Пенни Джордан - Вновь любима

У Холли потемнело в глазах. Господи, лихорадочно взмолилась она, пронеси мимо меня горькую чашу, останови эту женщину, я не хочу слушать ее исповедь, ведь я знаю, что последует за ее признанием… Увы, ее молитва осталась без ответа, а сама Холли была абсолютно бессильна помешать Кэндис прекратить эту пытку.

— Я… я не уверена, что история вашего знакомства имеет какое-то отношение ко мне, — пробормотала она охрипшим голосом в полном отчаянии. В горле у нее пересохло, слова едва выговаривались.

Неужели она выдала себя? Догадалась ли Кэндис о том, что с ней происходит?

Повисло неловкое молчание. Холли, собравшись с духом, взглянула на гостью и обнаружила, что та смотрит на нее серьезно и сочувственно.

— Однажды Роберт пригласил меня на вечеринку. Вернее, это я его туда потащила, — поправилась Кэндис. Казалось, она и внимания не обратила на реплику Холли. — Вечеринку устраивал мой приятель, художник, в своей берлоге. Обстановка была самая что ни на есть богемная: еды мало, зато спиртного — море разливанное. В первый и единственный раз за все время нашего знакомства Роберт напился в стельку. Таким пьяным я его никогда не видела. Его так развезло, что мне пришлось отвезти его к себе на квартиру. — Она помолчала. Холли напряглась, всем существом безмолвно протестуя против того, что предстояло услышать дальше. Ей хотелось заткнуть уши и прокричать: хватит, не хочу ничего знать! Может, я и виновата, но этой пытки мне не выдержать! Каждое слово Кэндис жгло ее будто раскаленным железом. Сейчас она скажет, что они провели ту ночь вместе, поведает все подробности их романа. — Мы начали разговаривать. — Кэндис невесело усмехнулась. — Очень скоро я поняла, что мне не на что надеяться. Роберт вспомнил о девушке, которую оставил в Англии… Он все еще любил ее, это было совершенно ясно. Заговорив о ней, он, похоже, не мог остановиться. Я узнала все: какая она красивая и умная, как плохо он обошелся с ней, в чем горько раскаивается. Ему даже не нужно было говорить мне, что он не забудет ее до конца своих дней, всегда будет любить только ее одну.

Мне повезло. Я была достаточно молода, чтобы найти в себе силы отказаться от несбыточной мечты. Здравый смысл подсказал мне, что Роберт никогда не полюбит меня, поэтому мне незачем тратить время и душевные силы, нужно сделать над собой усилие и попытаться устроить свою личную жизнь иначе — найти человека, с которым я могла бы обрести счастье. Роберту повезло меньше…

Ходить вокруг да около я не стала — это не в моем характере — и спросила его напрямик: «Если ты так любишь ее, почему ты к ней не вернулся?» — «Слишком поздно, — ответил он, — я ранил ее в самое сердце… она никогда не простит, да я и не заслуживаю ни прощенья, ни ее любви».

И вот как-то Роберт сообщил мне, что решил вернуться в Англию. Помнится, я спросила его, любит ли он ее по-прежнему… ту девушку, и он ответил: да, люблю. «Ну, и что же ты собираешься делать?» — «Я много думал, — сказал он, — и понял, что должен предпринять последнюю попытку — отыскать ее и поведать о своих чувствах, заглянуть ей в глаза и прочесть в них ответ на вопрос, мучающий меня все эти годы: сможем ли мы начать все сначала? Если она скажет «нет», тогда мне придется смириться с неизбежностью и провести остаток жизни в одиночестве. Полюбить другую женщину я не смогу, а жениться без любви считаю непорядочным: зачем обрекать ни в чем не повинного человека на постоянные страдания?»

К тому времени я уже не любила Роберта как мужчину, нас связывала только дружба. И сегодня я пришла к вам, Холли, как его друг, потому что мне небезразлична его судьба. Хочу спросить вас как женщина женщину: если вы с Робертом любите друг друга, что совершенно очевидно, почему вы до сих пор не вместе?

Холли ничего не могла с собой поделать — она разрыдалась.

Кэндис тут же придвинулась к ней, ласково обняла ее, как это сделала бы любящая мать, не обращая внимания на протесты Холли, которая, захлебываясь слезами, уверяла, что она вся в пыли и грязи и запачкает дорогой костюм Кэндис из кашемировой шерсти, а сама жалась к ней, как беспомощный ребенок, ищущий утешения и защиты. Какое счастье разделить свои чувства с доброй и отзывчивой женщиной и знать, что та все правильно поймет и не задаст ненужных вопросов!

— Значит, я была права! — торжествующе воскликнула Кэндис, когда Холли немного успокоилась и высвободилась, чтобы достать носовой платок. — Увидев вас вчера, я сразу поняла, что вы влюблены в Роберта, а уж он-то, бедняга, просто глаз не мог от вас оторвать, весь вечер смотрел как зачарованный… Так почему же, почему вы все еще не вместе?

Холли покачала головой.

— Я думала, что он меня не любит. Уезжая в Америку, он сказал, что я ничего для него не значу… поскольку он никогда не любил меня по-настоящему, что между нами ничего не было, кроме взаимного физического влечения, секса… Я пыталась забыть его, выбросить из своего сердца. Увы, все мои старания оказались тщетными. Роберт причинил мне такую боль, что я возненавидела всех мужчин, испытывала отвращение при мысли о том, что кто-то коснется меня, поцелует… Никто не мог тронуть мое сердце, потому что в нем царил Роберт, но я боялась признаться в этом самой себе. Отказавшись от надежды на личное счастье, я с головой ушла в работу, занялась домом. Со временем я убедила себя, что всем довольна, обрела некое подобие душевного равновесия, как-то наладила свою жизнь… А потом он неожиданно вернулся, и я с первого взгляда поняла, что по-прежнему люблю его.

Холли перевела дух и, смущенно опустив голову, продолжала дрогнувшим голосом:

— Я должна вам кое в чем сознаться. Увидев вас вместе с Робертом, я решила, что у вас с ним роман. Мне стало очень стыдно, особенно потому, что… — Она запнулась, не в силах продолжать, и залилась ярким румянцем.

Кэндис тактично молчала, не сводя с нее внимательного взгляда. Убедившись, что Холли больше ничего не скажет, она вздохнула и твердо заявила:

— Никогда, клянусь вам, никогда мы не были с ним близки. Более того, я совершенно точно знаю, что у Роберта вообще никого не было. И дело вовсе не в том, что женщины не пытались его обольстить. Еще как пытались! Просто гроздьями на него вешались. Он же очень привлекательный мужчина… в Нью-Йорке такие, как он, пользуются бешеным успехом. При желании он мог бы… — Она выразительно повела плечами и серьезным тоном добавила: — Холли, Роберт в высшей степени порядочный человек, секс без любви его не привлекает.

Холли вспыхнула, вспомнив, как часто мысленно обвиняла его в том, что он воспользовался ею для удовлетворения своих плотских желаний. Как же она заблуждалась, как несправедливо судила его…