повоюем.

— Что-то с самолетом? — пролепетала Инна, испуганно хватаясь за обшивку сбоку.

Оба разом повернулись к нам, внезапно осознав, что мы тоже здесь и все слушаем. Виктор Александрович сразу нашел мое лицо среди остальных, вперился злым взглядом. Я аж поежилась.

И только потом поняла, что его злость была обращена не ко мне. А за меня…

— Бортинженер Васин прибыл по вызову, — лениво отозвался за нашими спинами хриплый прокуренный голос.

Хором обернувшись на прибывшего, принялись его разглядывать.

Грязный, промасленный седовласый мужчина в темно-зеленой робе в пятнах.

— Девчата, идите в хвост, — Северов отправил нас подальше от разворачивающихся действий и разговоров. — Передышка, попейте чаю.

Нехотя мы отправились куда нам было сказано. Я шла последней и все время оборачивалась на активно жестикулирующего Северова. Он что-то с жаром пытался доказать бортинженеру. Тот слушал молча, ковыряясь зубочисткой в зубах…

Затем два часа самолет осматривали, ковыряли. Рейс задержали… Измотанные и встревоженные, мы ежились на бортовой кухне. Чай никто не пил.

На сегодняшнем полете были только девчонки, и нам, как никогда не хватало мужской поддержки.

— А вдруг самолет упадет? — грызла ногти Оля.

Она уже рассказала, как на одном из ее рейсов загорелся багажный отсек. Но это было еще на земле, до взлета…

— Ой, а у меня что было, — влезла другая стюардесса. — Это был полет в Ригу…

Я отвернулась, не желая питаться пугающими сплетнями. Настроившись на хороший полет, выглянула из-за тяжелой шторки, разглядывая Северова, стоящего в самом носу. Все тревоги сразу ушли. С ним ничего не страшно. Он такой сильный, умный, уверенный.

В двери появился бортинженер. Коротко дав добро на полет после осмотра, он ушел. Северов вздохнул и ушел в кабину.

— Девочки, первые пассажиры через три минуты. Полная готовность! — Инна прибежала в хвост, созывая нас на свои места.

— Все в порядке? — боязливо спросила рыженькая стюардесса Анечка.

— Да, — пожала плечами старшая. — Бортинженер разрешил полет.

Расслабившись, мы отправились по своим местам.

На борт поднимались злые, уставшие пассажиры. Кто-то сразу начал устраивать скандал про упущенные трансферы в Москве.

— Вам необходимо обратиться в офис авиакомпании по прилету, — успокаивала я разбушевавшуюся пару, которая пропустила рейс в Тайланд. — Я здесь, к сожалению, ничего не смогу сейчас сделать.

Они нехотя прошли на свои места, освобождая проход.

Быстро проверив пристегнуты ли ремни у пассажиров, я отзвонилась старшей за свою зону и села в кресло.

Взлетели бесшумно и незаметно. Но весь ужас начался после взлета. Едва железная туша Боинга поднялась в небо, как самолет нещадно затрясло. Снаружи раздавался отчаянный писк, шасси не желало въезжать обратно в специальную нишу.

Но только когда зазвонил телефон, и я увидела, что вызов идет от командира по специальной тревожной кнопке, я поняла, что дело плохо. Сердце застучало в быстром ритме, руки затряслись.

Вместе со стюардессой напротив моей двери мы одновременно сняли трубки, растерянно пялясь друг на друга. Я вцепилась в трубку мертвой хваткой, чтобы пассажиры не заметили мою панику.

— Меня все слушают? — раздался в трубке ровный спокойный голос командира.

— Да, командир, подключены все, — четко отреагировала Инна.

— Новости следующие: будем приземляться в поле. За техническую сторону пока ничего не берусь вам говорить, но точно есть проблемы с шасси и с левым двигателем. Успокаивайте пассажиров. Перед этим я сделаю объявление, — он быстро отключился, оставив нас сидеть с ошарашенными лицами.

**

— Успокойтесь! Присядьте на места! — закричала я, когда люди начали вскакивать со своих мест, чтобы схватить сумки из багажных полок. — Немедленно уберите вещи с колен под сиденье!

— Да щас! — гаркнула тучная женщина с прохода. — У меня здесь ценные вещи, между прочим! И куртка!

— Да что может быть ценнее жизни? — возмутился мужчина рядом с ней. — Ваша авоська может помешать мне выйти!

— Не переживайте, я заберу ее с собой.

— Бросьте сумку на пол! — яростно заорала я. — Всем немедленно убрать вещи с колен!

Некоторые пассажиры притихли, а кому-то все равно было до лампочки на мой призыв…

В самолете стоял полнейший хаос… Кто визжал, кто кричал, кто молился… А кто-то заботился о своих сумках… Про свои документы я в тот момент даже не думала. Разве это важно в такой миг? Когда твоя жизнь висит на волоске от смерти? Некоторым, видимо, это было важно…

Но я не могу позволить, чтобы сумки, вещи и прочее барахло помешали эвакуации хоть одного пассажира.

Вот только в этот момент самолет сильно накренился вправо, вызвав новый визг, и про вещи все моментально забыли. Лихорадочно пристегиваясь, пассажиры сидели, зажмурив глаза и вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Мне было их очень жаль, но я старалась не думать о худшем итоге и не поддаваться панике, хладнокровно проигрывая в голове сценарий эвакуации на земле.