Найди меня Шерхан (СИ) - Тоцка Тала

Закрываю глаза, дышу.

«Арсен, помоги мне, я уже не могу».

Представляю, что он держит меня за руку, и когда терзающая боль пронзает позвоночник, откуда-то слышится незнакомый женский голос.

Немного низкий, немного сиплый, как будто она много и долго кричала. Только почему она зовет моего мужа? Может, он где-то здесь?

— Арсен… — она и сейчас кричит, и я поднимаю голову, чтобы ее увидеть.

Подбегает Тагир, заглядывает в лицо, что-то говорит профессору, а я все на той же периферии сознания понимаю, что это я зову Арсена. И что этот сиплый незнакомый голос — мой.

***

— Не дури, Арсен, ты же понимаешь, что его прикрывают, сам он ни за что бы против тебя не пошел, — генерал Ермак пытался успокоить Арсена, который уперся в него тяжелым взглядом.

— А мне похер, Коля, там моя жена и сын. И я эту суку на ремни порежу, когда найду.

— Арсен, — генерал обошел Ямпольского и встал у него за спиной, — угомонись. Тагир сейчас твою семью будет как зеницу ока беречь. А если мы его загонять начнем, то только твоим навредим. Он же как невидимка от нас уходит!

Ермак выругался, а Арсен запустил пальцы в волосы и готов был завыть. Как тогда, когда узнал, что Агата в один момент сорвалась и поехала в клинику к Кравченко.

Никто ее не вызывал и никакие анализы сдавать необходимости не было. Если бы Генка был в клинике, если бы врач вышла из кабинета, если бы, если бы… Гена отъехал на час по делам, Агаткина врач вела прием. У нее следующей записана была Савченко Анна Александровна, но Анна Александровна на прием не явилась. 

Кравченко тоже готов был волосы на себе рвать. Арсен понимал, что это над его особняком даже дроны сбивают, а над медицинским центром установки противовоздушной обороны не натыкаешь. Но стоило представить ужас Агаты, когда ее втолкнули в лифт и поволокли по крыше к вертолету, как мыслительные способности отшибало напрочь.

Он заверял ее, что с ним ей нечего бояться, он уверял, что ей ничего не грозит. Он признал, что охранники сработали максимально эффективно — вместо тупой пальбы, в которой могли зацепить Агату, связались с людьми Ермака и подняли в воздух служебные вертолеты.

Но Мансуров как будто растаял в небе. Тогда и была выдвинута версия, что бывшие покровители его отца теперь взялись покрывать и сына. И надеются отломить хороший кусок из полученного Тагиром наследства.

— Мало мы им тогда отвалили, — сокрушенно качал головой генерал, но Арсен не собирался прогибаться под очередное противостояние силовиков.

— Нет, Коля, я ждать не буду. Ей рожать через две недели, как ты себе представляешь, что меня там не будет?

— А ты что, акушерка? — буркнул Николай. — Родит, куда денется. А вот если ты гонять его начнешь, то гляди, как бы он не забился в какую-нибудь нору с Агатой твоей, и она не рожала у него дома в ванной.

Арсен чуть не задохнулся, когда такое представил. Шли вторые сутки, которые он провел на ногах. Усталости не чувствовал, только тупую саднящую боль в затылке. А на камень в груди он старался внимание не обращать.

Но настоящая боль появилась ночью. Она то затихала, то усиливалась, Арсен с Алексеем как раз просматривали записи, присланные наблюдателями из разных городов. И никого и близко похожего на Тагира с Агатой не находили.

Начали тянуть мышцы, суставы, а потом всего ломать стало. Леша даже предложил выпить транквилизатор и отрубиться, чтобы мозг отдохнул. Но Арсен только отмахнулся, вколол лошадиную дозу обезболивающего и дальше за просмотры уселся.

Под утро в позвоночник будто прут всадили стальной. Раскаленный. Алексей с опаской смотрел, как корчится его босс от спазмов, а Арсен хватал воздух и думал, все уже, надышался.  Отпустило резко, как и началось. Он даже не поверил сначала, приготовился к очередной волне, но ни прутьев, ни спазмов больше не было.

Неясная мысль мелькнула и исчезла, изгнанная озверевшим сознанием.

«Нет, не может быть, рано».

А интуиция все громче и громче нашептывала, что нет, не рано. Когда пиликнул экран, он практически был готов к тому, что увидит. И все равно, когда на экране обозначилась крошечная ручка с виниловым голубым браслетом, Арсен почувствовал, как подгибаются ноги.

Сполз по стене на пол и не мог оторвать взгляд от надписи на браслете. Мансурова Агата Янушевна, мальчик, вес четыре двести, рост пятьдесят восемь сантиметров, дата, время…

— Арсен Павлович, — бросился к нему Алексей, но он не мог говорить, молча отдал телефон и закрыл глаза ладонью. Телефон вновь пиликнул, и Леша прочел вслух:

— «Торг начинается».

И следом еще одно:

— «С ней все хорошо».

Арсен сидел неподвижно, продолжая прикрываться ладонью.

«Все хорошо. У них будет все хорошо, а тебе, Тагир, клянусь, ад покажется раем».

— Мы отслеживаем сервер, Арсен Павлович, — начал Алексей, Арсен его остановил.

— Нет смысла, Леша, он скоро сам перезвонит.

И в подтверждение его слов в руке Алексея завибрировал телефон Ямпольского с обозначением на экране «Скрытый номер».

Глава 34

Ямпольский никогда не ставил перед собой невыполнимых задач, но сегодня перед ним стояла задача архисложная — не разорвать на части Тагира Мансурова. И дело было вовсе не в Ермаке — Арсен прекрасно понимал, что генерала в первую очередь заботят собственные интересы. Ему самому следовало убедить Тагира. Убедить сделать шаг в яму, старательно вырытую для него Шерханом. А для этого просто необходимо оставаться невозмутимым. Или хотя бы им казаться.

Вот это было намного сложнее, потому что перед глазами стояла Агата. Поддерживающая большой — для нее просто огромный — живот. Мальчик Ямпольского пошел в отца, «крупный плод» — так было написано в карточке Агаты. Арсена это дико бесило, поэтому она прятала от него карточку. Плод… Сын, а не плод!

Его девочка из сил выбивалась, вынашивая малыша. Она не жаловалась, наоборот, когда ловила на себе тревожный взгляд, улыбалась и даже старалась подбодрить Арсена. Но он все видел.

Как медленно она ходит, как долго поднимается по ступенькам, как тяжело встает с кровати, переваливаясь через бок и руками поднимая лежащий отдельно живот.

Арсен носил бы ее на руках, но Генка ругался, и врачиха Агаткина ругалась.

«Она должна двигаться, мышцы должны работать, а мозг насыщаться кислородом, Арсен Павлович!» — выговаривала врачиха. Кравченко был более категоричен:

«Ты хочешь откормить ее как гусыню?»

И Арсену приходилось просто везде ходить за Агатой, чувствуя себя бесполезным и непригодным прицепом.

Зато она могла спать только с ним и только когда он ее обнимал. Раз Арсен улетел на несколько дней в Вену, но утром увидел по видеосвязи красные от бессонницы глаза и сразу же обменял билет. К обеду был дома, заставил ее поесть, они легли на диван в гостиной, и Агата мгновенно уснула.

Он гладил шелковые густые волосы и старался поменьше шевелиться. Сын сначала прыгал в животе как мячик, но живот лежал на Арсене, и он его тоже гладил. И малыш вскоре уснул. Больше Арсен никуда от них не уезжал.

Агата давно придумала сыну имя, но какое, Арсену не признавалась, а он сразу сказал, что как хочет, пусть так и называет. Ему лишь бы ребенок был здоровым, и его красивая мамочка тоже. И как теперь удержаться и не разорвать Тагира, было для Арсена еще тем испытанием.

Мансуров назначил встречу в ресторане, который располагался в здании с вертолетной площадкой. Он предупредил, что, если с ним что-то случится, ребенку введут инъекцию, после которой у Арсена больше не будет сына. Лучше бы не предупреждал, не ухудшал себе карму. Ямпольский это понимал без лишних предупреждений.

Он вошел в зал и сразу увидел Мансурова. В зале было людно — ресторан средней руки, конечно, туда в обед съезжаются и сходятся из близлежащих офисов. Тагир сидел за дальним столиком у стены и смотрел на Ямпольского.

Арсен подавил волну бешенства и несколько раз глубоко вдохнул. Представил вместо Тагира безликий манекен и шагнул к столику. Здороваться не стал — много чести.