Линн Грэхем - Соблазнительная цветочница

— Не такая уж ты невинная овечка! — Остатки ее терпения истощились, когда она посмотрела на лицо Марко, которое не выражало ни капли сожаления. — Ты мог бы отправиться с Дарио в Нью-Йорк и без того, чтобы унижать своего брата грязной ложью.

Он усмехнулся:

— Лично я ничего ему не говорил. Этого было и не нужно. Алехандро вбил себе в голову, что у нас роман, ну а я просто не стал с ним спорить. Если ему захотелось поверить в эту нелепость — что ж, дело его, меня это не касается…

Джемайма побледнела от злости:

— Очень даже касается! Тебе было наплевать, что кому-то может быть больно! Ты использовал наши несуществующие отношения в качестве оправдания…

— Твой брак был закончен, — снова напомнил Марко. — К тому же я не знал, что ты все еще беременна…

— Я этого тоже тогда не знала, — нехотя признала Джемайма.

— Разумеется, если бы я был в курсе, что у тебя родится ребенок, все сложилось бы по-другому. Но я и понятия не имел…

— Зато теперь имеешь! Я вернулась к Алехандро, и мы пытаемся наладить наши отношения. Только это совсем не просто, когда он до сих пор думает, что я спала с тобой.

— Моему брату все слишком легко давалось. Просто само шло к нему в руки. Всегда — в школе, в бизнесе, с женщинами… Немного страданий из-за тебя только пойдут ему на пользу.

Джемайма заставила себя сдержаться. Она понимала — если сказать Марко все, что о нем думает, это не принесет никакой пользы. А ведь ей нужно, чтобы он исправил то, что сделал. Теперь она ясно видела, чего не замечала раньше, — как ужасно Марко завидовал успеху своего старшего брата. Если бы она знала об этом раньше, то никогда не стала бы ему доверять! В какой мере негативное отношение Марко к ее браку могло повлиять на решение Джемаймы уехать? Ей даже не хотелось думать об этом.

— Тебе все же придется сказать Алехандро правду.

Марко покачал головой:

— Я не могу.

— Ну, тогда это твое решение, — пожала плечами Джемайма, нарушая затянувшуюся паузу. — Но не думай, что я так и буду продолжать молчать. Если не скажешь ты, скажу я.

Напряжение сковало его плечи, он сделал шаг вперед:

— Но ты же обещала не выдавать меня!

Джемайма подняла подбородок, принимая его вызов:

— Тогда я не знала, чего мне будет стоить твой секрет. Будь, наконец, честным со своей семьей. Возможно, они не того от тебя ожидали, но ведь случаются вещи и похуже.

— Для моей матери ничего не может быть хуже. Ты когда-нибудь слышала, что она говорит о таких, как я?

Джемайма поморщилась:

— Конечно, у нее есть предубеждения, но все может измениться, если ты поговоришь с ней и дашь ей возможность наконец понять, кто ты на самом деле.

— Ты что, шутишь? — На щеках Марко появились красные пятна. — Она тут же выгонит меня и прекратит все выплаты!

Джемайма удивленно подняла брови:

— Я не знала, что ты получаешь от нее какие-то деньги.

— Думаешь, я смог бы так жить на одно свое жалованье?

Джемайма сделала несколько шагов к двери.

— Твое финансовое положение — не мое дело, Марко. Будет ли тебе платить твоя мать или нет — тоже. Но то, что касается Алехандро, — это мое дело, и я хочу, чтобы ты сказал ему, кто ты. Тогда он поверит, что у нас с тобой не было романа.

Марко бросил на нее обиженный взгляд:

— Ну да, как же! Сказать ему! Алехандро уже уволил у себя одного гея — он не говорил тебе об этом?

— Говорил. Так же, как и то, что этот парень безобразно вел себя с подчиненными и не раз имел предупреждения. Алехандро не гомофоб. Я никогда от него ничего такого не слышала. Он не разделяет предубеждений доньи Гортензии. — Она сделала паузу. — Я ни о чем не прошу тебя, Марко. Просто предупреждаю — если не скажешь ты, то это сделаю я! Я не собираюсь хранить твою тайну, если это будет угрожать моим отношениям с Алехандро, моему счастью и счастью моего сына.

— Ты шантажируешь меня… — злобно пробормотал Марко.

— Я не обязана перед тобой извиняться, после того как ты поступил с Алехандро. Я не должна тебе ни-че-го!

Убедившись, что она не собирается отступать, Марко потерял терпение. Бросив на нее полный ненависти взгляд, он выругался и, пинком распахнув дверь, выбежал из комнаты. Джемайма сделала несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться и через некоторое время снова вернулась к прерванному занятию.

Позже к ней присоединилась Беатрис, положительно оценив произошедшие изменения. Она заметила, что более гармоничные пропорции делают комнату теплее, а это будет особенно приятно в холодные зимние месяцы, когда начнут топить камин. Несколько минут в обществе Беатрис, и Джемайме уже стало казаться, что безобразная сцена с Марко — лишь плод ее воображения.

Об их прежней дружбе оставалось только сожалеть. К тому же то, что она сейчас узнала, заставило ее несколько по-другому взглянуть на прошлое. Марко продолжал быть финансово зависимым от своей матери, и признание могло привести к последствиям, которые больно ударили бы по его карману. Не потому ли Марко всегда так тщательно скрывал свою тайну? Не служили ли деньги основной причиной его молчания? Да, похоже, в отношениях с Марко она оказалась на редкость наивной.

Сохранение его тайны дорого ей обошлось, слишком много приходилось скрывать от Алехандро. Марко использовал ее в качестве прикрытия — посещал с Джемаймой места, где бы он не рисковал появляться без женского общества. Его друг, итальянец Дарио, часто присоединялся к их компании…

Что произошло тогда с ее открытой, честной натурой, теми качествами, которыми она так гордилась? Почти с самого начала их брака у нее появились секреты от Алехандро.

Эта мысль заставила Джемайму упасть духом и снова вернуться к тем дням, о которых ей не хотелось бы и вспоминать. Прошлое лучше не трогать. Ей все равно не удастся все выяснить. Алехандро в первый момент, может, и почувствовал бы облегчение, если бы она сказала, как поступила с той суммой, которую сняла с их общего счета. Однако через пару минут он бы наверняка решил, что лучше бы она этого не говорила. Это лишь в очередной раз доказало бы, как далека Джемайма от совершенства и как недостойна его. Она не думала, что их брак вынесет еще один такой удар.

— Марко такой вспыльчивый! — озабоченно заметила Беатрис, заметив тревогу на лице Джемаймы. — Не надо обращать внимания на его настроение, он скоро успокоится. Просто его слишком избаловали в детстве.

В комнату вошла Мария — передать сообщение от Алехандро. Он сказал, что и на эту ночь тоже останется в Севилье. Только сейчас Джемайма поняла, как сильно надеялась увидеть его вечером. К тому же было обидно, что он сам ей не позвонил.