Кейт Уокер - Желанная месть

Молчание. Она не осмелилась обернуться и посмотреть на Дарио, чтобы по его лицу понять, что он чувствует. Почему он молчит? Пусть скажет что-нибудь, что угодно, только бы знать, как ей быть, понять, о чем он думает.

Дарио шумно выдохнул. И это все.

– Ты уверена? – наконец произнес он и резко развернул ее лицом к себе.

– Конечно, я уверена! Я умею читать! – Она помахала белой полоской и сунула ему под нос, чтобы он сам все увидел. – Беременна. Вот что здесь написано. Беременна! Я жду ребенка. Твоего ребенка, Дарио. Если ты спросишь как, то я…

– Не спрошу, – безжизненным тоном ответил он. – Я прекрасно представляю, каким образом ты забеременела. Но когда… В ночь перед тем, как у тебя началась мигрень?

– Или после… тогда на террасе. – Нелепо краснеть, вспоминая это, но Элис чувствовала, как щеки у нее заливает краска. – Меня тошнило, поэтому я два дня не принимала таблетки.

Она не думала о последствиях, когда соблазняла его на залитой солнцем террасе. О последствиях, которые сейчас стали реальностью.

Это последнее, чего ждал Дарио, когда почувствовал: что-то происходит. Хотя надо быть идиотом, чтобы не подумать про это в первую очередь. Но именно о такой возможности он даже не думал. Он пользовался презервативом за исключением двух раз, но и тогда он знал, что Элис принимает противозачаточные таблетки.

Но он совсем забыл про ее мигрень. В те дни ни одна таблетка не могла удержаться у нее в желудке, поэтому нет ни малейшего сомнения, когда это произошло или где.

Оставался единственный вопрос: что с этим делать?

В первую минуту ответа не пришло. Все, о чем он мог думать, – это то, что Элис беременна его ребенком. Взгляд переместился на ее живот – плоский – и на бедра в узких джинсах, которые она надела для поездки. Никаких признаков. Да и откуда? Еще слишком рано.

Но как что-то такое невидимое могло потрясти его не менее сильно, чем если бы он получил удар в челюсть?

Он будет отцом…

– Это был тот случай… особенный…

Дарио увидел, что его слова поразили ее. Розовые полные губы приоткрылись, словно она собиралась ответить ему. Но она ничего не сказала, лишь удивленно на него смотрела. Неужели она сомневается в том, что он сказал правду? Господи, да у него все тело заныло от воспоминаний…

– Но я же знаю… я знаю, что ты не… – Она запнулась.

«Я не семейный человек». О, когда он произносил эти слова, то был абсолютно уверен в этом. И до сих пор не желает встречаться ни с кем из членов его семьи – так называемый отец для этого постарался. Ту семью он не знал. Боже, сейчас он сам создал семью… они с Элис создали. Он не представлял, что это возможно, старался, чтобы этого никогда не произошло, поэтому он не готов… не знает, как относиться к случившемуся.

«Я не семейный человек».

Но он будет… отцом.

Он потратил столько лет в тщетных попытках достучаться до отца, которого у него никогда не было, так что откуда, черт возьми, ему знать, как быть родителем? Может, этому учатся на примере? Наблюдают, как вел себя отец…

Черт, нет! Он содрогнулся при мысли, что может стать похожим на человека, который был способен лишь переспать с его матерью. Хенри Кавано никоим образом нельзя назвать настоящим отцом, кроме как биологическим.

Ему не с кем себя сравнивать, не на что опереться. Никто ему не подскажет, какой должна быть семья.

Куда все это приведет? Он растерян, но и Элис, судя по ее виду, растеряна не меньше, чем он.

– Я…

Он открыл рот, чтобы ответить ей, но на секунду заколебался. Этой секунды было достаточно, чтобы она нарушила молчание:

– Не беспокойся. Я ничего у тебя не попрошу.

Если она думала унять его гнев, то не могла поступить хуже. Он бросил на нее такой грозный взгляд, что у Элис перед глазами все поехало и ей пришлось ухватиться за кресло.

– Тебе не придется ничего просить, – холодно бросил он. – Я сознаю свой долг. Я выделил тебе содержание, как только мы поженились… хотя я не заметил, чтобы ты что-то потратила.

Элис покоробило, когда ледяной взгляд синих глаз пробежал по ее старым джинсам и незатейливой свободной красной блузке. Выходит, он считал все сделанное для нее своим долгом. Это невыносимо. И к ребенку он так же стал бы относиться? Считал бы свое участие в жизни ребенка исключительно своим долгом?

– С чего мне просить у тебя что-нибудь? Мне не на что тратить деньги. Ты покупал мне одежду и после свадьбы, ты купил мне столько украшений, что мне их за всю жизнь не сносить. Я жила на вилле в Тоскане… как во дворце. И вот сейчас здесь, в пентхаусе…

Она обвела рукой огромное помещение с большими зеркальными окнами, из которых открывался вид на Лондон. Хмурое лицо стало ей ответом, и ноги у нее затряслись. Господи, неужели он решил, что она считает эту квартиру своим домом? Этого ведь никогда не будет? Сейчас все кончится?

Он не обговорил, сколько продлится их брак по расчету. Неужели так скоро конец? Конечно, новости, которые она на него обрушила, не согласуются с тем, что ему нужно в жизни. А то страшное письмо в ящике открыло ей, что на самом деле ему было нужно. Оказывается, она всего лишь средство для достижения желаемого – чтобы его признал отец… и еще месть.

– Ты меня перекормил подарками…

Слова прозвучали едко, слишком едко, но это от той горькой правды, которую она узнала. Черные брови Дарио сурово сдвинулись. Он, кажется, догадывается, что она еще не все сказала. Но она не намерена просто так его отпустить.

– Что еще, по-твоему, мне нужно?

Что еще кроме мужчины, который захотел бы на ней жениться… по-настоящему? Который любил бы…

Нет! Она отбросила эту мысль. Элис не допустит, чтобы она прокралась ей в мозг, поселилась там… и в ее сердце.

– У нас был контракт.

– Был.

Контракт – это все, что у них было. А она – дура, если позволила себе считать, что может быть что-то большее.

– И я хотела соблюдать контракт, но ребенок… ребенка нет в контракте, – смогла выговорить Элис онемевшими губами. Онемели не только губы, но и тело.

– К черту контракт! Если только…

Он вдруг замолк и прострелил ее горящим гневным взглядом. Она вздрогнула, но подняла подбородок и глаз не отвела. Желудок стянуло болезненным узлом.

– Ты же не предлагаешь аборт?.. – вырвалось у нее.

– Господи, нет… Нет! – выкрикнул он с яростью и ужасом.

Его реакция неудивительна. Ведь в письме, которое она увидела, ясно сказано, что ребенок является существенной частью другого контракта – того, что он заключил со своим дьяволом отцом.

– Но о ребенке ничего не было сказано в предсвадебном контракте.

Потому что они оба не думали, что это случится. Она думала, что защитилась от беременности. Он считал, что она предохраняется… и они рискнули всего один раз.