Шэрон Кендрик - Вкус желания

Джессика попыталась было вывернуться, зная, что, как только почувствует его губы на своих губах, она проиграла.

— Не вырывайся, — сказал Сальваторе голосом обольстителя, его губы были в миллиметре от ее губ. — Не тогда, когда ты хочешь того же, чего хочу я.

Джессика подумала, что после совершенного ею поступка Сальваторе считает ее лгуньей, а если так, то ей, возможно, уже никогда не переубедить его. Кажется, ей нечего терять, так почему бы не попытаться оставить Сальваторе более приятную о себе память?

— Кто вырывается? — промурлыкала она, касаясь его груди и не отрывая взгляда от лица Сальваторе, на котором на секунду появилось ошеломленное выражение. А затем стала медленно расстегивать пуговицы его рубашки, и с каждой расстегнутой пуговицей его глаза темнели, но он не вмешивался, отдавшись во власть ее маленьких прохладных рук и влажных горячих губ...

Когда они оба, обессиленные, лежали рядом, Сальваторе неожиданно накрыл ее тело своим и все еще хрипловатым от страсти голосом произнес:

— Больше никогда не лги мне, — и улыбнулся. — Или ты думала, что я тебя не прощу? — Он легонько коснулся ее губ сначала пальцем, а затем и губами. — Просто я решил дать тебе второй шанс, моя прелесть. Ну и конечно, в самом ближайшем будущем я рассчитываю на повторение только что поставленного и сыгранного тобой представления.

Щеки Джессики слегка порозовели. Впервые в жизни она осмелилась на такие ласки, о которых ей прежде было стыдно даже думать. Но с Сальваторе все казалось естественным, и, сказать по правде, она получила огромное удовольствие, когда поняла, что не только Сальваторе, но и она обладает над ним какой-то властью, пусть даже эта власть не распространяется на его чувства к ней.

— Это был комплимент? — все же нерешительно, даже осторожно спросила она.

— Это правда, — грубовато сказал он. — И, откровенно говоря, я бы хотел все повторить уже прямо сейчас.

Сальваторе больше не поднимал вопрос о браслете, но, хотя он сказал, что простил ее ложь, его поведение указывало на обратное. В его отношении к Джессике появилась какая-то настороженность. Он словно соблюдал с ней некую установленную самим и для себя дистанцию, границу, переступать которую он себе не позволял.

Только две вещи остались неизменными: по-прежнему фантастический секс и ее чувства к нему. Джессика презирала себя за это, ругала, но ничего не могла с собой поделать. Она попала в липкую паутину, и только в воле паука было дать ей свободу или заставить ее еще немного помучиться. Иногда Джессика задавалась вопросом: не догадывался ли о ее чувствах Сальваторе и, зная, какую власть он над ней имеет, не мстил ли он, пусть даже бессознательно, за ее ложь? Он все чаще продолжал держать ее в неведении относительно задуманных планов и сообщал о них в последнюю минуту, зная, что она все равно прибежит к нему, стоило ему только щелкнуть пальцами...

Как, например, сегодня, когда он позвонил и сказал, что хотел бы видеть Джессику через час в ресторане, чтобы познакомить ее со своими друзьями. Даже не поинтересовавшись, хочет ли она этого, Джессика лихорадочно одевалась, страшась того, как быстро теряет над собой контроль...

— Привет, — сказал Сальваторе, поднимаясь со стула и целуя ее в щеку. — Познакомься, Джованни и Мария.

Джессика поздоровалась с обоими, гадая про себя, что сказал им про нее Сальваторе. По мере того как шли минуты, она чувствовала себя все более неуверенно и одиноко, так как все трое, вдруг забывшись, начинали говорить по-итальянски.

«Что я здесь делаю? — неожиданно подумалось ей. — По крайней мере, Джованни и Мария казались парой, а я...»

Взглянув на профиль Сальваторе с четкими, словно вырезанными из камня, чертами, она ощутила, как все внутри ее сжимается в тугой узел, и перевела взгляд на тарелку с едой, к которой почти не притронулась. Кто она для Сальваторе? Всего лишь блюдо, которым он утоляет свой неумеренный чувственный голод.

В машине Джессика была неожиданно молчалива, безотрывно глядя в окно.

— Ты почти не принимала участия в разговоре за ужином, — заметил он. — Устала?

Сальваторе поднял ее руку, отмечая про себя, что теперь, когда Джессика не работала уборщицей, ее руки с маникюром стали более холеными и гладкими. Поднеся ее к губам, он перецеловал все пальцы.

— Нет. — Джессика растянула губы в улыбке, хотя ей почему-то захотелось плакать. — Если только совсем чуть-чуть.

Она снова отвернулась и стала смотреть в окно, чувствуя, как ее захлестывает отчаяние, а затем, когда она почувствовала ладонь Сальваторе на своем бедре, в ее голове как молния сверкнула мысль.

Если она не найдет в себе сил выбраться из этих зыбучих песков, в которые ее затягивает любовь к Сальваторе, ей уже никогда не стать свободной. Чем дольше она находится в его обществе, тем сложнее ей будет забыть о нем.

Но стоило Джессике лишь подумать о разлуке, как сердце заболело оттого, что она больше его не увидит, не почувствует тепло его тела, обвивающих ее рук, не услышит его голоса...

Так пусть хотя бы эта ночь будет незабываемой!

Она прижалась к нему и обвила его шею руками.

— Быстрей бы добраться до дому, — страстно прошептала Джессика. — Я хочу тебя.

— Ведьма, — простонал Сальваторе, тут же воспламенившись лишь от одного прикосновения ее тела. — Не могла подождать, пока мы доедем? Но ничего, моя месть еще впереди.

— О да, — вздохнула Джессика, прижимаясь к нему сильнее. — Я не возражаю против сладкой- сладкой мести, тем более я вспомнила, что не съела свой десерт.

Следующим утром, практически после бессонной ночи, Джессика бесшумно поднялась, приняла душ, забрала кое-какое белье, что хранилось у Сальваторе, оделась и вышла в спальню, но она была пуста.

Сальваторе сидел на кухне. На столе перед ним лежала стопка документов, в руках — дымящаяся чашка кофе. Увидев ее, он машинально налил кофе и ей.

Джессика улыбкой поблагодарила его, принимая чашку из его рук, внутренне содрогаясь.

— Сальваторе, мне нужно с тобой поговорить.

Он на секунду оторвался от просматриваемых бумаг и нахмурился:

— Это не может подождать?

— Нет, — решительно произнесла она.

— Хорошо, — вздохнул Сальваторе. — Я слушаю.

Джессика сделала глубокий вдох и как можно тверже произнесла:

— Я хотела тебе сказать, что... В общем, больше мы не увидимся.

На лице Сальваторе не дрогнул ни один мускул.

— Не хочешь объяснить?

— Это сложно объяснить. Я получила удовольствие почти от каждой проведенной вместе минуты, но думаю, что наши отношения себя исчерпали.