Семь дней уходящего года (СИ) - Ночь Ева

Что-то для флегматика она чересчур возбуждена.

— Спектакль отличный, игра актёров — замечательная. Я в восторге.

— И всё? — слышу в её голосе разочарование. И снова подозрения вспыхивают синим пламенем до небес.

— А что должно было быть ещё?

— Ну, например, я тебя просила присматриваться к окружающим. На предмет потенциального жениха.

Вообще-то подруга му-жи-ка хотела мне отыскать, но не будем придираться к терминологии.

— А что, были кандидаты? — веду я допрос по всем правилам военной науки.

— И кто тебя, спрашивается, учил отвечать вопросом на вопрос? — задумчиво тянет Соня.

— А может, ты перестанешь темнить? — не сдаюсь и не поддаюсь я на провокации.

— Ладно, — вздыхает она, — но ты же с кем-то познакомилась?

— С кем-то — да, — осторожничаю я и молчу. Тяну театральную паузу как можно дольше. Многозначительно.

— И… как он тебе? — не выдерживает Соня. Она даже дышит глубже — степень крайнего волнения.

— Ну-у-у… ничего так. Вполне приятный молодой человек.

— И красавец, правда? Вот прям Антонио Бандерас в молодости — лучшая его версия!

Так. Так-так-так! Я давлюсь воздухом. Какой Бандерас? Какой Антонио? О чём сейчас толкует моя несравненная подруга?

— Ты о чём?

Пауза.

— Нет? Не похож?.. Ну, ладно. У меня воображение. А вообще да. У Саши глаза голубые. Но так-то и смуглый, и красивый, и весь из себя — признай, ну что тебе стоит?.. И, между прочим, из приличной семьи!

И тут до меня доходит. Мачо слева. Красавец неземной. Ну, Сонька, ну, змея!

— М-да, — мычу я, соображая, как бы выкрутиться. — Только я, как оказалось, не люблю античные статуи. Холодом от них могильным веет.

— Что ты несёшь, Настя? — включает строгого профессора моя Соня.

— В общем, это. Он удрал. Слинял. Видимо, скучно ему на спектакли ходить. А я с Сергеем познакомилась. Помнишь, тот, с остановки? Я тебе ещё рассказывала, как подлый Баритон меня с Петей прокинул, а я мужчину завалила нечаянно, с букетом.

Пауза. Длинной в Амазонку.

— Что ты натворила, Настя, — шипит Соня так, что я пугаюсь. — Он же женат, твой с остановки!

— Почему женат сразу? — блею, пытаясь возражать. — Ничего он не женат.

— А цветы? А девушка в шубке? Думаешь, у меня с памятью ку-ку? У меня всё хорошо с памятью! Уникальный случай, можно сказать. Саша, красавец, богатый, перспективный, почти миллионер, между прочим. У него часы стоят дороже твоей квартиры вместе с мебелью и тобой в трусах и шляпе.

— Шляпу хоть не трожь! Шляпа — святое! — почти рыдаю я… от смеха. Но мне нельзя ржать: Соня обидится. Там я миллионера, оказывается, проигнорировала. Какая досада…

— Дура ты, Настя! — бросает в сердцах подруга и отключается.

После такой эмоциональной нагрузки спалось мне плохо. И, к слову, среди ночи полезли, как дикие тараканы, сомнения. Такие, мерзкие мыслишки: а не продешевила ли я, в самом-то деле?.. Красавец, богатый, весь из себя. И Серёжа- не-пойми-кто с невестой. Или женой? Вот сразу от подозрений становится плохо. Тьфу.

На работу я приехала что мочалка использованная. И не работается мне ни разу, хоть плачь. Не помогли ни кофе, ни шоколадка. Зато звонок Сергея почти в обеденный перерыв помог.

— У меня сегодня мероприятие, — заявляет он после того, как поздоровался. — А давай мы вместе сделаем очень хорошее дело.

И тут я понимаю, что должна пройти квест. Сейчас откажусь, если он что-то эдакое мне предложит.

— И какое же? — спрашиваю настороженно и готова отпрыгнуть в сторону, как недоверчивая кошка. Я даже ногтями стол поскребла, нервничая.

— Вслепую не рискуешь? — смеётся он, а затем добавляет очень серьёзно: — У меня есть традиция: под Новый год я посещаю приюты для животных. Благотворительная акция.

Если сказать, что он меня удивил, то это слабо сказано.

— Ну, так как? — и в голосе его затаённое напряжение. Ему почему-то важен мой ответ. А ещё, наверное, очень хочется, чтобы я согласилась. А я что? Я животных люблю — раз. А во-вторых… может, мой Петя где-то там?.. Может, кто-то его обогрел и накормил?

— Я поучаствую в твоей благотворительной акции, — выдыхаю почти радостно. — Более того, приму горячее участие. Ну, в меру своих возможностей, конечно.

— Вот и замечательно, — в голосе его улыбка. А ещё — облегчение. — Куда мне подъехать за тобой?

И я называю адрес. И вечером выплываю белой лошадью из офиса под недоумённые взгляды сотрудников. Ещё бы: под конец дня мне доставили корм, много корма для собак и кошек. И вот я иду гордо, но на полусогнутых, тяну всё это добро за собой, и добрый Шеф догоняет меня, помогает. В глазах у него — удивление и немой вопрос, но я только благодарю за помощь.

На парковке ждёт меня Сергей. Не стоит эффектно, а подбегает, забирая оставшийся груз.

— Ты бы могла попросить зайти меня, — ворчит он и зыркает в сторону Шефа, но тот только улыбается в усы и, отдав пакеты, ретируется, насвистывая марш Мендельсона. Остряк.

— Не сообразила! — развожу руками и усаживаюсь на переднее сиденье.

— Сегодня из ремонта забрал, — гладит руками Сергей руль и улыбается. Солнечный он какой-то. Светлый очень. — Да здравствует нормальная жизнь! Долой такси и остановки!

— Ты тоже миллионер? — хихикаю я, вспоминая Соню и Сашу-Антонио с часами, в чью стоимость проваливаюсь я с квартирой и трусами полностью.

— Я доктор, — ласкает Сергей меня взглядом. — Ветеринар и хирург.

— Поэтому умеешь шить, — «осеняет меня».

— Да, — заводит он мотор.

— А Заза тёткина…

— Её собачка, которую я спас. Кстати, она из тех несчастных, кому удалось найти нового хозяина.

Это был чудесный вечер. Тяжёлый, но правильный. Мы как два рыцаря объездили несколько приютов. До тех пор, пока не закончились «подарки». И везде Сергея встречали с радостью. И величали Сергеем Валентиновичем. И я почему-то неимоверно гордилась этим.

Петю, конечно же, я не нашла, хоть и пересмотрела все клетки с животными, но с честью выдержала эпопею. Расплакалась лишь в самом конце, уже сидя в машине.

— Не плачь, Настя, — снова подсовывает он мне свой чистый платок. У него, наверное, фабрика по их производству. А я в который раз пользуюсь его добротой.

Куда там не плакать… как же…

Он осторожно обнимает меня за плечи, и мы долго сидим в машине.

— Поехали домой, Настя. Уже поздно.

— Знаешь, — говорю я ему, — у меня, наверное, это первый день в году, когда я почувствовала, что сделала что-то очень важное и нужное. И ведь могла бы это делать сама. Пусть нечасто. Пусть раз в два-три месяца. Или хотя бы в полгода. А я… ни разу. Не потому что жадная, а потому что не подумала.

— Зато ты успела, — снова улыбается он мне. Устало, но тепло и уютно. — Успела в уходящем году сделать маленькое добро.

Не знаю, о чём он думал. А я всю дорогу до дома слышала его голос, что отзывался в сердце чутким эхом: успела… добро… А ещё хотелось добавить: чудо. Не знаю почему. Может, потому что я его ждала очень сильно все эти дни.

Вообще-то сегодня суббота — выходной день. И до Нового года — рукой подать. Сплю я в выходные как богатырь — долго, сколько влезет. Но не в этот раз. Телефонный звонок разбудил меня в шесть — в шесть! — утра!

— Да, — буркнула спросонья. Как вы понимаете, в такие моменты я не мисс Вежливость, а мадам Дурное Настроение.

— С добрым утром, Настя! — кажется, он даже в телефон улыбается. Ну, какое же оно доброе, если я не выспалась?

— Я бы сейчас не была так оптимистична, — продолжаю сопеть, не открывая глаз, но сон уже, как пугливый заяц, ускакал в другие места, где добрые домочадцы и очень хорошие мальчики дают поспать.

— Ты прости, что я рано — голос у него всё же виноватый, — но позже я мог бы тебя не застать. У девушек в выходные всегда планы, но, может, я смогу в них вписаться? Вне очереди?

— Девушка бы не обиделась, если бы ты поинтересовался планами часиков эдак на пять позже, — вздыхаю я и сажусь, кутаясь в одеяло.