Поклянись быть моей - Джэки Эшенден

сына, который стоит перед ним, который жив и не такой, как умерший. Но он взглянул на письмо и ничего не сказал. — Гнев вспыхнул в нем с новой силой. — Ему было плевать. Я заорал на него, сказал, что он должен прекратить жить в прошлом, что он должен отпустить Улисса. Что у него есть сын, который нуждается в нем… — Ахилл резко замолчал и заскрежетал зубами. Ему было больно вспоминать, каким уязвимым он был в тот момент и как отец отбрил его. — Но отец заявил, что ему нечего дать мне, что все забрал Улисс. И тогда я понял, как мало значу для него. Мой брат был для него важнее меня.

Уиллоу молчала, предоставляя ему возможность говорить.

— И я ушел, — продолжил он, делая еще один глоток. — Я оставил отца наедине с его скорбью, потому что устал надеяться на то, что он изменится. Что произойдет чудо, и он найдет в себе капельку любви ко мне. Я поехал в Грецию и задался целью прославиться на весь мир, заявить всем, что я жив, а Улисс мертв. И что всем придется с этим смириться.

И ведь он именно так и поступил, мысленно продолжил Ахилл. Он заставил мир признать его, вынудил заметить, что он существует. Каждая женщина, которая оказывалась в его постели, и каждая компания, которой он помогал добиться успеха, делали его все более реальным.

Уиллоу ничего не говорила, но Ахилл видел, что в ее глазах блестят слезы.

— Прости, — произнес он. — Я не хотел расстраивать тебя. Это не то, что…

— Нет, — покачала она головой. — Продолжай. Все в порядке, я просто переживаю за тебя.

Кто-нибудь когда-нибудь переживал за него? Кто-нибудь, кроме его учителей, видел в нем одинокого, заброшенного мальчика? Который купался бы в любви родителей, если бы его старший брат не умер? А может, они видели истину? Что его не за что любить?

Ахилл похолодел, лед сковал его сердце, и он, мрачно глядя в глаза Уиллоу, почувствовал, как реальность сжимается вокруг него.

— Отец не оставил мне наследства, — сказал он. — Он приготовил мне последнее испытание. Он знал, что я никогда не женюсь и не заведу семью, что у меня не будет сына. Всего этого он хотел для Улисса, а не для меня. Вот таким вот способом он отверг меня, как отвергал всегда. — Ахилл сделал паузу. — А тебе известно, что ты предназначалась Улиссу? Вот поэтому-то я и выбрал тебя, Уиллоу. Не потому, что ты предназначалась мне.

Было совершенно очевидно, что Ахилл ждет от нее какого-то ответа на свои слова, только Уиллоу не знала, какого именно.

Но это не имело значения. Он выбрал ее именно из-за соглашения между их отцами, и вот это соглашение имело значение. Теперь было не важно, кому именно из братьев она изначально предназначалась.

Поэтому она лишь пожала плечами и произнесла:

— И?

Ахилл хрипло рассмеялся.

— И? Это все, что ты можешь мне сказать?

Уиллоу по его глазам видела, как силен его гнев, но теперь она знала, что скрывается под этим гневом. Саднящая и не заживающая рана.

Как и ее, отец отвергал его. Родители дали ему жизнь для того, чтобы он в этом мире занял чье-то место, а потом отвергли, так как он оказался не тем человеком и никогда бы им не стал.

Люди, которые должны были бы любить того мальчика, глубоко ранили его. Уиллоу видела, какую боль они ему причинили — она отражалась в его глазах, хотя Ахилл и пытался прикрыть ее гневом. Он изо всех сил пытался быть тем, кем родители хотели его видеть, но когда из этого ничего не получилось, он попытался стать самим собой. И из этого тоже ничего не получилось. Сложилась страшная ситуация. Его родители скорбели об умершем сыне и так и не смогли пережить его смерть. Их утрата вызывала в сердце Уиллоу искреннее сочувствие. Однако она знала: скорбь делает людей эгоистами. Такое случилось, например, с ее отцом; вероятно, так произошло и с родителями Ахилла. А вот это вызывало у нее праведный гнев.

Рядом с ними жил прилежный и любящий маленький мальчик. Маленький мальчик, который хотел от них только любви, который стремился залечить их душевные раны. А они лишь упивались своей скорбью, не замечая его.

Они игнорировали его.

Эти мысли причиняли не только душевную, но и физическую боль. Потому что она знала, каково это — когда тебя игнорируют те, кто должен принимать тебя любым. Кто должен дарить тебе любовь.

Ахилл пристально смотрел на Уиллоу, и у нее в горле появился комок. Она не понимала, чего он ждет он нее. Что она выразит ему презрение за то, что он женился на ней? Забрал то, что предназначалось брату?

— Что ты хочешь от меня услышать? — ровным голосом спросила она.

— Тебя не шокирует то, что я сказал? — В его словах явственно слышалась горечь. — Тебе не противно, что я обманул тебя?

— Ты не обманывал меня. Возможно, если бы я была знакома с твоим братом, я думала бы по-другому, но я никогда с ним не встречалась. И естественно, не испытывала к нему никаких чувств.

— Какая жалость. Ты бы полюбила его. Я слышал, он был прекрасен как Бог.

Неожиданно Уиллоу поняла, что происходит: не только родители Ахилла не смогли отпустить Улисса. Ахилл и сам его не отпустил. А иначе, откуда это соперничество с братом?

Желание заполучить невесту умершего брата?

У нее болезненно сжалось сердце, и она произнесла:

— Ахилл, отпусти его.

Он замер, стал похож на туго скрученную пружину. Пальцы, сжимавшие бокал, побелели. В глазах же вспыхнул огонь.

— В каком смысле? — требовательно осведомился он.

— В том, что твоего брата больше нет. Тебе не надо соперничать с ним.

Его лицо стало жестче.

— Я не…

— Соперничаешь, — тихо возразила Уиллоу. — Ты дико злишься на него. Ты хочешь заполучить все то, что принадлежало ему, и я понимаю тебя. И понимаю почему. Он забрал у тебя родителей.

Ахилл молчал.

— Но он мертв, — продолжала она. — Он был мальчишкой, когда умер. И не его вина, что родители не смогли справиться со своей скорбью. И не твоя тоже.

— То есть я не справился с обидой, так? — процедил он.

— Так. Но должен. Ты не виноват в том, что не получил их любви. И Улисс не виноват. Твои родители не видели, что происходит у них под носом. — Она грустно вздохнула. — Зато я вижу. Ты замечательный человек,