Непокорный холостяк - Дженнифер Фэй

Он говорил с такой страстью, она верила ему, что он никогда не оставит Себа. Но как бы тот ни был расстроен сейчас, он не будет препятствовать ее встречам с малышом. В конце концов, ей не хотелось, чтобы Себа рвали на части, чтобы тот был то на Инфинити, то здесь. В глубине души она понимала, что ребенку лучше иметь один дом.

Она попыталась сказать Аполло, что она вернется и будет регулярно навещать Себа, но, когда открыла рот, поняла, что не сможет говорить. Ее сердце было полно любовью к сестре и к Себу, которого она девять месяцев вынашивала под сердцем. Но еще она была охвачена чувством вины за то, что из‑за нее сестра и зять оказались на той яхте. Может быть, таким будет ее искупление вины?

Аполло поднялся.

– Я еду в офис. Скорее всего, пробуду в городе допоздна. Не жди меня к ужину. И мой адвокат свяжется с тобой по поводу правил посещения Себа.

Не дожидаясь, пока она скажет хоть слово или попрощается с ним, он ушел. Поппи осталась в комнате одна, продолжая размышлять о том, что же все‑таки случилось за последние сутки. Как все, что было таким прекрасным, таким счастливым, вдруг привело ее к чувству полной опустошенности?

Приняв душ и надев новый костюм, Аполло посмотрел в большое зеркало у себя в спальне. Ему совсем не хотелось идти в офис, особенно на день раньше, чем было запланировано. Но он не мог оставаться в одном доме с Поппи. Он понимал, что рано или поздно пойдет к ней, захочет получить от нее объяснения по поводу денег и по поводу бумаг об опеке. Как будто бы возможно все объяснить.

Почему он позволил себе поверить, что Поппи не такая, как другие? Почему он стал себе представлять их совместное счастливое будущее? Счастье – это не для него.

Он подошел к столу около французского окна, на котором стоял кофейник. Кофеин ему понадобится, чтобы пережить этот длинный день. Он налил кофе в кружку, сделал глоток и понял, что не чувствует вкуса любимого напитка. Единственное, что он еще может сделать, что может стать его миссией, – это заботиться о племяннике. И он бросит все силы на то, чтобы добиться полной опеки над ним. Себ носит фамилию Дракос. И он должен расти в родовом поместье.

Он сердился на Поппи, но почти так же сильно злился и на себя. От мысли о том, что он практически вырвет младенца у нее из рук, ему делалось дурно. Он отставил кружку в сторону, ему больше не хотелось пить.

Тук‑тук‑тук.

– Войдите.

Анна вошла в спальню, прищелкивая языком и качая головой, как делала, когда он ссорился с Нилом. Ему хотелось проигнорировать ее и просто сидеть здесь, купаясь в жалости к самому себе. В конце концов, он всегда был тем, кто всегда вытаскивает короткую спичку, когда дело касается отношений. Но почему Анна не сочувствовала ему, а вела себя так, словно он сделал что‑то не правильно?

– Что тебе нужно? – резко и отрывисто спросил он.

Она удивленно вскинула брови. Он тотчас же пожалел, что выплеснул на нее свое раздражение.

– Не могу поверить, что ты ее отсылаешь на остров.

– Я никого никуда не отсылаю. Поппи уезжает, потому что сама этого хочет. И вообще‑то ей не терпится поскорее это сделать.

– Хм. Уверяй себя в этом.

Аполло встал со стула.

– И что это должно означать?

Анна скрестила руки на груди и решительным взглядом посмотрела ему в глаза.

– А что еще ей оставалось делать, если ты был так резок с ней? А ведь здесь только начало ощущаться тепло настоящего дома! Ты казался мне счастливым, таким, каким я всегда мечтала тебя видеть. Что же произошло?

Аполло отвернулся и отошел к окну, он больше не мог оставаться под пристальным взглядом Анны. Из окна был виден сад, в котором они с Поппи трудились вместе.

– Она оказалась совсем не такой женщиной, какой мне представлялось сначала.

– И что же эта за женщина тебе представлялась?

– Та, которой не все равно. – Он почти прошептал эти слова.

– Похоже, тебе необходимо кое на что взглянуть.

– Не сейчас. Я просто хочу побыть один.

– Это важно. Сейчас ты пойдешь со мной, а потом, если захочешь, я никому не позволю тебя беспокоить до конца дня.

Он знал, что с Анной лучше не спорить. Эта женщина была силой, с которой приходилось считаться, и было легче с ней согласиться, чем спорить. Он пошел за ней в другое крыло дома – в которое он старался никогда не заходить. Туда ему совсем не хотелось идти сейчас. Он не понимал, почему Анна ведет его туда. Она знала, что эта часть дома когда‑то была в безраздельном пользовании его отца. Для Аполло это было местом, где отец его наказывал за проступок, в котором отцу приходило в голову его обвинить.

Аполло остановился.

– Анна, я не могу туда идти.

Она повернулась к нему. В ее глазах читалась решимость.

– Ты должен.

– Но почему? Что там такого важного?

– Что‑то, что изменит твой взгляд на будущее. – Не дожидаясь его ответа, она пошла дальше.

И хотя каждая его клеточка хотела пойти обратно, он обнаружил, что следует за Анной. Что могло там быть?

Пока они шли, он заметил, что стены в холле покрашены. Во времена его детства они были темно‑серыми, сейчас они стали кремового цвета. Картины с батальными сценами уступили место пейзажам. Откуда все это взялось? Неужели Поппи потратила те деньги на это?

Они повернули за угол и остановились перед массивными дверями в кабинет. Анна повернулась к нему.

– Я обещала тебе не показывать это. Тебе готовили сюрприз. Но, учитывая обстоятельства, мне кажется, ты должен увидеть, чем занималась Поппи, пока Себ спал.

Анна распахнула двери и отошла в сторону. Почему Анна позволила Поппи соваться в эту комнату? Она же знает, что у него с ней связаны плохие воспоминания. Но когда он вошел в кабинет, увидел, что массивного дубового письменного стола, за которым отец сидел и пил свой бурбон, больше нет. На его месте появился современный стол со стеклянной поверхностью. Все в комнате было светлым и ярким. Отцу бы точно все это не понравилось. А еще везде стояли растения в горшках. Книжные шкафы, которые располагались по всей стене за письменным столом, тоже исчезли. Стена была пустой, создавалось впечатление, что с ней еще работа не