Виктория Паркер - Сможешь соблазнить?

Финн широко распахнул двери, впуская колючую прохладу английского утра, и, упираясь в раму окна, посмотрел на зеленую лужайку, что окружала «Кантри-клуб», уже украшенную золотыми лентами рассветных солнечных лучей.

– Факт в том, что, когда Том утонул, этот негодяй переполошился и намекнул полиции Сингапура о моем местонахождении. – В голосе его ясно слышалась горечь. – Тот умник, разработавший всю операцию, смылся вместе с выкупом, который они успели провести в виде легального дохода. Есть несколько зацепок, но они будут долго разрабатываться. Мы не хотели подвергать тебя опасности, потому и решили избавить от участия в расследовании. Я предложил твоему отцу рассказать тебе ту же историю, что и остальным, и он согласился. Не хотел тебя ранить.

– Ух ты, вот это, наверное, и называется безумная любовь, – ехидно ответила Серена.

Хотя чему тут удивляться – Майкл Скотт и в лучшие времена не очень-то часто общался с дочерью. Проявление чувств давалось ему нелегко.

– Кроме того, – осторожно произнес Финн, опуская руки, – я пообещал Тому, что присмотрю за тобой. Сделаю так, чтобы ты не стала рваться искать виноватых.

– И это обещание стало причиной твоего предложения о дружбе?

Не глядя на девушку, Финн сунул руки в карманы джинсов.

– Можно и так сказать.

Слова его больно резанули ее прямо по сердцу, и Серена вздрогнула.

– Как… благородно с твоей стороны, Финн, – произнесла она, не узнавая собственного голоса, измененного сарказмом и горечью.

Каким райским наслаждением было не знать ничего и наивно полагать, что этот мужчина интересуется ею как женщиной. Боже, она даже радовалась тому, что смогла немного смягчить чувство вины, горя, что омрачало так часто взгляд Финна.

– Знаешь, что меня действительно раздражает? – произнесла Серена, отчаянно желая, чтобы силы не оставили ее именно сейчас. – Каждый день ты мог бы сказать мне правду, и каждый день я все больше… – Она едва не сказала «влюблялась в тебя». – Доверяла тебе. Я доверила тебе себя. Как ты мог, Финн? Лежать рядом со мной…

«Заниматься со мной любовью с таким пылом», – снова едва не проговорилась Серена, выдавая свои самые искренние мысли. Однако, вовремя спохватившись, исправилась:

– Скрывая все это от меня?

Когда Финн наконец повернулся к ней, уголок его рта горько изогнулся.

– Я никогда не притворялся святым, Серена. Грешник, живущий во мне, просто не смог устоять перед тобой.

Взгляды их встретились на миг, и она сказала себе, что, должно быть, все это время она просто неверно интерпретировала неистовый огонь в его глазах. Ей представлялось, что это свидетельство неких чувств. Однако будь это так, у Финна бы хватило совести сказать ей правду прежде, чем ложиться с нею в постель.

– Я предупредил тебя, крошка, что ты совершаешь самую большую ошибку в жизни.

Что ж, не поспорить.

Отчаяние сжимало грудь все сильнее, и все больших усилий стоило держать голову высоко поднятой. Следовало бы окончить разговор, но глупая женская гордость и сердце, что не желало верить в происходящее, взяли свое.

– Скажи-ка мне, Финн. Ты называешь «крошкой» каждую свою новую женщину?

Зачем она спросила? Только глупая девчонка может продолжать надеяться на то, что она – особенная в его жизни.

Челюсть его напряглась и бровь изогнулась. Слышны были удары сердца – один, два, три раза. Наконец он дернул плечом:

– Разумеется.

В этот миг желудок Серены сжался, и пустота, неведомая доселе, окутала ее.

– Разумеется, – повторила она, стараясь не выдать охватившего ее разочарования.

Серена Скотт – одна из многих безымянных лиц, что когда-либо появлялись в жизни Финна. А ведь она в свое время поклялась, что никогда не станет одной из его пассий. Гнев вспыхнул в ее душе, точно пожар после взрыва.

Вздохнув, Серена открыла глаза.

Как хорошо, что она узнала правду до того, как влюбилась окончательно и бесповоротно! Страшно подумать, как близко она подошла к краю этой пропасти.

– Серена? – раздался низкий голос, в котором ей почудились забота и тревога.

Ах, значит, он все-таки переживает о том, что причинил ей боль? Что ж, было бы прекрасно закричать на него, разразиться проклятиями, но гордость была дороже.

Стоит, однако, признать, что по отношению к женщинам Финн никогда не отличался благородством – и не раз предупреждал об этом. Так что это вовсе не его вина, что Серена сочла себя достойной этой игры, уверенная в том, что знает правила, убежденная в собственной неуязвимости. В результате она лишь поверила каждому его слову и прикосновению, много раз отрепетированным прежде – на других доверчивых дурочках. Как можно было быть такой наивной? Что ж, урок выучен.

Более того, сейчас Серена, как никогда, понимала, что Финн балансирует на краю пропасти, и отнюдь не желала сталкивать его вниз. Она-то знает, что такое жить в аду. Не нужно было быть гением, чтобы разгадать теперь странное поведение Финна и его безрассудные поступки. Он мучился осознанием того, что вообще живет, и предпочел бы умереть. Вместо Тома или хотя бы вместе с ним.

Подняв глаза на своего недавнего любовника, Серена произнесла:

– Забудь о том, что было. Это просто секс, и все кончено. – Горло ее сдавил спазм, но Серена твердо закончила: – Я никогда не буду преследовать тебя, Финн, в надежде отомстить. Ты знаешь меня.

– Хорошо. Это хорошо.

Лицо его немного смягчилось, и, выйдя на балкон, он схватился за железные перила так, что костяшки пальцев побелели. Почему она до сих пор ощущает его боль, точно сама испытывает ее, точно они как-то связаны?

– Мне пора, – коротко произнесла она. – Нам обоим нужно поспать.

Приказав своему ноющему сердцу замолчать, она вышла на балкон.

– Не пугайся, – мягко произнесла она, неслышно подойдя вплотную к Финну.

Он заметно напрягся.

– Финн, все в порядке.

Она положила ладони на его спину, нежно, успокаивающе провела по его талии, обняла его и прижалась щекой к мягкому материалу его футболки.

– Серена, – произнес он, задыхаясь, еще сильнее сжимая перила.

– Ш-ш-ш, – ответила она.

Плечи его дрогнули, и напряженные мускулы немного расслабились.

– Позволь мне… – попросила Серена, легонько сунув пальцы под его футболку и приподнимая ее.

Взглянув на белые полосы, что пересекали его спину, Серена почувствовала боль в груди. Не в силах сдержаться, она заплакала. Безмолвные слезы продолжали катиться по ее щекам – Серена оплакивала Тома и безумно жалела Финна. Наклонившись, она пылко поцеловала израненную кожу и прижалась к ней щекой.

– Спасибо, – прошептала она, – спасибо, что защитил его, старался спасти ему жизнь.