Мейси Ейтс - Разлучница

Но, видит Бог, она не хотела этого! Любовь к Алексею была самым властным и завораживающим чувством, которое она когда-либо испытывала. И Маделин не хотела, чтобы это чувство исчезло в ней.

Взглянув в дальний конец зала, она увидела, что в него вошел Алексей в черном костюме. Он был таким прекрасным, таким стильным и в то же время – таким знакомым… В самом лучшем смысле. Или, точнее, в самом худшем, потому что Алексей больше никогда не будет ее мужчиной.

Алексей медленно двигался по краю зала, обходя толпу гостей, и Маделин вспомнила, как не любил он это делать. Ей захотелось спуститься вниз, подойти к нему, взять его за руку, снять с него напряжение.

Он поднял глаза на балкон и увидел ее. Теперь Алексей смотрел прямо на нее, в этом не было никакого сомнения. Маделин отступила назад, и пространство между ними словно наэлектризовалось, как будто наполнилось взаимным влечением. Оно было явным и ощутимым даже на таком расстоянии.

Решительно продираясь сквозь толпу, Алексей прошел через танцпол, по-прежнему не сводя с Маделин глаз.

Она с трудом дышала. Ей так хотелось вновь увидеть его! Просто поговорить, постоять рядом – и больше ничего. И все же она боялась этого. Боялась боли, которая могла с новой силой нахлынуть на нее.

Маделин смотрела, как он поднимается по мраморной лестнице и проходит по балюстраде, где было не так много народу. Застыв на месте, она смотрела на то, как он приближается к ней. Маделин не знала, бежать ли ей к нему или от него.

Когда Алексей подошел ближе, она заметила, как он изменился. На нем не было галстука. Воротник рубашки расстегнут на две пуговицы. Черты лица обострились, возле глаз образовались темные круги, свидетельствовавшие о его усталости.

– Мэдди. – Он так много вложил в одно это слово, в ее имя, что сердце Маделин забилось быстрее от переполнивших его чувств.

– Привет, – с трудом произнесла она.

– Могу я с тобой поговорить?

Она слабо улыбнулась ему в ответ:

– Вы мой босс, мистер Петров. С каких это пор вы спрашиваете разрешения поговорить со своим сотрудником?

– С тех пор, как я осознал, насколько пагубным было мое решение. Пожалуйста, удели мне время!

– Всегда готова уделить его тебе, – прошептала она.

Алексей подошел к ней, сжал ее руку, поднял к губам, поцеловав пальцы. Когда он опустил свою руку, Маделин заметила на ней покрасневшую кожу.

– Что это? – спросила она, прикоснувшись пальцем к припухшему пятнышку.

– Ожог. Я неосторожно обращался с металлом, с которым работал.

– Алексей, – сказала она, – тебе надо быть более внимательным.

– Обещаю, я буду. – Взяв Маделин за руку, он потянул ее к двойным дверям, выходившим на открытый балкон, обращенный в сад.

Пышная зелень была украшена разноцветными огоньками, бросавшими яркие блики на извилистые дорожки и красивые клумбы, но было уже темно и холодно, поэтому все гости находились внутри здания.

Но Мэдди холод не волновал. Внутри ее горел огонь, когда Алексей находился рядом с ней.

Алексей повернулся лицом к саду, и руки его сильно сжали перила балкона.

– Я уехал в Москву, чтобы скрыться от тебя.

Скрыться от своих чувств. Мне стыдно признаваться в этом, но ты была права. Я постоянно испытывал страх. Жил в прошлом, но не так, как ты думаешь. Я считал – любовь приносит только боль, а не радость и боялся вспоминать о хорошем. И тогда появилась ты, Мэдди… И я захотел тебя. Тебя, а не сексуальные отношения с абстрактной женщиной.

Она не могла дышать. В груди ее стало тесно, сердце стучало слишком быстро…

– И ты заставила меня чувствовать, – продолжал он, и голос его был низким, срывающимся на хрип. – Я так давно не испытывал никаких эмоций, что едва мог их распознать. Но я сбежал от них. Убедил себя: я – не тот человек, который тебе нужен. – Засунув руку во внутренний карман пиджака, Алексей достал из него черную бархатную коробочку. – Я не знаю, смогу ли я быть твоим мужчиной, но я решил им быть. Потому что не могу жить без тебя, Мэдди…

Он открыл коробочку, и сердце ее замерло.

– Что это? – прошептала она, прикоснувшись пальцами к изящному ювелирному изделию.

– Вот. – Алексей дотронулся до центра ожерелья, выполненного в виде виноградных гроздей, с крошечными драгоценными камнями, похожими на розовые цветы, и эта часть ожерелья показалась Мэдди очень знакомой. – Это мое прошлое. Я перестал жить, Мэдди. Просто существовал, но не более того. Я прибегал к уловкам, убеждая себя в том, что двигаюсь вперед, потому что я добился успеха, заработал много денег. Но это была всего лишь иллюзия…

Мэдди почувствовала, как горячие слезы обжигают ее щеки, но не стала их вытирать.

– Но оставшаяся часть ожерелья? – задыхаясь, спросила она.

Оставшаяся часть состояла из той же золотой цепочки, но цветы, украшавшие ее, были более крупными, раскрытыми. Они были изготовлены из драгоценных камней совсем другого цвета, их окружали пышные листья из изумрудов.

– У меня было определенное представление о своей жизни, Мэдди. А когда это представление изменилось, я просто перестал двигаться. Это… – Голос Алексея замер, и Маделин показалось – сердце ее сейчас разорвется. – Это ожерелье должно было выглядеть совсем не так. И жизнь свою я планировал совсем не так. Но ожерелье прекрасное, и теперь… Я не хочу, чтобы оно выглядело по-другому. Моя прошлая жизнь навсегда останется здесь. – Он притронулся к старой части ожерелья. – Я всегда буду любить Полину. Но ты завладела моим сердцем, Мэдди. Ты напомнила мне о красоте любви, заставила меня снова чувствовать. И эта любовь, которую я испытываю теперь, она… бесконечна. Это любовь к тебе. К семье, которая у нас будет. И все это произошло благодаря тебе. Мне кажется, ты – часть меня. Такого я не испытывал никогда. Смею надеяться лишь на то, что я не убил в тебе любовь ко мне.

Маделина шагнула к нему и обвила руками его шею, уткнулась лицом в его грудь. Она глубоко вдохнула его запах.

Алексей. Ее любовь…

– Нет, Алексей. Ты не убил во мне любовь к тебе.

Я думаю, это невозможно.

Грудь его высоко поднялась, когда он сделал глубокий вдох:

– О, Мэдди, ты даже не представляешь, как я рад слышать это. Я счастлив…

Она отодвинулась от него, и он положил коробочку на один из столиков, стоявших на балконе. Затем бережно вынул из нее ожерелье.

– Я люблю тебя, Мэдди, – сказал он, застегнув ожерелье на ее шее. – Ты – мое будущее, моя надежда. Я люблю тебя…