Рождественское одеяло (ЛП) - Штайнер Канди

Я чувствовала, как этот взгляд, похожий на большие мозолистые руки, пробираются по моей груди, животу, бедрам и маленькой щели между ними, где я уже была влажной и пульсировала для него. Горло Ривера так сжалось, что я услышала, как он сглотнул, и легкое покачивание его головы было всем, что получила, прежде чем он забрался на меня, поднимая вверх, пока моя голова не оказалась на подушке, а он не оказался между моих ног.

Мы оба вздрогнули от прилива тепла от соприкосновения наших тел, и Ривер убрал волосы с моего лица, целуя мою челюсть, шею, ключицу и обратно, пока его рот не завладел моим.

Не было времени думать, сомневаться или позволять логике прокрасться внутрь, прежде чем Ривер балансировал всем своим весом на одном локте, а другая его рука потянулась вниз, чтобы закинуть мою ногу себе на бедро. Кончик его члена скользнул по моему влажному, теплому входу и этот контакт заставил нас обоих зашипеть от желания.

Я знала, каково это — чувствовать его, даже после всех этих лет. Знала форму головки его члена, изгиб ствола, рельеф вены, которая поднималась от его основания. Я знала, как он наполнит меня еще до того, как Ривер это сделал, но когда толчок его бедер свел нас вместе, когда его член скользнул в меня впервые за четыре года, я ахнула, задержав этот вдох, как будто он был моим последним.

То, как он растягивал меня, было похоже на обжигающий огонь, и все же это наполнило меня потоком удовольствия. Я захныкала ему в рот, и Ривер поймал этот крик рычанием, требовательным поцелуем, легким отстранением, прежде чем снова глубже погрузиться в меня.

Я лодыжками зацепилась за него, приподнимая бедра, чтобы дать ему лучший доступ. Мне показалось, что я почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке напротив моих, прежде чем он снова скользнул в меня, на этот раз сильнее, еще глубже, и он ускорил темп, находя ритм.

Наши тела были скользкими там, где соприкасались, мои груди скользили по его груди, когда мужчина обхватил меня руками за спину, положив ладони мне на плечи. Я чувствовала, как мышцы его задницы сжимаются с каждым новым толчком.

Не прошло и минуты, как мы соединились, а я уже была готова развалиться на части.

Но Ривер быстро перевернул нас, прижимая меня к себе, чтобы сохранить связь. Я расцепила лодыжки как раз вовремя, чтобы приземлиться на него верхом, и он сел, прислонившись спиной к спинке кровати, а я оказалась у него на коленях.

Его руки прошлись по моим плечам, рукам, бедрам, пока он не схватил меня за задницу и не помог мне оседлать его. Не имело значения, сколько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз прикасались, он все еще знал все способы доставить мне удовольствие.

Ривер знал, что если вот так схватить меня за задницу и наклонить бедра — это как раз то, что нужно для моего клитора, чтобы уловить столь желанное трение. Мужчина знал, что когда сильно дернул меня, и мои руки полетели вперед, нащупывая изголовье кровати по обе стороны от него, это был идеальный угол, чтобы позволить изгибу его члена достичь всех нужных мест. И знал, когда наклонился вперед ровно настолько, чтобы захватить мой левый сосок в рот, перекатывая его зубами, что это было все, что мне нужно, чтобы воспламениться.

В тот момент я была дикой, мои бедра бесконтрольно дергались, едва двигая меня вверх и вниз. Теперь я раскачивалась взад и вперед, чувствуя его глубоко, потирающего клитор, пока мой оргазм не вспыхнул, как умирающая звезда. Это разорвало меня на части изнутри, разрывая дюйм за дюймом в самой наполненной экстазом кончине.

Я оседлала каждую волну этой смерти, пока не выдохлась, обмякла в его объятиях, тяжело дыша с каждым новым вдохом, как будто мне требовалось все, что у меня оставалось, только для того, чтобы дать моему телу кислород.

Ривер замедлил темп, жестко, до синяков целуя мои губы, затем провел этими губами по моей шее, покусывая зубами и снова проводя языком по коже. Я была такой вялой в его объятиях, что ему не потребовалось много усилий, чтобы снова перевернуть меня на живот, с задницей в воздухе, как я знала, ему это нравилось.

Он шлепнул меня по заднице в награду, и я сжала руки в кулак на простынях, когда расположил кончик члена у моего входа, слишком хорошо помня, как глубоко он чувствовался в этой позе. Ривер рукой скользнул между моих складочек, и одним толчком снова заполнил меня.

— Черт, Элиза, — прохрипел он, выскальзывая, чтобы снова скользнуть внутрь. — Такой мокрая. Такая чертовски тугая.

Он толкался снова и снова, набирая скорость, и стонал все сильнее с каждым новым толчком. Его рука легла мне на спину, еще сильнее вдавливая меня в простыни, врезаясь в меня все сильнее. Я закричала от боли, но она была встречена жгучим удовольствием, которое сбивало меня с толку.

Я хотела умолять его остановиться.

Хотела умолять никогда не останавливаться.

У меня не было возможности принять решение до того, как Ривер вырвался из меня, потеря была такой ощутимой, что я вздрогнула, а затем почувствовала, как его теплое освобождение окрасило мою задницу, спину, плечи и бедра одновременно.

Я оглянулась через плечо, наблюдая, как парень гладит свой длинный, толстый член, пульсирующий от освобождения. Это была самая горячая гребаная вещь, которую я когда-либо видела, и знала еще до того, как мы убрали за собой беспорядок, что это будет не последний раз, когда заставлю этого мужчину кончить сегодня вечером.

Если бы это зависело от меня, эта ночь длилась бы вечно.

И утро никогда бы не наступило.

Но это зависело не от меня.

И когда солнце, наконец, пробьется сквозь окна этой хижины, яркое и ослепляющее от снега, покрывающего землю снаружи, это будет сигнал к пробуждению, которого я не хотела.

На следующее утро моя голова привела меня в сознание, глазные яблоки пульсировали под веками, пока я не набралась смелости открыть их.

Я застонала, когда первый маленький лучик солнечного света нашел меня… и поняла две вещи одновременно.

Во-первых, мне было очень тепло — благодаря тому, что я была зажат между Лосем и Ривером на кровати. Лось лежал поверх одеяла, а Ривер был со мной под ним, его ноги и руки переплелись с моими, наши обнаженные тела слиплись и пылали.

Во-вторых, меня вот-вот стошнит.

Я чуть не упала лицом вниз, выбираясь из кровати, извиваясь и поворачиваясь, пока не освободила каждую конечность от простыней. Лось залаял на шум, и Ривер застонал, бормоча что-то себе под нос, что звучало как «ты в порядке», но я не была уверена, потому что у меня было примерно четыре секунды, чтобы добраться до ванной.

Я добралась до туалета как раз вовремя, чтобы упасть на колени и избавиться от всего, что осталось у меня в желудке, а это было не что иное, как выпивка. Мы так рано поужинали, а затем продолжили пить алкоголь остаток ночи, и мое тело всячески напоминало мне об этих ужасных решениях этим утром.

Долгий стон вырвался у меня, когда меня закончило тошнить, и я прислонилась щекой к унитазу, глядя на человека, уставившегося на меня сверху вниз.

Ривер улыбнулась.

— Счастливого Рождества.

— Ненавижу тебя за то, что заставил меня выпить ту порцию джина.

Он усмехнулся, опускаясь на пол рядом со мной. Именно тогда я заметила у него в руке стакан с чем-то мутным и оранжевым и две маленькие таблетки.

— «Адвил», — объяснил он. — И запей вот этим.

— Что это? — спросила я, садясь и забирая у него стакан, осматривая содержимое.

— Мое лекарство от похмелья.

Я выгнула бровь.

— Просто доверься мне, — настаивал Ривер, и я так и сделала, бросив таблетки в рот и запив их «лекарством». На вкус это было похоже на апельсиновый сок и соленую воду, и я поморщилась, но проглотила.

Когда снова посмотрела на Ривера, на то, как его взгляд скользил по мне, как его губы были сложены в мягкую улыбку, я поняла, что кое-что забыла.