Рейчел Томас - Запретные чувства

– Отдохни. – Он резко развернулся к Дестини, так что она едва не наткнулась на него. Желание протянуть руку и поддержать ее было нестерпимым. Но Зафир не смел, пока нет. Его эмоции вырывались из-под контроля, и ему следовало сначала проанализировать их, взять себя в руки.

Как этой женщине удавалось пробираться за все барьеры, которые он возводил вокруг своего сердца? Как она сумела заставить его чувствовать, заставить привязаться к ней? И главное – как вышло, что его привязанность превратилась во что-то глубже, что-то, что он просто не может принять, а тем более реализовать?

– Мне нужно собираться. – Ее вызывающее заявление еще больше испытывало его самоконтроль. Но в то же время его беспокоила бледность лица девушки, и он вспомнил, что Мина сказала – последние два дня Дестини чувствовала себя нехорошо. Только поэтому он сдержал резкость.

– Сначала отдохни, а потом готовься к отъезду. Мой самолет в твоем распоряжении, когда бы ты ни решила улететь из Кезобана.

– Моя работа закончена, Зафир. Я хочу улететь… завтра.

Зафир заметил, как у Мины слегка приподнялись брови в ответ на то, как фамильярно обращается с ним Дестини, но теперь ему было все равно, что думают другие. Прямо сейчас он хотел только, чтобы Дестини осталась подольше, чтобы у него появилась возможность справиться со своими чувствами к ней. Он был практически готов поставить ее выше своего долга перед королевством, даже выше вины, которую он испытывал из-за смерти Табины; для него это было совершенно невероятно. Пока что он не мог думать больше ни о чем.

– Я понимаю, но хочу устроить пир в твою честь. Выразить свою благодарность.

– Нет необходимости. – Дестини пересекла комнату, стягивая шарф с головы и позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам. Это наверняка только подтверждало подозрения Мины о характере их отношений. – Ты заплатил мне за работу.

– Такова традиция, – нетерпеливо бросил он, жалея, что они не наедине. Но может, это и к лучшему. – После пира ты можешь уехать.

Не дожидаясь ее ответа, Зафир широкими шагами покинул комнаты. Оставалось только поражаться, что женщина, которую он находит настолько привлекательной, одновременно так сильно выводит его из себя. Он не привык к тому, чтобы кто-то оспаривал его решения, – а Дестини оспаривала каждое его слово с первой же их встречи.

Она также соперничала с его долгом, с памятью о сестре и с обещанием, которое он дал отцу.

На следующее утро, когда розовые лучи зари заполнили спальню, Дестини ощутила возвращение тошноты – и все поняла. Нельзя было и дальше притворяться, что дело в тоске по дому. Нужно было признать правду. Она беременна от Зафира. Но признание этого, даже перед самой собой, делало все не только страшнее, но и намного сложнее.

Как могло такое случиться, ведь Зафир всегда был осторожен? Почти всегда. За исключением того одного раза, в первую их ночь, когда они были так поглощены страстью, что Дестини пришлось напоминать ему про контрацепцию… Разве того короткого момента могло оказаться достаточно?

Ее сердце пронизывал страх, усиливая тошноту в желудке. Но это не был страх перед Зафиром, но страх беременности. Что, если она заболеет, как ее мать? Если бы только она сделала анализы заранее – анализы, которые подтвердили бы, что она не оставит ребенка в одиночестве в этом мире. Ребенка, у которого не будет заботливой старшей сестры, наставницы и защитницы, преграды перед доминирующим, контролирующим отцом.

Она прижала ладони к глазам, сражаясь с тошнотой и страхом, которые пытались взять над ней верх. Рождение этого ребенка может убить ее; но больше всего ее пугала не смерть, а то, что ребенок останется один.

До сих пор она повторяла все ошибки своей матери, одну за другой: влюбилась в мужчину, который хотел только контролировать, забеременела от него… Осталось повторить только одну ошибку.

Зафир наверняка будет не рад узнать о ее беременности, особенно когда ему предстоит брак, необходимый для его королевства. Для появления законных наследников. Дестини зажмурилась, представляя его реакцию на новости. Ей нужно встретиться с врачом – своим врачом, который знает медицинскую историю ее матери. Она боялась того, что ей могут порекомендовать делать с беременностью, но все еще не могла сказать об этом Зафиру.

Ей следовало сосредоточиться на том, как уехать из Кезобана как можно раньше; и уж точно до того, как ее найдет Зафир.

В комнате становилось все светлее. В этом свете Дестини собрала немногие свои вещи и последним подобрала дневник своей матери. На этот раз она держала потрепанную шкатулку в руках с долей подозрения. Может, то, что она хранила эти записи и даже принесла их с собой, стало плохой приметой, повело ее по тому же пути, который прошла ее мать? Она сделала глубокий вдох, подавляя новую волну тошноты, а потом засунула шкатулку на дно сумки, стараясь больше об этом не думать.

Она не справлялась с такими вопросами; пока ей нужно было просто попасть домой. Но где ее дом? Отец будет в ярости по поводу ее договора с Зафиром, но еще больше рассердится, когда узнает, что она возвращается беременной; а ей не удастся долго это скрывать. Оставалось только одно место, куда она могла поехать: к Милли.

Она поспешно оделась в обычные вещи, отказавшись от всего кезобанского, кроме шарфа на волосах, в знак уважения местным приличиям. Она не хотела будить подозрения ни у кого, особенно у Мины. Ей жаль будет оставлять женщину, ставшую почти подругой, надежную и доверенную, без прощания, но это к лучшему. Дестини надеялась, что самолет, о котором она просила, будет готов и унесет ее из пустынного королевства и от его правителя.

Сложив в сумку последние мелочи, она застегнула молнию. В любой момент могла появиться Мина с завтраком. От одной мысли о еде ее тошнило еще больше, но Дестини заставляла себя двигаться. Нужно было уехать как можно скорее.

Она плотнее затянула шарф на волосах, взяла сумку и в последний раз окинула взглядом комнату, особенно кровать, в которой она открыла радости секса, в которой все отдала Зафиру и зачала его ребенка. От воспоминаний у нее на глазах навернулись слезы, но она только зажмурилась. Она редко поддавалась желанию плакать, а теперь понимала, почему в последнее время ей хотелось только этого. Для слез будет время потом.

Со вздохом она развернулась – как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь открывается перед Миной с подносом с завтраком. За ней следовала молоденькая горничная, которая несла потрясающую абайю, пурпурную с золотом. По приказу Мины она оставила наряд и удалилась. Когда дверь за ней закрылась, Мина поставила поднос и нахмурилась, глядя на сумку у Дестини в руках.