Мэгги Кокс - Чувственный рай

— И все-таки, Джина… Шейху просто сказочно повезет, если он сможет соблазнить тебя… Сказочно. — Неловко улыбнувшись, он стащил тяжелый чемодан с кровати и вышел.

Джина не видела Фариду все утро, поэтому продолжала работу над каталогом одна. Теперь, выйдя в сад прогуляться и подышать свежим воздухом, она обнаружила сестру Захира сидящей на той же самой скамье, где они встретились несколько дней назад. Еще не поздоровавшись, она увидела, что настроение у Фариды неважное. Прекрасные цветы, скульп туры, фонтаны и голубое небо над садом навевали спокойствие и умиротворение, но по грустным глазам женщины становилось ясно, ей это не помогало.

— Джина, прости, что не присоединилась к тебе сегодня утром. Мне нужно было о многом подумать. Как ты себя сегодня чувствуешь? Надеюсь, у тебя больше ничего не болит? Если синяки тебя беспокоят, я могу опять намазать их той мазью.

— Не беспокойся, я себя прекрасно чувствую. — Она рассеянно дотронулась до шифонового шарфа на шее. — Не возражаешь, если я посижу с тобой?

Ее собеседница чуть подвинулась на скамейке, едва заметно улыбнувшись:

— Конечно нет.

Уголком глаза Джина заметила дворцового телохранителя в темной джелабии и традиционном головном уборе, наблюдающего за ними из-под арки, ведущей в другую часть сада.

— Что случилось, Фарида? Ты такая грустная сегодня.

Молодая женщина вздохнула:

— Я сделала ошибку, взяв тебя вчера на рынок. В результате на тебя напали, а теперь еще и Захир разгневался на меня. Я боюсь, что оттолкнула его своим проступком.

Джина машинально потянулась к тонкой руке Фариды, лежащей на коленях, и мягко пожала ее.

— Я не думаю, что ты можешь чем-нибудь оттолкнуть брата. Он беззаветно любит тебя. Если он и винит кого-то в случившемся, то самого себя.

Миндалевидные глаза Фариды расширились от удивления.

— Но откуда ты знаешь?

Джина встревожилась. Ей следовало быть осторожнее, высказывая свое мнение о человеке, известном как «его величество». Она решила не рассказывать, что получила информацию от него лично.

— Я просто рассуждаю, вот и все. Впрочем, я могу точно сказать, что ты — самый важный человек в его жизни. Трудно править целым королевством, нести ответственность за принятие огромного количества важных решений. Твой брат серьезно относится к своим обязанностям. И его печалит, когда дела идут не так.

— Все верно. — Фарида вглядывалась в глаза Джины. — Я очень надеюсь, что не обижу тебя этими словами, Джина, но я заметила, что моего брата особенно заботит твое благополучие. Он беспокоился о тебе не как о человеке, нанятом на работу, а как о ком-то близком. Я ошибусь, если предположу, что между вами может быть что-то… большее, чем чисто деловые взаимоотношения?

Прятаться было некуда.

Она задумалась, глядя в сторону. Капелька пота скатилась по ложбинке между грудей.

— Я уже встречалась раньше с твоим братом, когда была в Кабуядире в первый раз. Это случилось три года назад. Тогда меня пригласили составить каталог собрания редких книг миссис Хусейн. В тот день я узнала, что моя мать заболела и попала в больницу, и должна была лететь домой на следующее утро. У Хусейнов был праздник по случаю выпускного их племянника, и я случайно встретилась в саду с Захиром. Я была расстроена, а он утешил меня. Тогда я не имела понятия, кто он. Так бывает раз в жизни.

Взгляд Фариды выражал все большую заинтересованность.

— В общем, перед тем, как расстаться, я пообещала, что вернусь, как только маме станет лучше. Когда он позвонил мне в первый раз, я твердо намеревалась так и поступить. Я едва могла думать о чем-то другом, кроме него. Но потом мама умерла… Отец за одну ночь превратился в старика, и я видела, что он нуждается во мне. Когда я рассказала ему о Захире, он умолял меня остаться в Англии, не бросать карьеру и быть поблизости. Ему казалось неосмотрительным и безответственным мое решение уехать так далеко к мужчине, которого я едва знаю. Он беспокоился за меня. Его аргументы казались такими убедительными, что я начала задавать себе вопросы: а хочу ли я этого на самом деле? Кабуядир стал казаться сказкой, мечтой, а Англия — суровой реальностью. И я не вернулась.

— Как мой брат воспринял твои слова? — Голос Фариды был тихим и взволнованным.

— Он… — Джина вздрогнула от боли. — Он был очень расстроен.

— Три года назад у нас умер отец. Захир стал шейхом. Я помню, что он тогда замкнулся, ушел в себя, словно оберегал свою душу от новой боли. Я думала, он стал таким из-за смерти родителей. Как же получилось, что ты снова приехала сюда сейчас, три года спустя?

— Я сменила работу. Меня взяли в аукционный дом. К нам обратились из дворца и попросили прислать кого-то… — Джина виновато покраснела, вспомнив, что ей нельзя упоминать «Сердце отваги», истинную причину ее приезда в Кабуядир. — Кого-то, кто мог бы провести исследование и составить каталог дворцовых сокровищ. Я испытала шок, обнаружив, что Захир и есть шейх.

В смятении от внезапно охвативших ее эмоций, которые она отчаянно пыталась скрыть, Джина вскочила. Фарида последовала за ней. У нее был задумчивый вид.

— А сейчас? — напрямик спросила она.

— О чем ты?

— Захир не предлагал тебе наконец соединиться?

Джина в замешательстве опустила глаза. Ну почему все должно быть так мучительно сложно? Как она могла рассказать сестре своего возлюбленного о том, что в будущем он видит ее только в качестве любовницы?

— Нет, не то чтобы…

— Но почему? Если ты нужна ему, то это же очевидный следующий шаг! — Разведя руками в явном недоумении, Фарида покачала головой.

— Твой брат, как я слышала, собирается жениться по расчету на девушке подходящего происхождения. Мысли об отношениях, основанных на любви, у него, похоже, не возникает.

— Ты любишь его?

— Да, — твердо ответила она.

Фарида в удивлении всплеснула руками, а затем кинулась обнимать Джину.

— Так ты любишь моего брата? По-настоящему? Да это же лучшие новости, которые я могла услышать! Именно в этом он нуждается: женщина, которая любит его самого, а не власть и богатство. Предсказание действует: все в нашей семье будут жениться только по любви.

— Нет, Фарида. Ты не должна так говорить. Захир самостоятельный человек и должен сам принимать решения. Нужно учитывать его чувства.

— Я всем сердцем люблю брата, но это не значит, что я не вижу его ошибок. Он иногда слишком непреклонен. Но если думает, что может изменить свою судьбу, он себя обманывает. Нельзя ему жениться на дочери эмира! Он любит тебя, Джина!

Застигнутая врасплох этим предположением, Джина вздохнула: