В платье со штампом - Анастасия Мамаева

– Эмм… Так вот… Как-то я подсел к девушке. Она сидела одна, во-о-он там, – Ваня качнул головой и глазами указал на столик у противоположной стены, в котором ничего особого не было, разве что на свисающей складке скатерти зияла замечательная и безупречная по своей форме дыра, видимо прожженная сигаретой.

Ваня тронул колесико зажигалки, глубоко затянулся и, прищурившись, выпустил вверх струю дыма.

– Я даже не успел ей представиться, – продолжал он, а мы с Наташей продолжали поглощать мартини через трубочку. – И… Она первая из нас открыла свой ротик и сказала, что абсолютно не верит в то, что человек – хозяин своей судьбы… и… э-э-э, Димочка, – Ваня подозвал официанта. – Димуля, мне водку и сок, я сам смешаю, ага? …Так вот, я попытался пошутить, сказал, что не все же без способностей. Девушка совсем не обратила на мои слова внимания и продолжила: «Очень скучно жить. А жить я буду еще долго – Вы посмотрите на мои линии!». Тут она протянула ко мне свои руки ладонями вверх. «И знаете, что остается делать? Ничего! Ничего не делать и ничего не пытаться изменить. Как смотреть на проплывающие берега. Вы когда-нибудь катались на катере или на лодке? Ну? Ведь это счастье, правда? Это настоящее счастье – такое равнодушное созерцание…». Она часто заморгала – ну вот как будто вдруг пересохли линзы (сам линзы ношу, между прочим), скривила губы, сказала: «Я, знаете ли, решила начать курить», а потом поднялась и вышла из кафе… Ну вот такая странная история. Гм.

Остальные Ванины истории были смешными и легкими, и они растворялись в воздухе среди запахов сигаретного дыма и какой-то еды. Ваня жадно поглощал свой коктейль, изредка надкусывая тонкую дынную дольку. Было видно, что он захмелел, и вскоре никакой логической связи уже не было между его историями. Впрочем, если бы она и была, то мы с Наташей все равно ее не заметили – допивали четвертый бокал мартини к тому моменту, когда заговорили о любви. О настоящей такой любви. Ваня с жаром рассказывал нам об истинно любовных отношениях:

– К примеру, мы поругались, и она меня послала к черту, оделась и ушла к подругам. А я через некоторое время приезжаю к этим подругам, беру ее за руку, сажаю в машину и увожу домой. Она на меня кричит и говорит о том, как она меня ненавидит. Это же…– лукаво поглядывает на нас Ваня. – Это же здорово! Многие не понимают, насколько ссоры сближают людей. Но-о-о, ссоры бываю разные. Бывает, люди молчат, дуются друг на друга, копят злость и раздражение в себе. Это ловушка. Когда люди любят друг друга, ссора обязательно должна быть… э-э-э… открытой: с битьем посуды, с криками, предположительно с пощечинами, но-о-о заканчиваться она должна сексом! И вот они – прекрасные, бурные, близкие отношения!

– Ваня, – с придыханием говорит Наташа, – я хочу с Вами поссориться…

И мы втроем смеемся.

– Эммм… Вот, я хочу, чтобы у меня все было именно так, – немного помолчав, с какой-то грустью говорит Ваня. – И не смотрите, что у меня нет кольца на пальце. У меня все это обязательно будет – и жена, и прекрасные темпераментные отношения, и у нас будет сын… И знаете, как я его буду воспитывать, – Ваня опять загорелся. – Я не хочу, чтобы мой сын учился на пятерки, такие, знаете ли, как правило потом не находят себя в жизни. Пусть он будет троечником и пусть дерется на переменах. И у него будут рогатки и жучок в спичечной коробке. Потому что это должно быть. Счастливое детство. Пусть книги пылятся в шкафах, а он будет носится по лужам, расчесывать царапины, и совать в коробку с жуком пойманных мух… Понимаете?

– Замечательно рассказываете, Ваня. И Вы романтик, – действительно, я не знала, что у мужчины могут быть такие мечты о ребенке, любви.

К нашему столику подошел крупный мужчина и протянул Ване руку, попрощался с ним, а нам с жуткой пошлой усмешкой сказал, что непременно бы присоединился к таким красивым девушкам как мы, но ждут дела… Я, шутя, протянула ему руку для прощального рукопожатия.

– Ну, до свидания, – говорю. Он же снова усмехнулся, взял мою руку и потянул к своему лицу, словно собираясь утереть вспотевший лоб. Я отдернула руку и растерянно посмотрела на Ваню. Он понимающе поджал губы, состроил гримасу вслед уходящему.

– Да, вот и такие бывают мужчины, Юль. Но-о-о, во-первых, он директор этого заведения, а во-вторых, он тоже романтик. Нет, правда! Могу поспорить, что он сейчас сидит в машине и настраивает магнитолу на волну Лав-Радио. Оно его любимое. Да-да.

Я хмыкнула и посмотрела на часы:

– Проводите нас, Ваня, до метро. А сами Вы где живете?

– А я останусь здесь. Я обычно сплю вон там, – Ваня махнул рукой в сторону. – В банкетном зале…

И увидев наши изумленные лица и приподнятые брови, добавляет:

– Ну-ну, не смейтесь. Зря вы так. Там отличные, мягкие, удобные стулья…

Ваня провожает нас до метро. На эскалаторе мы делимся впечатлениями.

– Он прелесть, – говорит Наташа.

– Ага. Это его совершенно прелестное «но-о-о». Как у учителя. Но-о-о такой болтун.

– Да, но приятный болтун, правда? Просто фееричный.

Я соглашаюсь.

Снова 26 мая

Ну вот. Не проспав и пяти минут, я кричу и резко сажусь на постели. Приснилось, что какой-то парень со злостью бросает на мою постель белое одеяло. Странно, кажется, я действительно это видела – что-то светлое летело на меня, но растаяло, пока я открывала глаза. Включаю свет и радио – все, уже не так страшно. Оглядываю комнату, и, бросив взгляд на часы, отгоняю тревожные мысли, выключаю свет. Снова ложусь, моя голова тонет в луже лунного света, пролитого на изголовье кровати. Спать, спать, спать…

15 июня

У меня появились друзья. Неожиданно, как все хорошее. Нас теперь – целая компания из шести человек. И среди них – мой любимый человек, мой мужчина. И странно все это: жила себе по-тихоньку, и была весна, и прошла весна, я была одинока, а потом – р-р-раз! – и я на кухне в его квартире. Вместе готовим свекольный салат и раскладываем его на белые тарелки. Я беру в руки три тарелки, Андрей намерен унести оставшиеся четыре сразу. И он это замечательно делает – одну тарелку кладет на другую и смущенно относит в комнату, где у белого круглого стола сидят наши друзья.