Непокорный холостяк - Дженнифер Фэй

по первой странице. Там были требования о том, что Поппи должна немедленно стать единственным опекуном Себа. У него не было сил читать все пояснения, почему он не годится на роль воспитателя племянника. Он уже почти отложил бумаги, но тут его внимание привлекло требование назначить содержание. Требование было новым. А цифра его ошеломила.

Ему стало трудно дышать. Ей нужны деньги.

Как он ошибся в ней!

В этот момент больше всего на свете ему хотелось оказаться правым. Ему хотелось, чтобы Поппи была не такой, как те люди, которые его неоднократно предавали. Но его надеждам не суждено было сбыться. Он уже не понимал, зачем впускает в свою жизнь людей, ведь в конце концов они всегда причиняют ему боль. А ему так хотелось верить в Поппи, в то, что их объединяло. Но сейчас он видел, что для нее было главным в жизни. И это был совсем не он.

Поппи не верилось, что она так долго спала.

Правда, ночью они спали совсем мало. Как только она вышла на террасу, поняла, что настроение Аполло изменилось. Возможно, если она будет вести себя так, как будто ничего не произошло – как будто бы это возможно забыть, – все неловкости постепенно сгладятся.

– Доброе утро. – Она ослепительно улыбнулась, хотя внутри вся дрожала от волнения.

– Доброе. – Он даже не взглянул в ее сторону.

Она села рядом с ним, налила себе кофе. Теперь, когда она уже больше не была беременной и не кормила грудью Себа, она могла себе позволить пить кофе, сколько ее душе угодно. А сегодня утром ей было угодно выпить чуть ли не весь кофейник. Она чувствовала каждый мускул, и это было очень, очень приятно.

– Тебе нужно было меня разбудить, я бы позаботилась о Себе.

– Не было необходимости.

Она удивленно вскинула брови.

– Ты с ним занимался?

Он нахмурился.

– Да.

– Извини. Я просто знаю, каким беспокойным он может быть по утрам. А ты еще никогда не занимался им сразу после того, как он проснулся. Все прошло хорошо?

– Да.

– Хорошо. На завтра я заведу будильник. – Ее попытка завязать разговор не увенчалась успехом.

Он был полностью поглощен телефоном, просматривал почту. Ну, вот и попробуй сделать вид, что прошлой ночью ничего не было. С таким же успехом можно было бы не замечать огромного розового слона, если бы он стоял посреди комнаты. Она отхлебнула кофе, отставила чашку в сторону.

– Насчет прошлой ночи…

– Я не хочу говорить об этом.

Когда он скептически посмотрел на нее, в его взгляде было что‑то еще. Злость? Боль? Через секунду все исчезло, он отгородился от нее стеной. Она почувствовала себя отрезанной и брошенной на произвол судьбы.

Он сожалеет о нашей ночи.

Когда она ему призналась, какую роль сыграла в смерти сестры и его брата, Аполло сказал столько правильных слов. В тот момент он убедил ее, что все случилось по воле судьбы. Она должна была лучше знать, что, как только он все обдумает, станет винить ее так же, как она винит саму себя.

Они поддались очарованию момента, им хотелось верить, что их взаимное притяжение поможет преодолеть все препятствия. Во всяком случае, так было с ней. Возможно, для него все было проще, он просто испытал к ней физическое влечение. Что бы там ни было, все кончено.

А еще было письмо от Леи, подтверждавшее, что практически все работы на острове завершены. Бунгало Поппи было готово одним из первых. Они с Себом могли туда возвращаться. Она планировала отложить их возвращение до тех пор, пока ситуация с Аполло не прояснится. Но теперь совершенно очевидно, что им пора ехать. Пора познакомить Себа с новым домом.

– Я получила утром сообщение о том, что на острове все сделано. Мне пора отправляться туда.

Аполло поднял голову и сдержанно посмотрел на нее.

– Наверное, это к лучшему. То, что произошло ночью… этого не должно было случиться.

Его слова разбили ей сердце. Стало трудно дышать, боль потери, казалось, проникла даже в ее кости. С трудом она вдохнула так необходимый ей воздух.

«Держись. Не раскисай еще немного».

– Я долго спала сегодня. Я уже не успею на паром. И еще мне нужно собрать свои вещи и вещи Себа…

– Он останется здесь. – Взгляд голубых глаз Аполло был ледяным.

– Я не могу его оставить. – Ее голос дрожал. Этого не может быть. Все рушится. И все из‑за того, что я не устояла перед ним прошлой ночью. Аполло положил обе руки на стол и наклонился вперед.

– Ты вольна уезжать, но малыш наверху – мой кровный родственник. Не твой. Он остается.

Его резкие слова ранили ее сердце. Вот к чему он все свел. Кровные узы? Слезы готовы были пролиться из ее глаз. Она заморгала.

– Но… он спросит, что же случилось со мной.

– Я не бесчувственный. Я не буду целиком и полностью исключать тебя из его жизни. – Аполло с осуждением посмотрел на нее так, как будто она на его месте поступила бы иначе. – Ты можешь навещать его здесь.

– И это все? – Она старалась не закричать, но с каждым словом ее голос звучал громче. – Я не биологическая тетя, поэтому я совсем не важна…

Он не посмотрел ей в глаза.

– Я такого не говорил.

– Менее важна, чем представители семьи Дракос. – Гнев, боль и обида кипели внутри ее. Вот‑вот она потеряет все, что имеет для нее значение.

Она не может просто так отказаться от этого драгоценного для нее мальчика. Не без борьбы.

– Что ж плохого быть Дракосом? – Аполло посмотрел ей в глаза. В его холодном взгляде был вызов. – Мой брат носил фамилию Дракос. И он был великим человеком. Самым лучшим из всех, кого я знаю.

В этом Аполло был прав. Нил был прекрасным братом и любящим мужем. Он бы стал прекрасным отцом, если бы судьба дала ему такой шанс. Но было что‑то, что Аполло, казалось, совсем не мог понять.

– Для того, чтобы быть семьей, имени или кровных уз может быть недостаточно. – Ее голос дрогнул. – Для этого нужны любовь – много любви – и время, которое вы проведете вместе. Без этого вы не более чем просто родственники, а не настоящая семья.

Аполло подошел ближе.

– Я всегда буду семьей для этого маленького мальчика. Никогда не сомневайся в этом.

Поппи была свидетельницей того, как Аполло изменился за последние пару месяцев. Сомнений не было, если так решил, он станет прекрасным отцом.