Кэтрин Манн - Прыжок через пропасть

Себастьян встал, поправил галстук, расстегнул одну пуговицу на пиджаке.

— Мы можем поговорить сейчас. Зачем откладывать?

— Я не могу сегодня.

Ей предстояло важное свидание с пачкой крекеров и коллекцией половых покрытий.

— Торопишься по делам?

— Слушай, неужели это так трудно? — она немедленно ощутила горечь обиды. — Я прошу только уделить мне три минуты для разговора! Разве ты не можешь выкроить это время между своими встречами, заседаниями суда и ответами на письма по электронной почте?

— Хорошо.

Он улыбнулся, но только губами. Взгляд остался таким же сумрачным.

— Извини. Я не хотела ворошить старые обиды.

Она прижала пальцы к вискам, стараясь унять пляшущие круги перед глазами.

— Сейчас не очень подходящий момент для разговора. Я позвоню твоему секретарю и договорюсь о встрече.

Она резко развернулась на каблуках и внезапно чуть не упала. Ей пришлось ухватиться за стул, пока пол не перестал плясать под ней, и Марианна перевела дух.

Себастьян легонько поддержал ее.

— Вдохни поглубже, расслабься. В конце концов, ничего удивительного, что ты расстроена после судебной процедуры.

— Расстроена? Я расстроена?

Она бросила на него уничтожающий взгляд и хмыкнула. Это было похоже на начало истерики. Ей хотелось рыдать и бить тарелки, справляя поминки по своей любви, которой пришел конец в этот совсем не прекрасный день.

— Ты, как всегда, нашел точные слова.

Он сделал два глубоких вдоха, прежде чем снова взглянуть на нее. В его взгляде появилось нечто похожее на сочувствие. Это помогло ей справиться с очередным приступом тошноты.

Рука Себастьяна скользнула по ее руке, он наклонился к ней поближе.

— Значит, нам надо выпить по чашечке кофе на прощанье.

Ее тело мгновенно откликнулось на надежную силу его рук, на знакомый запах его лосьона. До каких пор чувственная память будет иметь над ней такую власть?

Она оттолкнула его руку.

— Мы уже попрощались на заднем сиденье твоей машины.

Обида бросилась ей в голову, и она съязвила:

— Кстати, твои супружеские права уже пять минут как недействительны.

Можно не сомневаться — он быстро найдет утешение! Он же знаменитый адвокат, им восхищаются все женщины вокруг. Марианна ловила косые женские взгляды, когда ей случалось заезжать за ним вечером на работу.

— Ладно, ладно, успокойся!

Он оттеснил Марианну в угол, уперся рукой в стенку над ее головой, загородив от нескромных взглядов. Их оживленный разговор уже привлекал внимание зевак.

— Я прекрасно понял, что очередной демонстрации туфель не будет!

Марианна опустила глаза на свои серебристые туфли от Джимми Чу. Воспоминания всколыхнулись, и от них стало еще больнее. Обида всегда толкала Марианну к нападению. Но сейчас она не будет устраивать сцену. Самое ужасное было то, что вот уже несколько часов она представляла, как бы она сообщила ему о своей беременности, если бы не развод. Можно было бы, например, подбросить ему в офис кружку с надписью «Настоящий мужчина умеет менять пеленки!». Он догадался бы… Да, после того как добрался бы до офиса после многочасовых заседаний в суде! Он, наверное, даже не обратил бы внимания на такую мелочь, как новая кружка!

Спокойно, надо сдержать себя. Вдох. Еще раз. Теперь можно говорить.

— Я не собираюсь приглашать тебя на прощальный кофейный ритуал, Себастьян. Нам предстоит разговор, который требует сосредоточенности. На той неделе мы как раз оба успокоимся и встретимся на нейтральной территории, где-нибудь в общественном месте.

Он смотрел на нее пристально, как на свидетеля во время судебного процесса. У него зазвонил телефон, но Себастьян предпочел не отвлекаться.

— У тебя что-то произошло за время судебного процесса?

— Я действительно не могу обсуждать это сегодня.

Она шагнула к выходу, искренне надеясь, что на этом они сегодня и распрощаются.

— Хорошо, все будет так, как тебе угодно.

было не совсем то, что она хотела услышать, но выбора не оставалось.

— Всего хорошего, Себастьян.

Разумеется, просто так это не кончится. Зато у нее есть неделя на передышку и принятие решения.

Из холла она увидела, что на первом этаже в ожидании Себастьяна собрались его родные. Настоящий семейный клан. Марианна об этом могла только мечтать. Сама она была единственным ребенком немолодых родителей. Разумеется, они нежно любили ее. Но, увы, ни папы; ни мамы уже не было на свете. Марианна прижала руку к животу, серебряные кольца браслета тихо звякнули, как молитва о крохотной жизни внутри. Но тут послышались шаги Себастьяна. Он не оставит ее в покое так просто. Сейчас они опять окажутся наедине в замкнутом пространстве лифта. Марианна не хотела никакого напоминания о том, что произошло в прошлый раз. Себастьян нажал кнопку вызова и, склонив голову набок, выжидательно уставился на нее.

— Спасибо, но я лучше прогуляюсь по лестнице.

Она повернулась слишком быстро. Мир резко сузился, как будто кто-то поменял оптику во время фотосъемки. Колени Марианны предательски подогнулись, и последнее, что она увидела, падая на пол, были туфли от Феррагамо, которые она подарила Себастьяну на прошлое Рождество.

— Здесь необходима помощь специалиста! — отчим Себастьяна повторял это уже третий раз, со всей авторитетностью, на которую способен генерал.

Себастьян и не возражал. Но доктора, которого нашли прямо здесь — в суде был специальный медицинский пункт, — похоже, нисколько не волновал тот факт, что Марианна не приходит в себя уже семь минут и сорок одну секунду. Доктор Коэн, молодая и уверенная женщина, спокойно считала пульс Марианны. Когда Марианна рухнула к его ногам, сердце Себастьяна рухнуло в пятки. Он подхватил бывшую жену, унес в комнату для переговоров, положил на диван. Затем снял с нее туфли и расстегнул розовый жакет. Тут как раз подоспели его мать и генерал, который обеспечил подкрепление в виде доктора Коэн. Потом подошли братья. Как он ни просил своих родных не приходить в здание суда, они не послушались. И, как оказалось, правильно сделали.

Двое его братьев вместе с мамой и отчимом стояли чуть в стороне и ждали. Ему тоже не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Себастьян ненавидел бездействие. Он и профессию себе выбрал такую, в которой почти всегда мог контролировать ситуацию.

Почему Марианна не открывает глаза? И сколько эта женщина будет считать ей пульс? Себастьян уже злился. Если его жена через десять секунд не очнется, пусть доктор Коэн пеняет сама на себя.

Он опустился на одно колено рядом с диваном и взял Марианну за руку — холодную и влажную. Доктор, наконец, посчитала пульс.