Линн Грэхем - Пока жива надежда

Джесс проглотила слезы. Ей не хотелось, чтобы Цезарио ее неверно понял. Он тоже был самым лучшим подарком, который преподнесла ей жизнь.

— И я тоже влюбилась в тебя в Италии, — сказала она.

— Но все же первым был я, — улыбнулся Цезарио, поднимая пальцем ее подбородок и заглядывая в изумительные серебристые глаза. — Возможно, я влюбился еще тогда, когда увидел тебя в подвенечном платье. Это было так, как если бы моя мечта стала явью. Подумать только, что все случилось с парнем, который никогда не считал себя романтичным!

Джесс улыбнулась:

— Я так тебя люблю…

— Я никогда не перестану хотеть тебя, ненаглядная моя. — Темные глаза Цезарио смотрели на нее с обожанием. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива, а не печальна.

— Что бы ни случилось, с тобой я всегда буду счастлива, — сказала Джесс. — Начиная с этой минуты каждый день, который мы проведем вместе, будет днем, которого у нас могло бы не быть, — если бы вчера тебе удалось от меня отделаться…

Цезарио вздохнул:

— Но это нечестно — заставлять тебя проходить через такое…

Джесс провела кончиками пальцев по его щеке:

— Что бы ты чувствовал, если бы такое случилось со мной? Мог бы ты отойти в сторону?

— Исключено! Ты что, шутишь?

— Ну тогда и от меня этого не жди. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, что бы ни случилось.

В порыве признательности Цезарио прижался к ее мягким губам. Она стянула с его плеч пиджак и расстегнула рубашку. Его сильное тело было уже готово для нее.

Мужчина, которого любила Джесс, отвечал ей с такой же страстью, и сейчас этого было достаточно.

Она будет наслаждаться каждым моментом их счастья, стараясь взять от него как можно больше.

Названный в честь деда Цезарио, Рио ударил по мячу, и за глухим звуком удара последовал звон разбитого стекла.

— Мама!

Джесс, сидевшая в тени лоджии, поднялась из плетеного кресла и поспешила к террасе. Слава богу, с ее сыном и собаками было все в порядке. Она проверила его одежду — не попали ли туда мелкие осколки, и улыбнулась Томмазио. Возвращая мяч, тот уже вооружился совком и щеткой. Разве могут пятилетние дети хоть на минуту оставить в покое свой футбольный мяч? Особенно такие живые и подвижные, как Рио.

Мальчик унаследовал от отца блестящие темные глаза, а от матери — роскошные темные кудри. Рожденный в положенный срок, Рио стал радостью для своих родителей с первого же дня. Материнство полностью оправдало надежды Джесс, хотя и оказалось более утомительным, чем она предполагала. Рио отличался живым и веселым характером, но спал он плохо, и после череды беспокойных ночей Джесс была рада воспользоваться помощью няни.

Каждый год вся их семья наслаждалась длинным летним отдыхом в Колина-Верде. Родители Джесс даже начали посещать вечерние курсы итальянского языка в Лондоне и в Пизе. Братья по-прежнему работали в Холстон-Холле. Зато Роберт всех удивил, устроившись в садоводческий центр на место заместителя директора. С Люком Данн-Монтгомери Джесс поддерживала тесную связь, и в прошлом году ее брат по отцу отдыхал вместе с ними на роскошной вилле Цезарио в Марокко. О своем родном отце Джесс по-прежнему ничего не слышала, но это ее не беспокоило.

Элис и Стефано, приезжая в Италию, регулярно их навещали, и Элис со временем стала ее лучшей подругой. Пары вместе ездили на отдых и проводили семейные праздники.

Вскоре после рождения сына Джесс выкупила часть ветеринарной практики и, став полноправным партнером своего шефа, продолжала работать неполный рабочий день. В тот же год ее приют для собак получил статус благотворительного заведения. Постоянные служащие с помощью добровольцев трудились на совесть, и многие животные нашли себе новых хозяев.

Сейчас гончая Дози спала в тени раскидистого вяза рядом с Джонсоном — трехцветным колли. Лабрадор Харлей и волкодав Хагс умерли в прошлом году от старости, но на их место пришла другая пара — слепой датский дог Бикс и терьер Оуин, служивший поводырем своему большому другу. Уид и Мэджик вместе с двумя маленькими девчушками резвились на террасе.

Гризелла, очаровательная трехлетняя дочка с серебристыми глазами матери, подбежала к Джесс, чтобы показать ей рисунок. Аллегра, круглощекая полуторагодовалая крошка в черных кудряшках, ходила за своей старшей сестрой как хвостик.

Джесс с улыбкой посадила обеих себе на колени. Но ее лицо по-настоящему расцвело, когда в дверях появился Цезарио. Он бросил новый футбольный мяч Рио, который издал радостный вопль и, захлебываясь от слов, начал рассказывать, что случилось с окном.

— Папа не стал слушать в машине музыку, которую я хотела, — пожаловалась Гризелла. — У нас всю дорогу был футбол.

Сидя около увитой виноградом лоджии, Джесс не сводила глаз с мужчины, которого любила всем сердцем.

Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы найти возможность провести с семьей лето в Колина-Верде. Теперь Джесс редко вспоминала то время, когда боялась за жизнь Цезарио. Она интуитивно чувствовала, что не стоит держать это в голове. И тем не менее она еще больше ценила свое счастье, сознавая, как легко могла его потерять.

Согласившись на лечение, Цезарио получил все лучшее, что могла предложить ему современная нейрохирургия. С помощью компьютерной томографии врачи определили положение опухоли и разрушили ее точно сфокусированными в этой области гамма-лучами, не повредив здоровые ткани. После операции Цезарио провел в больнице только три дня, избежав осложнений и каких-либо отсроченных проблем. Опухоль исчезла и больше не появлялась.

— Мы не слишком балуем Гризеллу? — заметил Цезарио, когда их няня Иззи показалась в дверях, чтобы позвать детей обедать. — Похоже, из нее может вырасти заправская командирша.

— И от кого она только этого набралась? — хитро прищурившись, удивленно спросила Джесс. Она уже давно заметила, с какой легкостью их старшей дочери удавалось командовать своим папочкой, лишь изобразив на своей рожице кислую мину. — А может, она просто не в восторге от всех этих футбольных передач?

На лице Цезарио появилась понимающая улыбка.

— Она набралась этого от своей мамочки, очень красивой, очень любимой…

— И очень беременной мамочки, — закончила Джесс.

Ей оставалось всего лишь несколько недель до родов, и она уже знала — это будет мальчик, которого они назовут Роберто. Их дети приносили Цезарио и Джесс столько радости…

Цезарио мягко положил руку на ее большой живот.

— Очень красивая, очень беременная мамочка, — прошептал он, спиной прижимая Джесс к себе, — которая стала для меня самым большим счастьем в жизни.