Джул Макбрайд - Любовное заклинание

А Джеймс всего лишь кое-что скрыл и непонятно даже зачем. Ведь он любит Симону! И все же, нужно взглянуть правде в глаза: не было бы ни романтической недели в Манхэттене, ни великолепного секса, если бы не колдовское заклинание о «прекрасном Гаррити». Очевидно, чары подействовали, а значит, их отношения были... не настоящими.

«Конечно, сейчас не хочется ничего менять», – думала Сим, отчаянно моргая и вытирая слезы, которые текли по щекам от едкого дыма. Но ведь если встречи с Джеймсом продолжатся, великолепный любовник может пожелать стать великолепным мужем, а она никогда не сможет забыть, что его любовь – поддельная, и пройдет, как только перестанут действовать колдовские чары.

Симона заставила себя вернуться к прерванному занятию. Трижды позвонив в колокольчик, она прошептала:

Когда же затихнет последний звонок,

Заклинания старого кончится срок.

От избытка чувств в горле стоял комок и голос прерывался:

Жребий уж брошен,

Мосты сожжены,

Чары волшебные

Очень сильны,

Но их разрушить обязана я,

Справедливость восстановив,

И у Гаррити в сердце

Пламень любви

Заклинаньем своим усмирив.

Чарам новым волшебную силу даю,

И все будет как прежде опять.

Но когда пламя страсти угаснет навек -

Нужен знак мне, чтоб это понять.

Симона замерла, ожидая, что сейчас произойдет нечто – свидетельство того, что магический обряд подействовал. Ведь согласно заклинанию, должен быть какой-то знак – может, дрожь в теле, или гром и молния, – в общем, что-то особенное.

И вдруг на нее обрушился потоп. Совершенно неожиданно и без всякого предупреждения. Необъяснимый водопад прямо с потолка. Одновременно наверху раздался сильный грохот. Судорожно вдыхая и отплевываясь от воды, Сим уронила книгу на пол.

– Какого чер...

Разгоняя рукой дым и автоматически откидывая со лба мокрые пряди волос, девушка наощупь направилась к окну, поскольку разглядеть его сейчас было совершенно невозможно. Симона открыла ставни, и когда дым начал рассеиваться, снова раздался гром и сверкнула молния. За окном полил дождь, и Сим начала сомневаться – может, все это время она находилась на улице, а не в своей комнате? Но ведь такое невозможно. Тем не менее, с потолка действительно лило как из ведра!

– Ну конечно, – прошептала девушка. – Как я раньше не сообразила!

От дыма сработала сигнализация и включилась система тушения пожара, искусно замаскированная на потолке.

– Запах ужасно похож на марихуану, – в ужасе прошептала она.

Правда, если бы кто-нибудь действительно выкурил такое количество травки – окосел бы на всю оставшуюся жизнь.

– Кыш, кыш, – подгоняла Сим, – выветривайся скорей!

Но было слишком поздно. Дверь в комнату открылась, и на пороге возникла целая толпа народа! Сквозь остатки дыма Симона увидела Джеймса, его родителей, Великолепного с Кристиной, Гарольда и Луизу. Первым желанием гостьи было изобразить на лице счастливую улыбку и поинтересоваться: «Эй, вы кого-нибудь ищете?». Но вместо этого она закричала, стараясь перекрыть вой сирены и шум дождя за окном:

– Поверьте, мне очень жаль. Я все объясню. Честное слово, Луиза, я отдам ковер и все остальное в химчистку.

Великолепный возмущенно выдохнул:

– Опять эта официантка. Даже у Луизы в доме ухитряется курить марихуану! Детектив Перес скоро приедет, он мог бы нас всех арестовать.

– Это шалфей, – возразила Симона, вытянув руку вперед, словно пыталась остановить поток незаслуженных обвинений. – Не волнуйтесь, Луиза, это всего лишь шалфей.

Джеймс почувствовал, что настал его час. Выгнав всех из комнаты, он закрыл дверь и крикнул, перекрывая рев сирены:

– Что тут происходит, Симона?

Вряд ли стоит врать, что она курит и все это время тщательно скрывала от него сей факт. Но хуже всего было то, что, стоя на расстоянии нескольких метров от парня, очень хотелось все забыть и броситься в его крепкие объятия. Конечно, заклинание больше не действует, но ведь собственные чувства Сим не изменились, и она мечтала снова очутиться в кольце этих сильных мужских рук и заняться любовью с белокурым красавцем.

Из глаз девушки полились слезы. Как она могла прервать действие колдовских чар, собственными руками разрушить их общее счастье!

Остановившись под разбрызгивающим устройством, Джеймс протянул руку и нажал выключатель на потолке. Шипение воды и вой сирены мгновенно стихли. Слышен был только шум дождя за окном.

– Черт побери, Симона... – начал Джеймс, по привычке говоря слишком громко.

– Не смей ругаться на меня, – перебила она. – Я не сделала ничего плохого.

Джеймс остановился посреди комнаты, не замечая беспорядка на ковре.

– Я пытался дозвониться тебе всю неделю, и поскольку ты никогда не брала трубку...

– У меня были причины не подходить к телефону.

– Какие?

– Я пыталась оградить себя.

– Ты же знаешь, я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

Девушка расправила плечи, стараясь восстановить остатки самоуважения. Это было нелегко сделать: она только что чуть не спалила чужой дом и вдобавок промокла до нитки.

– Ты уже сделал – солгал мне. Ну, может, не совсем солгал, а просто не сказал всей правды – но разве это не одно и то же?

– Неужели ты считаешь, что нужна была мне только для секса и я хотел скрыть от тебя, кто я такой?

– Не считаю. Ты бы мне потом рассказал.

Джеймс Гаррити не привык получать отказ. Всю жизнь ему достаточно было в придачу к букету цветов назвать свою фамилию – и женщины сами висли на шее, не ожидая дальнейших уговоров. Симона была другой. Именно поэтому ее необходимо вернуть.

– Не приближайся, – предупредила Сим.

– Почему ты злишься на меня? Тут дело не только в фамилии, этого явно недостаточно.

– Ложь ужасна независимо от того, из какой ты семьи, – нервно возразила она. – И потом, ты прикидывался, что действительно не умеешь себя вести и тебе нужны курсы. Ты пришел к Диане, чтобы познакомиться со мной, а потом...

– Я никогда и не скрывал этого.

– Но ты же не настоящий охранник из парка.

– Как раз настоящий.

– Ладно, дело не в этом.

– А в чем же тогда?

– Ты заставил меня...

Ее голос оборвался, и сердце Джеймса наполнила радостная надежда. Судя по несчастному выражению лица, Сим хотела добавить: «... заставил меня полюбить тебя», но не решилась произнести эти слова, опасаясь быть неверно понятой.

– Заставил тебя увлечься собой?