Забудь о нем (СИ) - Дюжева Маргарита

— Ты готова?

Она кивает и немного смущенно улыбается, а я как дурак расплываюсь в ответной улыбке, но тут же одергиваю себя, и чтобы хоть как-то унять грохочущее сердце подзываю официанта. Мы делаем заказ, и пока ждем его, пытаемся найти темы для разговора.

Она кажется мне такой маленькой, такой светлой, что я теряюсь. Мне привычнее общаться с взрослыми женщинами, знающими себе цену, уверенными в своих желаниях. С ними можно говорить начистоту, не боясь испугать, не пряча внутренних демонов. Можно быть жестким, можно быть требовательным. 

А с ней…С ней я хочу быть другим. И эти перемены меня пугают, и в то же время отзываются каким-то теплом внутри. Ради нее даже хочется этих перемен.

— Расскажи мне, чем ты занимаешься в «ТерраСофте»? — интересуюсь ее работой в моем холдинге.

— Я стажер, — она смущенно улыбается, — только закончила университет. Теперь пробую свои силы на серьезном поприще.

— И как? Нравится?

— Да! — она кивает так быстро, что хвост на макушке забавно подскакивает, — очень нравится. Я надеюсь, что справлюсь со стажировкой и останусь работать…

Останешься. Не сомневайся. Один звонок в отдел кадров, и ты принята. На какую хочешь должность.

Вслух этого не говорю, потому что боюсь оскорбить. У нее в глазах такой восторг, смешанный с азартом, что не хочется все портить своим вмешательством и предложением покровительства. Девочка справится. Я уверен. Она все сможет сама, а я просто буду подстраховывать, незаметно, чтобы никто не догадался. Я просто буду рядом.

Мне хочется так много о ней узнать. Где она живет. С кем. Какие у нее увлечения. Что она любит. Чем занимается по вечерам. Любимый цвет. Дату рождения. Встречается ли с кем-нибудь.

При мыслях о возможном сопернике чувствую, как внутри поднимается волна раздражения, смешанного с ревностью. Всех разгоню. Моя. Даже если есть кто-то другой. Неважно. Влюблю в себя, заставлю потерять голову. 

Вероника словно чувствует мои мысли. Поднимает встревоженный взгляд и, заметив, что я в отрытую ее рассматриваю, замирает, растерянно смотрит в ответ, и я продолжаю тонуть в этих синих омутах, понимая, что обратной дороги для нас нет. Я просто не смогу ее отпустить, никогда. Сомну любого, кто посмеет встать, между нами. Весь мир переверну, лишь бы сделать ее счастливой.

Я не фаталист и никогда им не был. Но это судьба. Я ведь не хотел сегодня ехать в офис, но какая-то неведомая сила заставила, подтолкнула вперед. И теперь я знаю почему.

Из-за Вероники. Я должен был ее встретить. И пропасть…

***

Вечер проходит в каком-то странном напряжении. Между нами искрит и замыкает. Мы то говорим наперебой, то замолкаем, просто глядя друг на друга.

Притяжение. Такое сильное, что в голове звенит. Звериное. Выматывающее. 

А ведь еще утром я не знал о существовании этой девушки, не подозревал, что накроет так, что все мое циничное отношение к случайным знакомствам и любви с первого взгляда смоет, как приливной волной.

Такое странное чувство. Непонятное. Непривычное. Даже пугающее. Я никогда не пробовал наркоту, но присутствие Вероники дурманит настолько, что начинаю понимать, какого это, когда сносит крышу.

Она постепенно перестает стесняться и из робкой, немного испуганной девушки превращается в хохотушку. Слушает, восторженно распахнув глаза, от души хохочет над моими шутками, не подозревая, что в этот момент у меня внутри все сводит от желания прикоснуться.

Это просто нечто. Эйфория. Кайфую от каждого мига, проведенного рядом с ней и понимаю, что не готов отпустить, расстаться. Я хочу, чтобы она всегда была рядом, и сам дурею от своих мыслей.

Когда у нее звонит телефон, я напрягаюсь. Она замечает мой требовательный взгляд и со смущенной улыбкой поясняет:

— Мама звонит. Волнуется. Я отвечу? — зачем-то спрашивает разрешение.

— Конечно.

Пока она тихо разговаривает, смешно прикрываясь от меня ладошкой, я сижу и тихо офигиваю.

Девочка-цветочек живет с родителями. Мамочкина дочка. Послушный ребенок, который старается не задерживаться после работы. Куда я лезу? Мне кто-нибудь может объяснить?

Зачем ей, наивной, смотрящей на мир широко открытыми глазами, нужен взрослый мужик, на десяток лет старше, привыкший не любить, а использовать и командовать? Мы из разных миров. Но одна мысль о том, чтобы отступить, оставить ее в покое вызывает во мне ураган.

Отдать ее кому-то другому? Сопливому молокососу, который будет изменять, мотать нервы, приносить ей три копейки раз в месяц?

Никогда. 

— Да, мам, у меня все хорошо. Я в кафе со знакомыми.

Маленькая врушка. Это не кафе, а я не просто знакомый.

Так смешно за ней наблюдать. За тем, как закусывает губы, пытаясь справиться с волнением, как розовеет, как серьезно кивает, слушая голос невидимого собеседника.

— Скоро приду. Хорошо, — наконец отключается и смущенно смотрит на меня, — прости. Мама. Сам понимаешь.

— К сожалению нет. Родители погибли в автокатастрофе, когда нам с братом было по восемнадцать.

— У тебя есть брат? — заинтересованно спрашивает она.

— Даже два. Демид — мой близнец, и младший Кирилл, — рассказываю, хотя обычно предпочитаю не распространяться подробностями жизни семейства Бархановых, а потом неожиданно даже для самого себя добавляю, — я познакомлю тебя с ними.

Вероника тут же вспыхивает, как свечка.

— Я…не знаю…

— Не переживай, — не могу сдержать усмешки, — я не собираюсь тащить тебя силой, чтобы познакомить с родственниками. Скажешь, когда будешь готова.

— Ты согласен ждать? — смотрит недоверчиво, и с совершенно детской надеждой в голосе спрашивает, — мы еще увидимся?

Конечно, глупышка. Увидимся. И не раз. Тебе от меня теперь никуда не деться.

— Очень на это рассчитываю, — произношу смиренно, — надеюсь, не откажешься, сходить со мной в субботу…например, в парк.

Парк! Я мысленно крякнул. Где я, и где парки! Но отчего-то с ней захотелось романтики, неспешных прогулок по тенистым аллеям.

Вероника смотрит на меня сияющим взором и молчит.

— Если согласна, то хотя бы моргни, — едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. До чего же она забавная.

— Согласна, — кивает быстро-быстро, как болванчик и тут же снова краснеет.

— Ну раз так, то пойдем. Я отвезу тебя домой. Раз мама волнуется.

— Волнуется, — сконфуженно подтверждает девушка.

Я до одури хочу, чтобы она осталась, но вместе с тем возникает непреодолимая потребность сделать так, чтобы ей было хорошо. Сделать правильно.

А правильно — это отвезти ее домой, пока у одного неадекватного бугая окончательно не сорвало крышу.

Я расплачиваюсь за ужин, и мы с Вероникой выходим на улицу. Мне кажется, сегодня даже запах у города другой. Слаще. Чище. Он дурманит, заставляет кровь бежать быстрее, а сердце неистово грохотать в груди.

Я отвожу ее домой, до самого подъезда обычной пятиэтажки, радуясь тому, что теперь знаю, где она живет, будто с моими возможностями это так трудно выяснить. 

— Спасибо за чудесный вечер, — шелестит она и улыбается, так что на щеках появляются ямочки, — это было так…так…

— Великолепно? Восхитительно? Незабываемо, — с усмешкой подкидываю ей пафосные варианты ответа.

Вероника смеется. У нее смех — словно перезвон колокольчиков, так бы и слушал, но надо девочку отпускать.

— Беги уже, — киваю на подъезд, — тебя, наверное, заждались.

Она тут же становится серьезной и сосредоточенно кивает. Распахивает дверцу, чтобы выйти, но я останавливаю ее.

— Вероника!

— Да! — оборачивается встревоженно, едва дыша.

— Я буду ждать субботы.

— Я тоже, — снова быстрая улыбка, и она как воробей выпархивает из машины и бежит к дому.

Я провожаю ее взглядом, убеждаюсь в том, что она благополучно зашла внутрь и только после этого уезжаю.

Артур

Всю неделю я себе места не находил. Боролся с желанием бросить все дела и бежать в архивный отдел, чтобы увидеть Веронику. Пару раз даже срывался, но словно чья-то невидимая рука неизменно разводила нас в стороны. То Вероничка уезжала с поручением в другой офис, то бегала с бумагами по всему зданию, то мне приходилось, в час пик, когда вокруг толпилась тьма сотрудников, мечтающих поскорее оказаться дома.