Васькина френдзона - Виктория Осадчая

— Добрый вечер, девушки! Хотел бы представиться, я Евгений, — перед нами стоял «крепыш» с соседнего столика, а двое его друзей наблюдали за этим действом. Видимо, нашли самого смелого.

— Слушаем Вас, Евгений, — Олечка даже подбородок положила на кулачок, обращаясь к нему.

— Чем мы заслужили Ваше внимание? — вторила ей Мила, не оставляя мужчине шанса на спасение.

«Сожрут», — подумала я, поэтому поспешила на выручку:

— Девочки, заткнулись, и слушаем мужчину.

— Мы с ми-друзьями хотели у ас-вас узнать, жем-можем ли мы вас чем-нибудь угостить, — говорил он спотыкаясь почти на каждом слове от волнения. Блин, ну идеальный же кандидат для Зои. И такой румянец на его гладковыбритых щеках появился, так и хотелось прижать этого пупса к груди и убаюкать. Но, к великому сожалению, эта часть тела у меня потерялась вместе с моими пятнадцатью килограммами, а вот у Зойки…Блин, навязчивая идея какая-то.

— Всех, или избранных? — присоединилась к пожирательству Лена.

— Всех, конечно, — аж вскрикнул Женя.

— Заплатите за наш счёт, вот вам и угощение, — заявила Мила. Ну, никакой романтики. Хотя практичность с ее стороны нужная. В кармане вон скоро ветер начнет гулять после покупок подарков для родственников. И зачем мне их столько много? Один траты.

— Не вопрос, — пришла очередь вступать второму. Ну, прям отрепетированное трио. — Вадим, — представился он. И был Вадим именно тем, кто битые полчаса пялился на меня.

А вблизи он оказался прям даже очень ничего. Вроде ничего выдающегося в фигуре, все так средненько. Ни выразительных глаз, ни запоминающихся черт лица, ни какого-нибудь другого отличительного знака, говорящего что он именно ТОТ САМЫЙ. Но все же за этой простотой и самоуверенностью было что-то интересное, и я поплыла. Ну, как поплыла? Сердечко вроде как екнуло, глупая улыбка наползла на лицо, а взгляд весь вечер был почему-то прикован именно к нему, что было очень странно. Правда его манера говорить, с употреблением слов-паразитов, меня очень напрягала. Но покажите мне идеального человека.

К концу этого вечера у меня в телефоне уже был вбит его номер. А что такого? Я девушка свободная, и в принципе, мужчины старше меня не пугали. Тем более десятка в возрасте — это не такая уж большая разница.

— Как на счёт того, чтобы завтра встретиться? — финальный, завершающий вопрос. И мне хотелось бы согласиться, но завтра меня ждёт самолётик с белыми боками и пятичасовой перелет. Из теплого зимнего Крыма, прямо в сибирские объятья настоящего декабря.

— Прости, но я вернусь только через две недели, — пожала я виновато плечами.

— Ты меня режешь без ножа. А когда ты уезжаешь?

— В обед.

— Так у меня появился шанс сейчас?

— Не-а, — отрицательное покачивание головой и лукавый взгляд. — Я закрыла сессию досрочно, сдав за два дня три экзамена, поэтому студентке нужно выспаться.

Нет, я хотела ещё раз с ним увидеться. Но я знала, что давать обещания, которые я вряд ли смогу выполнить, как минимум, не правильно. А кормить надеждами взрослого мужчину вообще не стоит, так как это может закончиться не хорошо.

И когда я оглашала свой вердикт Вадиму, наконец, подъехало такси. Мы с Ленкой и Милкой быстро загрузились, и направились прямиком в свои тёплые постельки. Уже дома я просмотрела сообщения, что так навязчиво высвечивались на дисплее.

«Все вещи собрала?» — гласило одно из них от абонента Сыч.

«Не забудь паспорт. Я планирую завтра улететь» — гласило второе.

«Нет, надо было всё-таки его у тебя тоже отобрать» — третье.

И если на предыдущие я закатывала глаза, то сейчас рассмеялась. И все же достала документ из сумочки и переложила в чемодан, который собрала ещё вчера. И нужен он мне вообще? Вроде вещей не брала, а еле застегнула.

«Если что, он в жёлтом чемоданчике» — на всякий случай отправила ответное сообщение. Это я растяпа, а Сыч в этом плане человек ответственный. И подзатыльник если нужно даст. Хотя чаще получалось наоборот.

Так, кто же всё-таки этот таинственный человек?

Матвей Сычёв или в простонародии Сыч, являлся мне долгих много лет самым, что ни на есть, другом-мальчиком. При чем, совсем не геем, а нормальным таким дружбаном. И именно по его королевской милости я оказалась здесь на полуострове, вдалеке от дома.

«А чемодан не забудешь?» — допытывался Сыч, когда у меня глаза уже слипались.

«Вот заедешь за мной и проконтролируешь» — печатала я минут десять, потому что буквы сливались в одно большое пятно, а после каждого слова я словно проваливалась в яму.

Устала девочка. Очень устала. И очень хочет к маме и папе. И даже если Сычев будет завтра ждать ее в аэропорту, она все равно не забудет ничего. Там дома хорошо…И зачем я только послушала этого гадкого Сычева? Это разве дело, домой ездить только на каникулах? А я подалась на его уговоры, дурочка, потому что скучала без своего верного рыцаря.

Дело в том, что Матвей учился на целый класс выше меня и поэтому школу, естественно, окончил раньше. И когда мальчик уже был студентом, я кропила над конспектами и книгами, готовясь к ЕГЭ. Мне было легче, потому что весь его выпускной класс я помогала ему в подготовке, что подтянуло мои и без того на тот момент хорошие знания. И друг, брат, мой верный рыцарь улетел на далёкий полуостров. Я скучала. Безумно скучала, потому что от меня словно кусок оторвали. Когда ты проводишь с человеком каждый день все своё свободное время, это накладывает свой отпечаток. Хотя сосуществовать мирно в одном пространстве больше двух часов мы никогда не могли, обладая почти одинаковыми вспыльчивыми характерами.

А сослал его сюда именно отец. Когда Крым стал «наш», старший Сыч, как называла я его за глаза, продолжил разворачивать свой гостиничный бизнес, двигаясь на юг. Старший его сын вплотную занялся семейным делом, тогда как младший ещё сам не понимал чего хочет от жизни. Ну, Сыч-старший и решил, что не стоит молодому сидеть просто так, сложа руки. Чего время-то терять? А творческая натура требовала куда большего размаха, чем теребить бумажки, но точно понять ещё не могла. Вот и помогал пока Матвей брату, но сам мечтал найти свое место, чтобы было, как он говорил «по душе».

Разбудила меня с утра пораньше не въедливая трель будильника, согласно которому я могла ещё видеть сны. И