Мелани Милберн - Забытый брак

Эмелия заломила руки, решив, что ей больше не стоит притворяться неуязвимой богиней, которую не берут обычные человеческие хвори.

— Я заболела около месяца назад. Я тебе не говорила, но у меня было сильное расстройство желудка. Думаю, этого оказалось достаточно, чтобы свести на нет действие таблеток.

От ругательства, которое слетело с губ Хавьера, Эмелия вздрогнула. Он отвернулся от жены, потирая рукой лоб, потом заметался по комнате как лев в клетке.

— Даже не произноси слово «аборт», — предупредила она. — Я на это не пойду, ты меня не заставишь.

— Во мне еще осталось кое-что человеческое Эмелия. Ребенок ни в чем не виноват.

— Хочешь сказать, я виновата?

— Ты должна была сказать мне, что плохо себя чувствуешь. О чем ты только думала?

— О том, что болезни не входят в рабочие обязанности корпоративной жены. Предполагалось, что я всегда здорова, ухожена и готова исполнить любое твое желание по первому щелчку пальцами.

Хавьер посмотрел на нее так, словно видел в первый раз.

— Ты думала, что я всегда ждал от тебя именно этого?

— А ты ждал чего-то другого? — горько спросила Эмелия.

— Ты все неправильно поняла, Эмелия.

— Ты, возможно, мне не поверишь, но я ничего такого не планировала. Я мечтала о ребенке, но только с условием, что мы оба будем его хотеть.

На сей раз молчание затянулось. Эмелия забеспокоилась, что испанец проводит мысленную ревизию статей о ее предполагаемом романе с Питером Маршаллом.

— Это твой ребенок, Хавьер. Ты должен мне верить. У меня не было никого, кроме тебя.

— Только больше никто в это не поверит.

— Ах, так вот что для тебя действительно важно? — зашипела Эмелия. — Что скажут люди? Общественное мнение не волновало тебя так сильно, когда эта русская певица висела на тебе как пиджак.

Хавьер досадливо поморщился:

— Ссора сейчас не поможет. Мы должны понять, что нам теперь делать.

— Ты должен понять, что тебе делать. Я уже все поняла. То, что случилось, настоящее чудо.

Он невесело засмеялся, покачал головой, как будто не мог поверить в происходящее.

— Dios mio, что за бардак!

— Мы говорим о ребенке, Хавьер, — сказала Эмелия, чувствуя, что слезы подступают ближе, чем ей бы хотелось. — Я не считаю его проявлением бардака или проблемой, которую нужно решать. Я хочу этого ребенка и полюблю его вне зависимости от того, как, когда и почему он был зачат.

Сердце Хавьера сжалось при виде слез, которые поблескивали в глазах жены. Без сомнения, поступками Эмелии сейчас руководят гормоны, и он не сделает их совместную жизнь легче, если будет говорить, не подумав. Ничего удивительного, что она так взбесилась из-за его регулярных поездок в Москву, особенно после выхода той нелепой заметки о русской певице.

— Эмелия, мы справимся и с этим. Я не оставлю тебя и ребенка, вы ни в чем не будете нуждаться.

— Я не уверена, что хочу растить ребенка в семье, где между родителями нет полного понимания и согласия. В такой атмосфере он не будет чувствовать себя стопроцентно защищенным.

Хавьер подошел, взял жену за руки:

— В жизни почти ничего нельзя гарантировать. Но я обещаю тебе — что бы ни происходило между нами, это не отразится на ребенке. Я не позволю, чтобы наши проблемы поставили под угрозу благополучие малыша.

— Но ты ведь не исключаешь возможность развода, разве нет? — подозрительно спросила Эмелия

— Развод вполне может быть мирным, устраивающим всех соглашением. Если мы перестанем чувствовать влечение и привязанность друг к другу, я не вижу причин оставаться вместе. В этом случае каждый из нас имеет полное право продолжать жить своей жизнью, разделяя родительские обязанности.

— Очевидно, наши взгляды на брак не совпадают. Я всегда думала, что супруги должны оставаться вместе. Конечно, отношения могут портиться, но ведь это верно для любых отношений, не только для супружеских. Двое разумных взрослых людей, которые уважают друг друга, всегда могут найти выход из сложной ситуации, вместо того чтобы убегать и прятаться от нее.

— Как странно слышать это от тебя. Позволь напомнить, что совсем недавно ты сбежала от своего законного мужа.

— Как это похоже на тебя, — сказала Эмелия, сжав побелевшие губы. — Переложить всю вину на меня и самоустраниться, как будто ты безгрешен. Ты оттолкнул меня от себя, Хавьер. У тебя не было для меня времени. Я была игрушкой, которую ты брал с полки, когда тебе хотелось поиграть. Ты не делился со мной своими планами, я должна была гадать, когда и как надолго ты снова уедешь по делам. Бизнес всегда стоял у тебя на первом месте. Я отдала все, чтобы быть с тобой, и не получила ничего взамен.

— Позволь возразить, милая. Я потратил состояние на одежду и украшения для тебя. Я привозил тебе подарки из каждой поездки. Я знаю многих женщин, которые мечтают, чтобы им уделяли столько внимания.

— Ты так ничего и не понял? — Она хлестнула мужа взглядом. — Я ненавижу все эти дизайнерские микроплатья и нелепые туфли, которыми забит мой гардероб. Я чувствую себя в них дорогой проституткой. Я никогда не хотела от тебя ничего подобного.

— Ради всего святого, Эмелия, а что же ты от меня хотела?

— Я хотела, чтобы ты любил меня, — сказала она так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. — Отец мог любить меня только на своих условиях. Когда я встретила тебя, то подумала, что все будет по-другому, но я ошиблась. Ты хочешь того, что я не могу тебе дать, Хавьер. Я не могу быть трофейной женой, пустой оболочкой человека. Я отдала тебе сердце и душу не для того, чтобы ты раздавил их каблуками своего цинизма.

Она повернулась и вышла из гостиной. Хавьер ожидал, что Эмелия хлопнет дверью, как это сделали бы на ее месте многие другие женщины, но услышал лишь мягкий щелчок, который отозвался в его сердце выстрелом.

Прошла почти неделя. Хавьер редко попадался Эмелии на глаза, он даже в супружескую постель приходил так поздно ночью, что это уже можно было назвать скорее ранним утром. Он работал как одержимый, пока не начинал валиться с ног от усталости. Даже сон не стирал резких морщин у его рта, а в те редкие моменты, когда они с Эмелией встречались взглядами, она видела хмурое, загнанное выражение его глаз.

Алдана несколько раз видела, как хозяйку тошнит по утрам, когда меняла постельное белье.

— Так вот почему вы вернулись к сеньору Мелендесу, — сказала домоправительница, без труда сложив два и два. — Вам нужен отец для вашего ублюдка.

— Я старалась быть с вами вежливой. — Эмелия расправила плечи. — Я знаю, что вы считаете меня недостойной Хавьера. Но если хотите сохранить работу, потрудитесь держать свое мнение при себе.