Робин Доналд - Опозоренная принцесса

Несмотря на эти слова, Рози обрела надежду на то, что им с матерью, возможно, удастся наконец установить контакт друг с другом.

— Это вряд ли будет похоже на настоящие отношения между матерью и дочерью, — сказала Рози Герду по дороге из аэропорта, — но, думаю, подружиться мы сможем. Ева изменилась.

— Каким образом? — недоверчиво спросил Герд.

— Она стала мягче, да и желчи у нее поубавилось. Сейчас у нее нет мужчины, но это ее, похоже, не беспокоит.

Он откинулся на спинку сиденья:

— Давай надеяться, что это не затишье перед бурей. Ты готова к поездке в горы?

— Да. Мы увидим белые лютики? — Ей очень хотелось взглянуть на национальный цветок Каратии.

— Обычно они к этому времени уже отцветают, но, возможно, кое-где еще остались цветы.

После радушного приема, которые оказали им жители столицы горного региона, они поднялись на вертолете на самую высокую гору, вершину которой покрывала снежная шапка.

— Вот, моя госпожа, — произнес их проводник, указав ей на растение среди камней и снега.

Издав радостный возглас, Рози опустилась на корточки и принялась рассматривать хрупкий цветок, чьи белые лепестки танцевали в воздухе над темно-зелеными резными листьями и мрачными камнями.

— Он очень выносливый, правда? — спросила она, осторожно проведя пальцем по нежному лепестку. Удивительно, как это хрупкое творение природы может жить в таком суровом окружении.

Проводник и ботаник, сопровождающие их с Гердом, одновременно кивнули.

— Сильный и красивый, как горы, — произнес ботаник по-английски с сильным акцентом.

— Как народ Каратии, — гордо добавил проводник, затем повернулся к Герду и что-то сказал ему на их языке.

Когда Рози поднялась, Герд перевел ей его слова:

— Он произнес местную пословицу, согласно которой красивая женщина подобна солнцу, согревающему взгляд и сердце. — Его губы изогнулись в легкой улыбке. — Он имел в виду тебя.

Покраснев, Рози поблагодарила проводника, который поклонился ей.

Пока они спускались на вертолете в долину, Рози думала о том, как на нее смотрел Герд, когда переводил ей комплимент проводника.

Одно она знала наверняка: Герд держится отчужденно вовсе не потому, что не хочет ее. Она видела огонь, который на драгоценную долю секунды вспыхнул в его глазах.

Вечером они поужинали в ресторане с местными сановниками, после чего приехали в большой отель, где для них был забронирован целый этаж.

Отпустив горничную, Рози начала готовиться ко сну и удивилась, когда раздался стук в дверь.

Герд?

Ее сердце учащенно забилось, когда она открыла дверь и увидела его.

— Заходи, — сказала она, обнадеженная, и почувствовала разочарование, когда он покачал головой.

— Тебе звонит Келт. Его переключили на другую линию, так что ты сможешь поговорить с ним из своей комнаты. Я просто подумал, что мне следует тебя предупредить.

— Предупредить меня? — Ее разочарование тут же уступило место страху. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. Просто он хочет кое-что тебе сообщить.

Сбитая с толку, Рози закрыла дверь, подошла к телефону и стала ждать звонка. Едва он раздался, как она схватила трубку:

— Келт?

— Привет, Рози. Я звоню тебе для того, чтобы поделиться своей радостью. У нас с Хани будет еще один малыш.

От облегчения у Рози задрожали колени, и она рухнула на диван:

— О, Келт, это просто чудо! Я заметила, что Хани в последнее время мало ест, но решила, что она просто бережет фигуру. Когда ожидаете пополнения?

— Через шесть месяцев, — весело ответил он.

— Вы и на этот раз не станете заранее узнавать пол будущего ребенка?

— Нет, не станем. Хани говорит, что только это любопытство помогает ей пережить беременность и роды.

В его голосе было столько нежности, что Рози едва сдержала слезы:

— Это она только так говорит, Келт. Я очень рада за вас обоих. Я могу поговорить с Хани?

— Она уже спит. С ней все в порядке, просто немного устала. Когда ты вернешься в столицу, она обязательно тебе позвонит, и вы сможете посплетничать.

Рози улыбалась, когда клала трубку, но ее улыбка быстро поблекла и к горлу подкатился комок.

На нее нахлынуло знакомое чувство одиночества. Она пыталась с ним бороться из последних сил, но слезы сами покатились из глаз. Как она может плакать из-за того, что Хани ждет ребенка?

— Нет, это не из-за ребенка, — сказала она вслух.

Причина ее слез заключается в том, что дети Хани и Келта — результат союза, который разительно отличается от брака, в который она согласилась вступить. Находясь рядом с Хани и Келтом, невозможно не завидовать их любви друг к другу. Их дети — плоды этой любви. Они зачаты не для того, чтобы в стране установилось спокойствие.

Впервые за все время Рози подумала о том, что их с Гердом дети будут ненавидеть свою жизнь в золотой клетке. Завидовать детям из простых семей, которые могут сами выбирать свою судьбу, не будучи связаны по рукам и ногам традицией и ожиданиями тысяч людей.

Дверь открылась. Рози попыталась вытереть слезы, но было уже поздно. Герд видел их. Его бесстрастное лицо напоминало маску.

Войдя в комнату, он закрыл за собой дверь и отрывисто произнес:

— Я стучал, но ты не слышала. Что случилось?

— Ничего. Н-наверное, я просто устала, — ответила она, вытирая ладонью глаза.

Герд положил ей на колени носовой платок, затем подошел к окну.

Рози посмотрела на его большой темный силуэт, и ее грудь пронзила боль. Она так сильно его любит, но этого недостаточно. Если бы она только знала, почему с каждым днем он все больше от нее отдаляется.

— Келт сообщил тебе новость? — спросил Герд, не глядя на нее.

— Да. Я очень рада за них обоих.

— Ты поэтому плакала?

Рози вздрогнула, затем медленно подняла голову. Герд смотрел на нее, но по выражению его лица она не смогла понять, что происходит в его душе.

— Нет, — быстро ответила она. — Конечно нет. Я в восторге. Хани всегда говорила, что хочет иметь четверых детей.

Ей очень хотелось подняться и выпрямиться во весь рост, но у нее не было на это сил.

— Я думал, ты перестала сохнуть по Келту, — сказал Герд.

Рози слышала слова Герда, но их смысл дошел до нее не сразу.

— Что?

Он пожал плечами:

— Всегда было очевидно, что ты по нему сохнешь.

Рози похолодела. Откуда в его голове взялась эта нелепая мысль?

— Меня восхищало спокойствие, с которым ты приняла брак Хани и Келта. Так было, потому что ты знала, что тебе придется притворяться невозмутимой, если ты хочешь продолжать тесно с ним общаться?