Его бывшая слабость (СИ) - Лиман Алиса

Я люблю Глеба. Он хочет оградить нас от всех неприятелей. Но убийство… Как он будет жить с этим? Витя не просто какой-то там бандит. Он человек, которому Глеб доверял. И теперь его собственными руками…

Вздрагиваю, будто от холода.

— Я кондиционер выключу, раз вы замерзли, — подает голос безопасник.

— Не замерзла, — эхом отзываюсь я.

— Вы не волнуйтесь, Анна Васильевна. Уже все позади. Сейчас Глеб Виталич указания раздаст, чтобы дом в порядок привели, и к вам приедет.

— А как же Витя? — Почему-то мне страшно представить, что нам придется снова спать на той кровати, где Глеб убил своего водителя.

— Дай бог, спасет, — грустно отзывается мужчина.

И я теряюсь от этого ответа.

— Кто спасет?

— Так Глеб Виталич же, — с тем же непониманием отзывается он.

— Кого? — все еще не въезжаю я.

— Витька! Разве мы не о нем говорим? — Безопасник смотрит на меня через зеркало, как на поехавшую умом. — Признаться, мой косяк. Надо было сразу всю территорию проверить. Но пока мы вязали остальных, пропустили последнего. Он выстрелил. А Витюша кинулся шефа прикрыть. Так ему пуля, по ходу, полоснула артерию…

Он замолкает, видимо, оценив мой очумевший взгляд.

— Да вы не волнуйтесь так! Скорая уже, наверно, там! Мы через своих ребят вызывали. Его сейчас в реанимации подлатают — как новенький будет.

Значит, не убивал, а спасал. А Витя — его. Значит, он тоже не предатель. Как хорошо… Только бы он живой остался. Для Глеба…

— Как у нас сегодня дела? — тоном лечащего врача спрашивает Валерий Александрович, входя в мою комнату с подносом, на котором выставлен мой завтрак.

— Так же, как и вчера. И позавчера, — бормочу я без особого энтузиазма. — Когда уже Глеб приедет?

— Анечка, потерпите немного, — вкрадчиво говорит доктор, опускаясь в кресло рядом с моей кроватью и ставя поднос мне на колени. — Там такая заварушка получилась… Глебу нужно немного времени, чтобы разобраться со всем.

— Уже почти неделя прошла! — Я глотаю воздух, не позволяя себе расплакаться. — Он хотя бы в порядке?

— В порядке. Клянусь. — Доктор открыто смотрит мне в глаза, и я вынуждена поверить.

— Тогда почему я не могу вернуться домой? К нему? — все же всхлипываю я.

— Там сейчас небезопасно. Для вас.

— А для него, значит, безопасно?! — взрываюсь я, хотя прекрасно понимаю, что доктор тут вовсе ни при чем. — Если он рискует жизнью, то я хочу быть рядом!

— Если я правильно понял, — Валерий мнется, — как раз в этом все и дело.

— В чем? — Я перестаю всхлипывать и прислушиваюсь.

— В вашей… кхм… самоотверженности, — пожимает плечами он. — Как он сказал, вы бездумно бросились помогать, позабыв и о собственном нестабильном состоянии, и о безопасности ребенка. Понимаете?

Открываю рот от неожиданного открытия и невольно киваю. Потому что и правда понимаю. Он ведь мне уже не раз говорил, что если я буду рядом, ему будет сложнее отбиваться.

Ну дура…

— Он велел передать, чтобы вы хорошо ели, — продолжает Валерий.

Киваю, послушно поднимая вилку. Но аппетита совсем нет. В горле стоит ком.

— Как там Витя? — едва слышно спрашиваю я.

— Пока по-прежнему. В реанимации. Стабильно тяжелый. Но как я понял, пуля все же не задела артерию, так что думаю, жить будет.

Втягиваю голову в плечи и опускаю вилку обратно на поднос. Не лезет. Ну что поделать? Глеб там совсем один. Витя, который действительно оказался верным псом, на волоске от смерти. А единственный, кому он сейчас может доверять — Валерий, — опекает меня. Как он там? Почему не хочет говорить со мной даже по телефону? Неужели я так сильно разозлила его своей глупостью?

— Вам нужно поесть, Аня, — напоминает Валерий Александрович, поднимаясь из кресла, и выходит из комнаты.

Знаю я, что нужно. Ради Златы. Но кусок в горло не лезет, как представлю, что там сейчас с Глебом…

— Прости, Невеличка… — сквозь сон слышу такой родной голос.

Грубые пальцы трепетно поглаживают мое лицо, пробуждая желание не просыпаться вовсе, лишь бы это не заканчивалось.

— Я просто обязан исправить все, что натворил. — Глеб говорит тихо, но до меня наконец доходит, что это вовсе не сон, и я начинаю прислушиваться. — Я ведь сразу понял, что ты… Для меня это слишком. Я не заслужил. Прости. Нужно было сделать это раньше. Теперь будет больнее. Но я должен защитить тебя…

От предчувствия дурных вестей сбивается дыхание, выдавая меня с потрохами.

— Выспалась? — его голос становится непривычно сухим.

Теплые пальцы оставляют мое лицо. Открываю глаза, стараясь не паниковать раньше времени, но, наткнувшись на безжизненный взгляд любимых глаз в полумраке комнаты, сажусь в кровати.

— О чем ты говорил сейчас? — выпаливаю прежде, чем успеваю подумать. — Что ты собрался делать, Глеб?

Он хмурится, не отрывая от меня глаз. Сжимает челюсти, будто и не планирует отвечать, но все же выдавливает:

— Одевайся, — звучит ледяной приказ. — Пора ехать.

— Куда? — Догадываюсь, что мне не понравится его ответ.

— Домой, Аня.

— Мы едем домой? Уже? Ты разобрался?

— Не «мы», — отрезает он. — Ты.

Что-то подсказывает, что речь вовсе не о его особняке.

— В В-воронеж?

Хмурится еще сильнее. И кивает. Глядит на меня испытующе, будто ждет, что я сейчас истерику устрою. А вот хренушки! Не дождешься! Что бы ты там себе ни вообразил, я не позволю так просто от меня избавиться! Слишком далеко мы зашли!

Поднимаюсь с кровати и начинаю послушно одеваться. Как скажете, Глеб Виталич! Да только готовьтесь к ответному ходу!

Ловлю его взгляд в районе своей груди и демонстративно отворачиваюсь.

— Даже причину не спросишь? — спрашивает он, явно удивившись, что я так покорно соглашаюсь его оставить.

— Мне и без того все ясно! — бросаю через плечо.

— И что же? — его голос оказывается совсем рядом.

— Очевидно, нашел доказательства моей невиновности и со всеми этими заварушками пришел к выводу, что оставаться рядом с тобой небезопасно! Вот и решил домой отправить! А еще, небось, развод начал оформлять, чтобы всем вокруг доказать, что я для тебя ничего не значу! И мне затирать будешь, что никогда не любил, наигрался…

Всхлипываю, только сейчас заметив, что не сдержала истерику. На мои плечи ложатся тяжелые ладони. К моей макушки прикасаются горячие губы.

— Не любил, — шипит он, сильнее сжимая мои плечи. — Наигрался…

Самого себя убедить хочет, похоже. Да только не выйдет. Не после всего, что между нами было!

— Уходи, Ань. Пока можешь…

— А что, если я не хочу? — предпринимаю попытку.

— Я хочу! — взрывается он, порывисто отпуская мои плечи. — Ты больше не нужна мне, понимаешь?!

Поворачиваюсь и вглядываюсь в его искаженное болью лицо.

— Врать у тебя совсем не выходит, — грустно усмехаюсь я. Вижу, каких сил ему стоит просто оставаться на месте и не приближаться ко мне.

— Иди уже! Тебя Валера отвезет. Я его попросил, чтобы он там у вас на кесарево хорошего врача нашел. Потом его лечила толковый приедет, с твоим зрением разберется…

— Значит, вот как? Просто отпустишь. Даже проводить не выйдешь?

— Нельзя, — шепчет он, будто заклинание.

Правильно. Нельзя. Вдруг за нами следят? Разве опостылевшую жену провожают до машины? Разве смотрят ей вслед печальным и разрывающим душу взглядом?

— С Золотовым все ясно, — слышу голос Коли в записи, — но на кой Болоту сдалась эта баба?

Напрягаюсь, ожидая ответа на, пожалуй, наиболее волнующий меня вопрос. Безопасники двадцать четыре на семь прослушивали наших непрошеных гостей, тогда как Колян — надо отдать ему должное — прямо по пунктам вытягивал из них один ответ за другим.

— Ему и не сдалась, — слышу голос умника и, кажется, даже дышать перестаю. — Это условие информатора. Они с Болотом вроде какую-то сделку заключили.