Его бывшая слабость (СИ) - Лиман Алиса

— Колян, да помоги уже мне! — стонет водила, буквально болтаясь на моей руке. — Не стой столбом!

Дружбан Вити быстро очухивается и с некоторым непониманием на лице вцепляется в мое плечо. Неуверенно как-то, будто он и не в курсе, против кого надо ополчаться.

В этом его ошибка. Выдергиваю руку и бью гада, посмевшего меня предать. Наотмашь и прямехонько в челюсть.

— Глеб Виталич, — скулит Витя, на секунду теряясь, но тут же заламывая руку мне за спину, — да угомонитесь вы!

Уроды прижимают меня к брусчатой стенке террасы, наваливаясь для надежности сверху. Бью Колю по тормозам, и пока он крючится, хватаю освободившейся рукой Витю за грудки.

— Ну, падаль, ты мне за все ответишь! — рычу ему в лицо.

— Да голову же включите уже! — как-то слишком уж жалостливо для предателя ноет Витек. — Куда вы сорвались?! Очевидно же, что их больше! И судя по тому, что они в робе строителей, они неплохо осведомлены о происходящем в доме! Зато они, судя по всему, нас не заметили, иначе бы сразу сюда двинулись! Все, что у нас сейчас есть, — это эффект неожиданности! А вы собрались ворваться прямехонько в стан врага и: «Эгей, глядите, я тут?!»

Хмурюсь. Пытаюсь проморгаться, пока соображаю, к чему клонит Витя. Злость отступает, позволяя мыслить здраво.

— Так ты остановил меня, чтобы план накидать? — с сомнением спрашиваю я, ослабляя хватку.

Кивает, отступая. Растирает по лицу кровь.

— Капец вы бьете, конечно, — бубнит себе под нос. — Рад, что раньше испытать это счастье мне не удалось. Едва в сознании удержался. Коль, ты как?

— Нормально. — Парень со стоном разгибается, потирая место ушиба. — Перелом, может. Но мне не привыкать. Только я не понял… Так мы с ним или против него?

Я, если честно, тоже не понял. Коля получает затрещину от друга, и все становится на свои места.

— С ним конечно, идиот! Иначе кто еще тебя-придурка от Заболотского спасет? Да и у меня нет ни малейшего желания туда возвращаться. А без Глеба Виталича нам точно не жить. Быстро раскидываем мозгами, как поступить!

— Нечего тут раскидывать! — не сдержавшись, рявкаю я. — Я просто иду туда и вытаскиваю из дома свою жену! Любой ценой!

— Стоп-стоп! — Витя снова как клещ вцепляется в меня. — Я знаю, что вам эта мысль не по вкусу. Но что, если она все же шпион? Слышали ведь, что Колян сказал? Вся банда уже в курсе, что Заболотский подкинул вам слепого крота.

— Плевать мне! Если щас же не отлипнешь, я тебя в бассейне утоплю!!!

— Да понял я, понял! — перебивает он. — Только успокоить хотел! Если она человек Заболотского, то ей ничего не угрожает, понимаете?! Они же верняк за вами пришли!

Эта мысль действительно обнадеживает. Сейчас я, пожалуй, впервые готов молиться, чтобы Аня оказалась шпионкой, предательницей, кротом… Да кем угодно! Лишь бы живой.

— Сколько их?! — требую я.

— К дому прошло пять человек, — рапортует Коля. — Я двоих узнал. Внешность нетипичная. У одного голова с шеей татуированные, его даже под робой вычислить можно. А второй непропорциональный какой-то. Башка мелкая, туловище большое. Его Головастиком в семье величают.

— Цирк уродов какой-то, — выплевываю я. — Поскупился Заболотский на людей. Недооценивает меня, по ходу. Хоть бы человек десять прислал, чтобы мне польстить.

— Нельзя исключать того, что кто-то остался в машине на случай экстренного отхода, — подкидывает мысль Витя.

— Я этой тле организую экстренный отход! — шиплю я. — Значит, так. Раз уж они осведомлены об обстановке в доме, то первым делом направятся в мою комнату, надеясь застать меня крепко спящим.

Думается мне, что так оно и было бы, если бы эти оболтусы не разбудили чуть свет.

— Колян — туда, — велю я. — Отвлеки их, пока я выведу из дома свою жену! Витя, а ты пока проверь парковку. Если кто остался, устранить. Ваша задача — продержаться, пока охрана не подоспеет. Ясно?

Кивают, как китайские болванчики. Знают, что непростая у них задача, но соглашаются. А это о многом говорит. Хотя я предпочитаю не расслабляться раньше времени, чтобы в ответственный момент мне не выстрелили в спину, сейчас просто вынужден полагаться на них.

— Кто останется в живых, того возьму на работу, — ухмыляюсь я, подмигивая непутевым друзьям и отправляя с телефона сигнал тревоги охране.

Срываюсь к дому. Быстрыми перебежками добираюсь до стены, которая разделяет окна моей и Аниной комнаты. Слышу голоса, пытаясь уловить женский. Не слышно. Неужели Аня еще спит? Было бы прекрасно, если бы она проспала представление этих клоунов!

Наблюдаю за тем, как Витя крадется у забора, покрытого курчавым плющом, к парковке. Поймав мой взгляд, водила натягивает улыбку и поднимает большой палец. Вот идиот!

Пытаюсь заглянуть в окно Аниной спальни, но ни черта не выходит! А все потому, что один сраный параноик стал перед сном задергивать шторы, чтобы никто не начал ненароком пялиться на его Невеличку!

Черт! Не могу так просто ворваться в спальню, не изучив обстановку! Если они уже схватили ее, моя поспешность может стоить ей жизни. Грудная клетка вздрагивает от болезненного судорожного вздоха. Девочка моя… ты ведь в порядке?

Стоп, Глеб! Отставить панику!

— Ну, я пошел, — выдыхает у моего плеча Колян, скорее самому себе отчитываясь, нежели мне.

Ой, дал бог соратников! Ну, уж хоть какие-то! Грех жаловаться.

— Здарова, бандиты! — входя в мою спальню через дверь рядом с окном, на удивление вальяжно заявляет Коля, который только что едва зубами не постукивал у моего плеча. — Тихо-тихо! Стволы опускаем. Свои.

— Ты чего тут забыл? — слышу незнакомый голос.

— Босс отправил проверить вашу работу, — продолжает Коля вешать им лапшу.

А я прислушиваюсь. Судя по голосам, в моей комнате всего двое. Ребята сказали, что к дому прошло пятеро. По логике, один должен был остаться на стреме у входной двери. С ним разберется Витя. Еще одного, скорее всего, оставили в холле.

Уже догадываюсь, где пятый, находя наконец просвет в неплотно задернутой шторе. Не позволяю панике овладеть мной. Сначала спасу своих девочек!

Вытаскивая из-за пояса ствол, прикладываюсь лбом к стеклу, заглядывая в комнату. И замираю, обнаружив над кроватью того самого Головастика, о котором упоминал Коля.

Беру его на мушку. Но рука дергается, когда вижу, что он нацелился в Анину подушку. Сука! Если выстрелить, то он тоже успеет. Однако он не оставляет мне возможности его помиловать. И…

…стреляет первым.

Раздается еще один выстрел, и я словно в замедленной съемке наблюдаю, как Головастик распластывается на ковре и корчится от боли в плече. Я даже не сомневался, что попаду. Но просто убить сукиного сына мне теперь мало.

В ушах возникает непробиваемый свист, словно от контузии, а тело становится ватным. Но я врываюсь в комнату Анюты. На ходу выбиваю ногой из руки ублюдка ствол и падаю на колени перед кроватью. Девочка… Нет-нет…

Сердце замирает, пока я оттягиваю с подушки скомкавшееся одеяло с дырой от пули аккурат в районе головы. Я буду пытать их. Каждого. Кожу заживо сдеру! Ублюдки! Буду купаться в их крови, наслаждаясь воплями!

— Золотов, мразь, — шипит от боли Головастик, — с твоей женой я разобрался!

Непонимающе смотрю на обнажившуюся передо мной… подушку. С дырой в центре. Не понял. А где Аня? Сквозь беспробудный гул в ушах в мое сознание проникает звук выключающейся воды.

— Не волнуйся, и тебе недолго осталось… — все не уймется падаль.

Как там? Лежачих не бьют? Боюсь, это правило не распространяется на гнид, которые готовы убить спящую беременную женщину!

Разворачиваюсь и бью ублюдыша в голову. Он тут же отключается, а я оцениваю обстановку и прислушиваюсь, пытаясь понять, не собирается ли кто из дружков проверить его работу.

Вроде тихо.

Подхватываю ствол Головастика и врываюсь в ванную.

— Аня! — отчего-то сорвавшимся голосом почти шепчу я.