Мэри Бэлоу - Классовый вопрос

Она закрыла книгу и положила ее на траву позади себя, прежде чем встать и подойти к нему. На ней было светло-голубое платье, спенсер и симпатичная маленькая соломенная шляпка.

– Я не слышала, что ты дома, – она пристально вглядывалась в его лицо, словно стараясь запомнить его черты. – Я видела тебя весной на балу у Уиллингсов. Ты танцевал с миссис Стоквуд.

– Тебе уже должно быть двадцать один. Ты опасно близка к тому, чтобы остаться в старых девах.

– Возможно, я никому и не нужна.

– Или, возможно, тебе никто не нужен. Ты ждешь кого-то особенного?

– Да, – печально улыбнулась она. – Но такого человека так трудно найти. А ты, Реджи, еще не начал поиск жены? Не находишь, что тоже очень непросто?

– Ты никогда не встречала того, кого могла бы полюбить?

– Не… – она хотела было покачать головой, но потом пристально посмотрела ему в глаза и вздохнула. – Да. Однажды.

Нелепо, но он почувствовал себя так, будто она ударила его ножом.

– Ничего не вышло?

Она покачала головой.

– Он тебя не любил?

– О нет, – улыбнулась она. – Нет, не любил. Он был молод и беззаботен и ничего не хотел от меня, разве что украсть поцелуй. Мужчины очень отличаются от женщин. Это мое самое глубокомысленное наблюдение за последний год.

– Так он украл у тебя поцелуй? – хмуро спросил он.

– Честно говоря, я и не сопротивлялась.

– А ты хотела, чтобы он тебя поцеловал? Ты получила удовольствие? Поцелуй тебе понравился?

– Ах, Реджи, иногда старый друг может быть таким глупым, – усмехнулась она, и он ощутил глубокое и нелепое уныние.

– Ну, Анна, – он слабо и кривовато улыбнулся, пытаясь скрыть свои чувства, – это удар по моей гордости. Я-то думал, что второй поцелуй, тот, что ты получила на следующий день после восемнадцатилетия, запомнится тебе на всю оставшуюся жизнь.

Внезапно ему показалось, что он тонет в ее глазах, и тут до него дошло, что они полны непролитых слез.

– О, Реджи, – прошептала она настолько тихо, что он едва услышал.

Ну и ну!

Черт побери!

– О каком поцелуе ты говоришь? – нетерпеливо спросил он.

– Меня целовали только два раза. После того, второго, поцелуя я никому не позволяла ничего, кроме галантного поцелуя руки. Правда, глупо?

Он всегда считал отличительной чертой ее характера способность искренне говорить о таких вещах, о которых обычный мужчина не признается даже под пыткой. Так она говорила о нем? Когда-то она любила его?

Она тихо рассмеялась и сморгнула слезы.

– О, глупыш, не стоит так пугаться. Ты только поцеловал меня, Реджи, а вовсе не скомпрометировал. Я не собираюсь требовать, чтобы ты проявил порядочность и женился на мне. Ну, скажи мне, что мы все еще друзья, даже если видимся так редко. – И она протянула ему правую руку.

– Ты любила меня? – он проигнорировал ее руку.

– Я была всего лишь девчушкой, – засмеялась она. – Конечно же, я любила тебя. Ты был такой красивый и такой эффектный, тебя все любили.

– В прошедшем времени, – не унимался он. Она уронила руку. – Но не в настоящем?

– Ох, Реджи! – она снова засмеялась. – Какой же ты все-таки глупый!

Это ведь не было ответом на его вопрос?

– Расскажи мне о своем доме, – попросила она. – О том, который отец подарил тебе на совершеннолетие. Ты все еще в нем живешь? Тебе там нравится? Тебя влечет туда? Я почти ничего не знаю о твоей нынешней жизни. Расскажи мне.

Она ослепительно улыбалась, но ее глаза были странно пустыми. Или непроницаемыми. Он не понимал, что не так с ее глазами, но что-то было не так.

– Анна, знаешь, почему я так поспешно ушел в тот день, после того, как поцеловал тебя?

Ее улыбка увяла, и он, наконец, смог понять то, что видел в ее глазах. В них был холод.

– Конечно, знаю. Ты продемонстрировал мне свои таланты и побоялся, что я неправильно тебя пойму и начну лепетать о своих чувствах. Мужчины так боятся, чтобы речь не зашла о чувствах. Но тебе не стоило беспокоиться. Я знала, что ты не испытываешь ко мне нежных чувств. И не ждала этого от тебя.

– Я ушел потому, что ситуация была безысходной. Совершенно безысходной Я был сыном человека, нажившего состояние торговлей углем. И он не делал тайны из своего происхождения, несмотря на стремление продвинуться по социальной лестнице. Ты была дочерью графа, обостренно осознававшего свое превосходство над другими, простыми смертными. Помимо классового вопроса существовал тот дополнительный факт, что наши отцы, пылая обоюдной жгучей ненавистью, почти тридцать лет гладили друг друга против шерсти. И даже не знаю, почему я использую прошедшее время. В настоящем все то же самое. Выражаясь языком шекспировской драмы, можно сказать, что мы с тобой были несчастными влюбленными. Или стали бы, если бы…- его голос затих, не закончив мысль.

Ее глаза стали в пол-лица:

– Мы вовсе не были влюбленными.

– Ты влюбилась в меня в тот день?

– О, – внезапно она отвела взгляд так, словно на реке происходило что-то интересное. – Нет. Я влюбилась в тебя, когда мне было двенадцать, а тебе пятнадцать. Тогда ты вырос почти на фут с тех пор, когда я видела тебя последний раз, и стал стройным, а не тощим. Твое мальчишеское лицо возмужало, и все девочки на милю вокруг решили, что ты просто неотразим. В тот год мы все влюбились в тебя, Реджи. Но мне повезло больше остальных. Ты был моим другом.

– О, тогда я был полнейшим недотепой. Я влюбился, когда поцеловал тебя, Анна. Или, вернее, именно тогда я понял, что люблю тебя. И почти одновременно понял, насколько все это невозможно. Я никогда не относился к тем, кто позволяет лишним страданиям входить в свою жизнь. И я унес ноги, полагая, что если сделаю это достаточно быстро, то оставлю всю боль позади.

– И как, оставил? – необычно высоким голосом спросила она.

Он покачал головой и скривил губы.

– Порой память может быть самой мерзкой вещью на свете.

– Ты так и не смог забыть?

Он снова покачал головой.

Она шагнула вперед и уткнулась лбом ему в грудь. Он склонился лицом к ее голове, наткнулся на соломку шляпки и неловко завозился под ее подбородком, пока не потянул за свободные концы лент и не кинул шляпку на землю позади нее. Затем вынул шпильки из ее волос и, когда они каскадом хлынули ей на плечи, запустил в них пальцы и уткнулся подбородком в ее макушку.

Она обвила руки вокруг его талии и какое-то время стояла молча.

Он не переставал любить ее три года. Она любила его девять. Сегодня шанс на счастливый исход их любви был тем же самым, что и тогда. Другими словами, ноль. Вообще никакого. Его просто-напросто не существовало.