Его бывшая слабость (СИ) - Лиман Алиса

Пуля попадает точно в цель, буквально разрывая кран, из которого начинает бить фонтан. Гарик отскакивает к окну, когда прямо из-под него раздается грохот по батарее. Обожаю соседей!

Подлетаю к Гарику и, вырвав у него нож, отталкиваю Аню. Хватаю ошалевшего пацана за грудки и бью с головы, вырубая сукиного сына.

— Аня, беги! В машине закройся. Я с этими разберусь и приду, — велю я, но вижу, что она и не собирается подчиняться. Как обычно. Только в этот раз не из упрямства. Будто пошевелиться не может. Взгляд шальной.

— Анют?

— Глеб… не могу…

Я понимаю, что происходит, еще до того, как она наконец решается это озвучить:

— Я не… не вижу…

Аня начинает оседать. Подскакиваю к ней и ловлю на руки.

— Нет-нет, маленькая… — Бережно приглаживаю растрепанные темные волосы с проблеском золота, хаотично соображая, что предпринять.

— Только не оставляй меня, — шепчет из последних сил.

— Не оставлю. Ни за что больше!

Че-е-ерт! Неужели мы все же опоздали?

Темно. Прямо непроглядно. И какой-то раздражающий слух гул. В первое мгновение мне становится страшно, но затем я слышу его голос, и делается вдруг так хорошо…

— Тише-тише, Невеличка. Поспи еще немного.

Его большая рука гладит мои волосы, и мне, кажется, больше ничего и не нужно. Просто он рядом…

— Ты ведь не уйдешь снова? — шепчу я, подтягивая его ладонь к лицу.

— Никогда. Даже если просить будешь, — грустно усмехается он. — Как договаривались, на руках тебя носить буду.

— Я все же ослепла? — предполагаю вяло. Сил почему-то совсем нет.

— Все будет хорошо, маленькая, — успокаивающе бормочет он. — Мы все исправим.

— А если нет? Что будешь делать?

— Как что? — удивляется он. — Любить тебя.

— А Златка как же?

— И ее любить. Как иначе? Вы же мои малышки. — Глеб касается кончика моего носа шершавым пальцем, вынуждая меня улыбаться.

Качаю головой, выражая наигранный протест:

— Не-а. Боюсь, ей одной твоей любви маловато будет. За детьми уход нужен. Памперсы там всякие, распорядок дня… Глаз отводить нельзя!

— Ох, смотрите, кто тут у нас заговорил? — смеется он. — А ты-то у нас мамаша со стажем, как я погляжу? Куда спрятала выводок своих детей?

— В Воронеже оставила, — ехидно ухмыляюсь я.

В ответ — молчание. Видимо, Глеб взвешивает мои слова на адекватность.

— Ты вроде не говорила, что у тебя были младшие?

Очевидно, Глеб приходит к выводу, что я имела в виду братиков или сестричек.

— Были. Ветром надуло, — усмехаюсь я. — Через форточку от соседей. У моей соседки было четверо детей, и с каждым я успела в свое время повозиться.

— Зачем еще? — Он будто и правда не понимает, как так могло получиться.

— Муж ее с моим папой нередко в запои уходил. И ей приходилось идти работать чуть ли не сразу после родов.

— Зачем от таких мужей продолжать рожать? — резонно замечает Глеб.

А в моем сознании начинает проясняться что-то нехорошее. Беспокойное такое…

— Что с папой? — подскакиваю я, но Глеб придерживает меня за плечи и укладывает обратно на свои колени.

— С ним все в порядке, — строго говорит он, давая понять, что не позволит мне подняться. — Он в другом вертолете. Летит к Олегу Викторовичу.

— Вертолет? — Теперь я начинаю понимать, что это за раздражающее тарахтение. — Все настолько серьезно? Что случилось, Глеб?! Я войти не успела, как они меня схватили. А папа там лежал…

Слышу его мучительный вздох.

— Похоже, они его по голове чем-то приложили. Но не волнуйся, он даже успел в себя прийти, пока мы вертак ждали. Доктор со скорой осмотрел его и сказал, что обычное рассечение. Пара швов — и будет как новенький.

— Тогда зачем к Олегу Викторовичу? — с подозрением спрашиваю я. — Это ведь аж в Москву?

— Я велел, чтобы ему сделали нормальное обследование. На случай, если там сотрясение какое. Хотел, чтобы ты была уверена, что отец в порядке. Глянут на него, и домой с комфортом доставят.

— Так это из-за меня? — Даже как-то неловко. Думаю, вертолет — недешевое удовольствие. А Глеб суетится так, будто речь о его собственном отце.

— Не из-за тебя, — отмахивается муж. — Он теперь мой тесть, если ты не забыла.

— Ты не оформил развод? — спрашиваю я, страшась ответа.

Глеб бережно сгребает меня в охапку, подтягивая ближе. Я чувствую на своем лице его дыхание.

— Я такой дурак, Анют. Теперь всю жизнь буду извиняться за то, что не поверил тебе сразу… — Он утыкается в мой лоб своим.

— Глупости, — смущенно бормочу я. — Мы ведь не так хорошо друг друга знали, чтобы ты поверил мне на слово, закрыв глаза на доказательства. Кто мог предположить, что предателем окажется твоя… — Осекаюсь, понимая, что не хочу ранить его еще больше.

— Да. Моя сестра, — с тяжелым вздохом продолжает за меня Глеб.

— Ты не виноват, — тут же добавляю я. — Каждый человек — сам творец своей судьбы!

— Она моя младшая сестра, Ань.

Я буквально кожей ощущаю как ему больно.

— И ее всосало мое прошлое. Разве я не виноват?

— Нет! — отрезаю уверенно. — Она большая девочка. Ты не можешь всю жизнь нести ответственность за ее поступки.

— Давай замнем эту тему, — предлагает он, но не унимается: — Поступки, может, и ее. А прошлое-то — мое.

— Ладно, — соглашаюсь, но только для того, чтобы сделать очередной выпад: — Раз ты виноват, то и я тоже!

— Каким это боком?! — возмущенно спрашивает он.

— Ну это ведь я вывалилась ей под колеса! Это за мое лечение она задолжала этому вашему Болоту!

— Глупости не городи, — ворчит Глеб. — В таком случае снова я. Это ведь я тебя напугал тогда…

— Не напугал вовсе. Я сама дура, надумала себе всякого. Просто боялась, что уволишь. И… стыдно стало, что я для тебя всего лишь очередная.

— Никогда так не было, — шепчет он в мои губы. — Ты с самого начала была особенной. Единственной. Я, может, и не сразу понял. Потому и наделал ошибок. Нужно было за тобой еще тогда пойти. Еще тогда на руках начинать носить. А я вместо этого… Как можно было подумать на маленького беспомощного ангела, что он шпион? Идиот!

— Глеб! — прерываю я его самобичевание. — Ну если уж твоя сестра смогла стать шпионом, то почему я не могла? Считаешь меня настолько беспомощной?

— Я не хотел тебя обидеть, — тут же начинает обороняться он.

— Значит, прекрати извиняться! Вообще-то, из меня вышел бы отличный шпион. Просто мне никто не предлагал! — шучу я, пытаясь разрядить обстановку.

— Ты мой ангел, Ань. — Глеб целует мое лицо, вынуждая меня улыбаться. — За что мне такое счастье?

Ловлю его щеки ладонями, вынуждая остановиться на моих губах. Недолго думая, Глеб проникает в мой рот языком. Пальцы трепетно поглаживают мою шею. А я притягиваю его теснее. Надеюсь, в вертолете не слишком много народу?

— Однажды ты сведешь меня с ума, — хрипит он в мой приоткрытый рот.

— О чем ты? — усмехаюсь я. — Это же всего лишь невинный воздушный поцелуй.

— Забавный каламбур.

Ловлю его удовлетворенный хмык губами, собираясь продолжить начатое, но вдруг натыкаюсь пальцами на мокрое пятно на его плече.

— Черт! Тебя же ранили! — В душе зарождается паника, когда я вспоминаю, как после того, как он отобрал у Лары пистолет, по его рубашке стало расползаться алое пятно.

— Не-не, — отмахивается муж, — это меня водой из крана обдало. Ты же видела, как он на всю кухню зафонтанировал?

Ах ты ж…

— Не смейте мне врать, мистер Голд! — рычу я, поднимаясь с его колен.

— О как? — усмехается он. — А мне нравится. Назови-ка меня так еще разок?

— Не дождешься! — ворчу я, игнорируя его попытку перевести тему.

— Ань, ну правда…

Придвигаюсь ближе к его плечу и принюхиваюсь. Точно ведь кровью пахнет. А он еще врать вздумал!

— Я понял, — соглашается наконец Глеб. — От тебя и от слепой ничего не утаишь. Но там честно, просто царапина.