Линн Грэхем - Чувствительная особа

— Я очень рад, что ты этого так и не сделала.

— Если хочешь, я могу их отрастить, — щедро предложила Беа.

Сержио прижал ее к кровати, навис над ней и поцеловал:

— Раз уж мы тут оказались, вполне можем воспользоваться моментом.

— С удовольствием, — выдохнула Беа, чувствуя, как его напрягшийся член упирается ей в живот.

И очень скоро поцелуи переросли в яростную схватку любви.

А потом, когда они уже возвращались домой, Сержио слегка грубовато и смущенно сказал:

— Думаю, мы могли бы скоро завести ребенка.

— В том смысле, что раз у нас уже есть столько детей, то одним больше, одним меньше — без разницы? — сухо уточнила Беа.

— Да, наверное, я это заслужил. Но я изменился и хотел бы иметь от тебя ребенка.

— Что ж, такое отношение меня вполне устраивает, и я согласна. — Беа бросилась ему на шею с поцелуями. — И теперь, когда я знаю, что ты меня любишь, тебе придется привыкнуть к таким проявлениям чувств.

— И может, я даже научусь получать от них удовольствие, любимая, — прошептал Сержио, сжимая ее в своих крепких объятиях.

Беа расслабилась, радуясь, что может обнимать его сколько душе угодно. Теперь между ними не осталось границ, которые она боялась бы пересечь.

— Сейчас ты себя хорошо чувствуешь? — встревоженно спросил Сержио.

— Замечательно! Прекрати волноваться.

Хотя Беатрисе собственное отражение в зеркале совершенно не нравилось. По случаю вечеринки в честь восьмидесятитрехлетия Нектариоса на ней было прекрасное платье, но, как ей казалось, даже бриллианты в ушах и на шее не могли сделать ее элегантной на восьмом месяце беременности.

Сержио нежно притянул ее к себе, положил руки на ее огромный живот, а потом, когда их дочка легонько брыкнула ножкой, неприкрыто обрадовался.

Элени уже исполнилось четыре, и она с нетерпением ждала, когда же у нее появится маленькая сестренка. А сама Беа провела немало счастливых часов, обставляя детскую и выбирая для дочки одежду и игрушки, хотя ей как-то не верилось, что они прожили с Сержио уже целых три года. Правда, ребенка они решили завести чуть позже, чем собирались изначально, но все же в ее жизни не было ни единого темного облачка. Мелита Теаркис продала свой дом и, выйдя замуж за итальянского миллионера, переехала в Милан. Сама Беатриса занялась благотворительностью, правда, не той, в которой ей предлагал участвовать Джон Таунсенд, рядом с которым она чувствовала себя неловко. Так что теперь в те часы, что она не занималась детьми и не путешествовала с Сержио, — ведь ему часто приходилось разъезжать по делам по всему миру, и они не хотели расставаться больше чем на пару ночей подряд, — она искала спонсоров для поддержки инвалидов.

Эмилия, мама Беатрисы, счастливо жила рядом с ними на острове, где не только чувствовала себя намного лучше, но и могла больше развлекаться и общаться с людьми, а Парис, Мило и Элени относились к ней как к родной бабушке. Нектариос часто их навещал, и теперь с нетерпением ждал появления четвертого правнука.

— Ты так тщательно готовилась к этой вечеринке, и я просто не хочу, чтобы ты переутомлялась, — признал Сержио.

В доме уже собралось множество гостей, а гул подлетающего вертолета говорил о том, что сейчас здесь станет еще больше народу.

— Со мной все будет в порядке, — лениво отмахнулась Беа, радуясь, что муж так о ней заботится, ведь беременность протекала настолько легко, что ей даже почти не пришлось менять обычный образ жизни. Но Сержио все равно всячески старался ее оберегать и обязательно ходил с ней на все медицинские осмотры.

Сержио пристально посмотрел на любимую женщину и в очередной раз попытался скрыть извечный страх того, что с ней может что-нибудь случиться. Ведь чем больше он ее любил, тем больше боялся потерять.

— Я люблю тебя, милая, — нежно прошептал он.

— А я люблю тебя больше всего на свете, — выдохнула она.