Лори Пэйдж - А может, это любовь?

Стоп. Он здесь только как полицейский, а не разъяренный муж, чьи владения были нарушены.

Стефани открыла шкатулку с драгоценностями, стоявшую на туалетном столике.

— Интересно, почему он сюда даже не заглянул? У меня есть неплохие вещицы — жемчуг, бабушкины браслет и сережки с опалами.

— Ничего не пропало? — поинтересовался Ник.

— Нет, и из ящика ничего не взял.

Ник оглядел ящик со всех сторон: никаких тайников или двойного дна. Но неожиданно его осенила мысль, засевшая где-то глубоко в подсознании с того момента, как он проник в компьютер Клея, воспользовавшись паролем, который ему сообщила Стефани.

— Кажется, я знаю, что случилось с ожерельем.

— Что? — с невольной дрожью в голосе спросила Стефани, предчувствуя недоброе.

— Пароль, который ты мне дала, сработал, и мне удалось открыть файлы Клея. Я понял, что Клей что-то задумал.

— Что ты понял? — Стефани была полна решимости узнать правду, какой бы она ни была и сколько бы Ник ни пытался уберечь ее от страданий.

— А то, что Клей решил сравнить почерк грабителей, совершавших кражи в Лос-Анджелесе и в нашем районе. Он подозревал, что Грисли неспроста у нас появился, и стал следить за ним, особенно после того, как у нас начались кражи.

— А как же разговор, подслушанный Дуги? Грисли ведь хотел узнать, что Клей сделал с ожерельем. Разве это не доказывает, что Грисли и Клей были сообщниками?

— Нет. Когда Грисли обвинил Клея в том, что тот спрятал бриллианты, у Клея появилась та же догадка, что и у меня, а именно: это не Грисли обокрал летний домик, хотя к другим кражам был, возможно, причастен.

— Ничего не понимаю.

— Все кражи служили лишь прикрытием главной — кражи бриллиантов. Клей понял это. Грисли намеревался украсть ожерелье, но кто-то его опередил.

— Кто?

— Это я и собираюсь узнать, поэтому хочу еще раз проверить ваш домашний компьютер.

Камень свалился с души Стефани: ведь и она подозревала Клея с того самого момента, как узнала о подслушанном Дуги разговоре.

— Я хочу при этом присутствовать, — заявила она.

— Не стоит. Может быть, я ошибаюсь, а тебе это причинит боль.

— Я предпочитаю знать правду, Ник. Рано или поздно тебе все равно придется мне все рассказать. Ты слишком честен, чтобы скрыть правду, важную для нас обоих.

— Ты считаешь меня честным?

— Ага, — кивнула она, — но упрямым.

Придвинув еще один стул для Стефани, Ник сел к компьютеру и начал методично просматривать все файлы. Стефани сидела рядом, их плечи почти соприкасались. Неожиданно Ник наткнулся на какой-то указатель.

— Дай Бог, чтобы Клей пользовался только одним паролем!

Однако пароль «Корнелия» не сработал — файл не открылся.

— Черт, не повезло. Какое же здесь может быть слово?

Перепробовав несколько других имен и кличек в семье Боултов, Ник почти машинально набрал «Дуги».

— Нашел!

Волнение охватило Стефани. Она загадала: если сейчас все решится, значит, они с Ником опять будут вместе.

— Боже мой! — воскликнул Ник.

Клей нашел доказательства того, что все кражи совершил именно отставной полицейский из Лос-Анджелеса, но спланированы они были владельцем ожерелья.

— Кражи служили лишь для прикрытия главной, — объяснил Ник. — Клей в то утро уехал раньше из дома не из-за вашей ссоры. — Ник показал строчку на компьютере. — У него была назначена встреча с Грисли, и ему предстояло арестовать старого друга. Клей получил последнее доказательство — банковский счет. Смотри, какая большая сумма — это откупная за кражи.

— А то, что произошло при их встрече, было инсценировкой?

— Да.

— Грисли убил Клея как бы в перестрелке при задержании грабителя, а потом уехал из города, дождался, пока все утихнет, и вернулся за ожерельем.

— Точно.

— И все напрасно. Жадность сгубила?

— Клей все вычислил. Сыну магната из Денвера, того, что разбогател на туалетной бумаге, нужны были деньги. Он был далеко не таким предприимчивым, как его папаша. Клей записал все его траты и долги. И страховку, которая спасла бы его от неминуемого банкротства. Здесь все сведения, которых достаточно, чтобы засадить в тюрьму обоих — и сыночка и Грисли. Сейчас же позвоню шерифу.

— Но что случилось с ожерельем?

— Я думаю, этот вопрос надо задать сыну магната. — Прежде чем позвонить шерифу, Ник сказал: — Прости, Стефи, в газетах снова появится имя Клея, и вообще поднимется шумиха.

— Знаю, но я рада, что все разъяснилось.

В течение следующих нескольких дней репортеры одолевали Стефани. Газеты широко освещали арест экс-полицейского и сына магната, инсценированные кражи, служившие прикрытием, и, наконец, уловку бизнесмена, припрятавшего ожерелье и не пожелавшего поделиться с сообщником страховкой, полученной за якобы украденные бриллианты.

Телевизионщики не отставали от газет. Стефани пришлось дать три интервью. Они с Ником были провозглашены героями. Страховая компания выплатила им солидный процент от стоимости ожерелья за то, что они раскрыли мошенничество. Стефани отложила свою часть денег на дальнейшую учебу Дуги, а Ник без лишней огласки вложил свою в программу работы с подростками.

— Ну и денечки! — саркастически заметила Пэт в конце недели. — Наконец-то они убрались из города. Прямо как нашествие саранчи!

— Я прочитала, что в одном городке в Техасе какой-то сумасшедший застрелил мэра. — Эми, жена мэра, была обеспокоена.

— Никто не собирается стрелять в нашего мэра, — успокаивала ее Пэт.

— Как знать…

Наступил полдень, и пора было закрывать магазин, потому что все они были приглашены на два часа в церковь по случаю бракосочетания брата Ника. Стефани уехала первой, так как жила дальше всех.

Воздух стал прохладным, предвещая наступление осени. Стефани всегда любила смену времен года. Как знать, может, настало время и других перемен? — размышляла она, переодеваясь к свадьбе.

Пэт приберегла для нее местечко в церкви.

— Ты какая-то печальная, Стефи, — заметила она.

— Вспомнила о своей свадьбе. Это было тринадцать лет тому назад — целая вечность.

— Не так уж и давно. Ты еще совсем молодая. Вон идет Ник. Подвинься, пусть он сядет с нами, а то на скамье, где сидят его родственники, уже нет места.

Стефани ничего не оставалось, как последовать совету Пэт и подвинуться. Ник был не в полицейской форме, как обычно, а в костюме. Последний раз она его видела таким на рождественской вечеринке у Эми.

С того времени прошло восемь месяцев и двадцать шесть дней, а она все еще как будто чувствует на губах его поцелуй. Когда-то она его обожала. Господи, что за меланхолия на меня нашла, удивилась она.