Сьюзен Кросби - Мисс Фортуна

— Меня еще никто ни о чем не спрашивал, а я никому ничего не отвечала.

— Это случится, Николь. Обязательно.

Она отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Сегодня я хотела бы одна съездить к отцу.

— Зачем?

— Затем, что мне надо немного побыть с ним наедине. Он странно вел себя во время нашего последнего разговора.

— Ладно.

Девлин хотел предложить Николь подвезти ее, даже просто завезти, а потом забрать, но теперь он уже хорошо знал ее. Она ни за что не согласилась бы, и он просто не стал предлагать.

— Девлин, пора бы уже начать доверять мне, — сказала Николь, резко оборвав цепь его размышлений. — Я не собираюсь встречаться с Марком.

— Марк может сам зайти к тебе.

— Я не могу запретить ему сделать это. И все равно верь мне. Прошу тебя.

— Верю. — Просто он не верил Марку, так как хорошо знал, как рассуждают в таких случаях мужчины.

— Спасибо. — Она указала на телефон. — Ты сказал своему отцу о ребенке?

— Это Иззи ему сказала.

Николь побледнела.

— Я про себя называю ее теми же словами, что и ты, — сказал Девлин. — Не могу поверить, что она это сделала. Ума не приложу, чего она хочет этим добиться.

— Дискредитировать тебя в глазах родителей.

— Зачем?

Николь задумалась.

— Тебе виднее. Очень плохо, когда друг обманывает тебя. А для брата или сестры предательство тем более непростительно. У меня нет ни братьев, ни сестер, но…

Так она поддерживает его?

— Спасибо тебе за то, что ты на моей стороне!

Девлин просунул руки под рубашку и, обхватив Николь, притянул ее к себе.

— Ты ведь не собираешься скоро уезжать, правда?

Она обольстительно улыбнулась:

— У меня есть время, чтобы позволить тебе делать со мной все, что тебе хочется.

И Девлин тотчас снял с нее рубашку…

Николь выехала рано и приехала на двадцать минут раньше своего обычного времени. Подъезжая к дому, она увидела возле него незнакомую машину, небольшой красный седан. В тот же момент в дверях показались отец с женщиной и рука об руку зашагали по тропинке. Женщина была в теле и моложе его, наверное, лет на десять. Возле ворот она на прощание улыбнулась ему, и он, наклонившись, поцеловал ее.

Ошеломленная Николь остановилась неподалеку от них.

Заметив ее, отец напрягся, но руку женщины не отпустил.

— Ты сегодня рано, — произнес он наконец, обращаясь к Николь. — Это Лиз. Лиз, это моя дочь Николь.

— Что происходит? — спросила Николь, переводя взгляд то на отца, то стоявшую рядом с ним женщину.

— Поговорим дома, Ники.

— Я как раз собиралась уходить, — тихо проговорила Лиз и, кинув грустный взгляд на Роба, села в свою машину.

— Кто она? — хрипло спросила Николь, когда они вошли в дом и отец устроился в своем голубом кресле.

— Я познакомился с Лиз несколько недель назад в магазине. Она помогла мне выбрать… дыню канталуп, — Его голос дрогнул. — Я просто стоял там, бессмысленно глядя на прилавок, сам не зная, чего ищу. Мне так не хватало твоей матери.

— Знаю, — ответила Николь. — Но прошло слишком мало времени.

— По чьим меркам? Я одинок, иногда чувствую себя совсем потерянным. А Лиз помогает мне.

— Ты с ней спишь?

— Тебя это не касается.

Конечно же, он прав. Этот вопрос просто сорвался у нее с языка, притом, что ей не хотелось даже знать ответ.

— Прошло всего пять месяцев, — смогла она наконец выговорить дрожащим голосом; подступавшие слезы обжигали ей глаза.

— Солнышко, мне жаль, что тебе от этого больно. Но Лиз нравится мне. И тебе понравится, если ты дашь ей такую возможность.

— Прости, но я не могу, папа. Слишком мало времени прошло с момента смерти мамы.

— Но ты ведь тоже не хочешь быть одинокой.

— Это совсем другое дело. У меня будет ребенок. А ты был женат на маме целых тридцать пять лет.

— Я знаю, что ты этого не поймешь, но ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что я очень любил твою маму. Ей не понравилось бы, чтобы я все время сидел дома, погрузившись в траур, вместо того, чтобы жить.

Николь опустилась на стул.

— Папа, я знаю: она бы поддержала тебя. Но почему ты так быстро нашел ей замену?

— Я же не говорю, что собираюсь жениться на Лиз. Но она добрая и веселая женщина, и на данный момент мне с ней очень хорошо. Она тоже овдовела и отлично понимает меня. Еще у нее большая семья и много друзей, она не дает мне скучать и грустить. И любит готовить.

А он очень не любил готовить, и Николь это знала. Папа всегда перебивался замороженными обедами и тем, что дочь готовила по воскресеньям.

— Доченька, ты ведь не можешь вечно обо мне заботиться. У тебя своя жизнь, и, я догадываюсь, ты скоро уедешь в Филадельфию.

О чем Николь изо всех сил старалась не думать, так это о переезде. Переехать — значило пожертвовать своим домом, своей работой и уехать далеко от отца. Это значило перерезать все нити, связывающие ее с прошлым, и начать новую жизнь, стать частью чужой семьи, которая, вероятно, станет обвинять ее в том, что она обманом заставила Девлина жениться на ней.

— Я прошу тебя воспринимать Лиз как моего нового друга, — сказал отец.

— Мне так не хватает мамы. И эту потерю ничем нельзя восполнить, — оставалась лишь огромная черная пустота.

— Знаю, солнышко. Знаю. — Роб помог дочери подняться со стула и обнял ее. Они плакали на плече друг у друга. Николь хотела, чтобы слезы облегчили душу, но почувствовала еще большую пустоту, может быть потому, что с Девлином тоже было не все так просто.

— Вы уже запланировали свадьбу? — спросил ее отец несколько позже, когда они отправились на кухню готовить ланч.

— Нет.

— И что же вам мешает? — Он удивленно вздернул брови.

Отсутствие доверия, любви, подумала Николь. Девлин до сих пор не дал ей понять, что она для него нечто большее, чем просто беременная женщина, мать его будущего ребенка. Да он, безусловно, испытывал к ней вожделение, а вот любовь?.. Вряд ли! Хотя время от времени он мог быть очень нежным и заботливым.

— Папа, — спросила она. — А ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Да, верю. А еще я верю, что любовь может получиться из прочной и терпеливой дружбы, которая со времени перерастет в нечто гораздо большее. — Он с отеческой теплотой взглянул на Николь. — Вот Марк любит тебя.

Она тихонько засмеялась:

— Папа, пожалуйста…

— Ну, это же действительно так.

— Неужели ты всерьез считаешь, что Девлин позволит постороннему мужчине растить своего ребенка? И к тому же я не люблю Марка.

— Ты любишь Девлина?

Да. Она действительно любила его. Может быть, потому, что носила его ребенка, а может быть, потому, что он свел ее с ума в ту самую первую их ночь.