Линн Грэхем - От мести до любви

— Гвенна. — умолял Дональд Гамильтон. — Ты должна меня выслушать.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя выслушала, говори по существу. Твой роман с прекрасной итальянкой к делу не относится, — с отвращением пробормотала Гвенна.

— Относится, — настаивал он. — Однажды в мой кабинет среди белого дня вошли трое мужчин и сказали, что я спутался с дочерью очень важного человека, которая к тому же была замужем. Меня предупредили, что если я хочу остаться в живых, то должен навсегда исчезнуть из жизни Фьореллы.

— Правда? — язвительно произнесла Гвенна. — Возможно, моей матери повезло бы гораздо больше, будь у нее такой заботливый отец.

— Ради бога, Гвенна. Они приставили к моему виску пистолет. Я думал, что умру! — неистово возразил Дональд Гамильтон. — Они были настоящими бандитами.

— Не сомневаюсь, — вздохнула Гвенна, гадая, что последует за этим.

— Я управлял состоянием Фьореллы. Она была богатой женщиной. Головорезы ее отца потребовали, чтобы я передал им все деньги. Они отвезли меня в банк, чтобы я снял их со счета. Но Фьорелла уже потратила большую их часть, и эти люди пригрозили мне, что придут снова, если я не возмещу утраченную сумму. Я заплатил им сполна и остался без гроша за душой. Было бы излишним добавить, что мне пришлось расстаться с Фьореллой.

— Прости, но я не верю ни единому твоему слову.

— Поверенный твоей матери работал в той же фирме, что и я. Он был пожилым человеком и собирался уйти на пенсию. Вытащить документы из его сейфа оказалось несложно, — признался Дональд. — Я обратился в одну из лондонских компаний, занимающуюся выдачей кредитов, и, предоставив в качестве гарантии фальшивые документы на Мэссей-Мэнор, одолжил крупную сумму. Мне нужны были деньги. Не забывай, что вы с матерью зависели от меня.

По-прежнему не веря ему, Гвенна пришла в ярость.

— Как ты мог так поступить с моей матерью? Она была для тебя всего лишь очередной влюбленной дурой, которую ты обобрал? Скажи, ты используешь всех, кто тебе доверяет?

— Когда твоя мать умерла, заем под имение все еще оставался непогашенным. Что мне оставалось делать? Да, я подделал завещание, но из лучших побуждений. У меня были такие грандиозные планы.

С губ Гвенны сорвался горький смешок.

— Мама хотела, чтобы имение принадлежало мне, а не тебе.

— Я дал тебе дом, удочерил тебя, — напомнил ей отец без малейшего колебания. — Я хотел застроить имение, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

— Я так не думаю. Я была для тебя просто средством для достижения цели. Ты использовал меня в качестве дешевой рабочей силы, чтобы поднять на ноги питомник. — Взяв со стола папку, Гвенна поднялась. — Я забираю джип. Он мой.

— Ты не можешь вот так уйти, — растерянно пробормотал пожилой мужчина, но Гвенна уже направилась в кухню, взяла ключи от старой машины и вышла на задний двор. Объехав дом, она остановилась рядом с лимузином и дрожащими пальцами со скрипом опустила стекло. Анджело невозмутимо посмотрел на нее:

— Эта машина пригодна к эксплуатации?

— Не будь снобом, — отрезала Гвенна. — Нашему соглашению пришел конец.

Встревоженный ее отсутствующим взглядом, Анджело переспросил:

— Конец?

— Можешь выдвигать обвинения против моего отца. Мне уже все равно.

Его темные глаза заблестели.

— Не хочешь ли ты сказать, что?..

— Да. Он ужасный человек, — твердо произнесла Гвенна. — Я не собираюсь жертвовать собой ради того, чтобы спасти его от тюрьмы, так что можешь обвинить его.

— Я спрашивал не о твоем отце, а о нас с тобой.

Гвенна уставилась в окно. Ее лицо было бледным и напряженным.

— Никаких «нас с тобой» не существует, — прошептала она. — Нас связывало лишь деловое соглашение, в котором больше нет необходимости. Если завещание было подделано, Мэссей-Гарден принадлежит мне, и, как только будут улажены все юридические формальности, я вступлю во владение.

— Здесь не место это обсуждать.

— Мне нечего с тобой обсуждать. Оставь себе одежду и драгоценности, которые ты мне подарил, а остальные вещи отправь на адрес питомника. — С этими словами Гвенна обогнула лимузин и умчалась прочь.

Анджело был ошеломлен таким поворотом событий. Гвенна застала его врасплох. Как так получилось? Ведь последнее слово всегда оставалось за ним. Почему ему даже в голову не пришло, что она может уйти, когда узнает правду о своем отце? Когда он до такой степени терял контроль над ситуацией?

Вдруг из-за угла дома выскочил Пиглет и помчался в сторону шоссе. В течение нескольких секунд Анджело удивленно смотрел на него, затем побежал за собакой. Крикнув своим людям, Франко последовал за ним. Телохранитель оказался возле шоссе в тот момент, когда его босс бросился за собакой, бегущей наперерез движению. Схватив Пиглета, Анджело бросил его на обочину, повернулся на каблуках, покачнулся, и в этот момент его задело крыло проезжающего автомобиля. Ударившись о капот, он упал на асфальт под визг тормозов и пронзительные крики людей.

Он неподвижно лежал на дороге, из раны на голове текла кровь. Дрожа и повизгивая от страха, Пиглет подбежал к нему, ища защиты у единственного знакомого человека, и принялся лизать его руку.

Гвенна почти проехала деревню, прежде чем осознала, что ей некуда податься. Ей не хотелось думать о том, что произошло утром. Каждая мысль вызывала в ее душе нестерпимую боль.

Подъехав к Мэссей-Мэнор, она припарковалась у забора и прошла внутрь по заросшей дорожке, которая раньше была подъездной аллеей. Она была потрясена и не могла трезво мыслить и адекватно реагировать. Было ли все дело в предательстве ее отца или в осознании того, что она оказалась полноправной владелицей родового поместья?

Гвенна довольно долго бродила по заросшим угодьям поместья, и знакомая обстановка помогла ей немного успокоиться. Она наконец признала, что главной причиной ее потрясения было расставание с Анджело. Как ему удалось так прочно обосноваться в ее мыслях и мечтах? Почему она не могла представить себе будущее без него?

Мысль о том, что они, возможно, больше никогда не увидятся, ранила ее глубже, чем все остальное. Закрыв дрожащими руками мокрое от слез лицо, Гвенна опустилась на обшарпанные ступени старого дома.

Когда она перестала ненавидеть Анджело? С каких пор она стала думать о Тоби как о хорошем друге, а не объекте несбыточных мечтаний? Как она могла влюбиться в Анджело? Они же постоянно ругались. Ее раздражало то, что он строил из себя всезнайку. Разве у них были общие интересы? Но ведь ей доставляло удовольствие бросать ему вызов, не так ли? Он был чертовски привлекательным и сексуальным. Было ли это простым увлечением? Что он испытывает к ней? Может ли она это выяснить после того, как только что порвала с ним?