Лори Пэйдж - А может, это любовь?

С тех пор как Ник вернулся домой из университета, им удавалось избегать встреч, насколько это было возможно в таком небольшом городе. До прошлого Рождества они умудрялись при встрече друг с другом разговаривать вежливо, даже сердечно.

После их разрыва Стефани вела себя так, будто она — пострадавшая, а он — виновник происшедшего. Она не простила его за то, что он подверг сомнению ее верность, но слухи сделали свое дело. А Ник ждал, что она ему объяснит, как получилось, что другой мужчина обнимал ее за плечи, но так и не дождался.

Эти воспоминания всколыхнули в душе Ника былую горечь, но что толку расстраиваться: слишком много прошло с тех пор времени!

— Все удалось продать на распродаже?

— Почти все.

— Эми уверяет, что такого у вас давно не было.

— Верно, хотя я сомневалась, будут ли пользоваться успехом новые украшения. Но они все разошлись.

— А сережки, что на тебе, тоже из новых? Очень красивые.

Сережки были похожи на крошечные солнца. Когда Стефани непроизвольно потрогала одну из них, Ник вспомнил, каково было целовать ее шею как раз под сережкой, но постарался поскорее избавиться от этого воспоминания.

— Да, новые. Мы заказали целую партию в Рино. Их делает один индеец, и они пользуются большим успехом.

Пока она говорила, Ник все никак не мог оторвать глаз от ее губ и от родинки над верхней губой. Каждое слово Стефани звучало как ласка, напоминая о вещах, которые он заставлял себя забыть. А когда она стала делиться с ним планами по расширению магазина, то так оживилась, что Ник даже удивился.

Стефани была очень похожа на его сестру Дину, у которой тоже было собственное дело в Денвере. Дина только что родила второго ребенка, поэтому Ник решил забрать у нее Никки на уик-энд, чтобы девочка не чувствовала себя заброшенной. К тому же он обожал детей и всегда мечтал иметь кучу ребятишек.

От этой женщины, что сидела напротив.

Стиснув зубы, Ник попытался сосредоточиться на беседе. Идеи Стефани были здравыми. Она вообще была современной деловой женщиной.

А Клею, неожиданно подумалось Нику, не нравилось, что его жена работает. Он даже злился, что магазин процветает. Ник советовал Клею смириться и даже поощрять интерес Стефани к работе. Со слов Дины он знал, что женщине иногда нужно больше, чем быть просто женой и домохозяйкой.

— Если вам нужен бухгалтер или юрист, у меня есть кое-кто на примете с хорошими рекомендациями, — предложил Ник.

— Мы с Эми уже говорили сегодня утром о том, что нам нужен человек, который занимался бы налогами, и мы его уже нашли, но все равно спасибо.

— Я съела половину, дядя Ник, больше не хочу.

— Ну и ладно.

— А что на десерт?

— Все, что хочешь, дружок. Выбирай.

— Можем съесть пополам банановое мороженое, — с надеждой в голосе сказала Никки.

— Сейчас закажем. — Ник взглянул на Стефани. — А тебе? Осилишь банановое мороженое?

— Не знаю…

Ник стал ее уговаривать:

— Ты слишком серьезна. Тебе не помешает порадоваться простым удовольствиям жизни.

Эй, парень, осади! — предостерег он себя.

— Звучит заманчиво — правда, от мороженого толстеют. Ну да ладно, — наконец сдалась она, рассмеявшись.

От этого смеха ему стало жарко.

Ник сначала доел мороженое за Никки, потом половину порции Стефани. Заметив, что Стефани смотрит на него пристально, он осведомился:

— У меня мороженое на подбородке?

— Нет, просто я подумала, сколько ты сможешь съесть.

— А у меня в ноге есть такой пустой мешочек, правда, Никки?

— Мама говорит, что и у меня тоже, — пискнула Никки. — Она вообще говорит, что я вылитая ты, дядя Ник.

Ник патрулировал движение на шоссе до тех пор, пока не добился того, что никто не превышал скорости в шестьдесят пять миль в час. Он, конечно, понимал, что, как только уедет, все снова станут нарушать, за исключением нескольких тупых водителей, которые собьются в кучу и будут загораживать дорогу и раздражать остальных водителей, вынужденных тащиться за ними.

В обязанности Ника не входило патрулирование шоссе, но летом он иногда заменял ушедших в отпуск полицейских.

Закончив смену, Ник медленно ехал по главной улице. Большинство магазинов уже были закрыты. Но в одном магазине был свет, хотя на дверях висела табличка «закрыто». Это был «Хрустальный башмачок». Стефани, видимо, засиделась за счетами.

Ник проехал мимо и, завернув за угол, увидел Дуги, сидевшего с печальным видом на крыльце дома миссис Уитерс, очевидно в ожидании матери. Еще какие-то дети, гораздо моложе Дуги по возрасту, бегали во дворе дома, но вскоре за ними заехали их родители и увезли домой.

Ник вернулся на Мейн-стрит в надежде еще застать Стефани. Ему, черт побери, надо сказать ей пару ласковых, и он это сделает!

Ник припарковал свой вездеход рядом с машиной Стефани.

Обойдя дом, он стал барабанить в заднюю дверь магазина.

— Кто там? — раздался голос Стефани.

— Ник.

Ему не понравилось, с какой осторожностью она открыла дверь, словно ожидала подвоха, а может, даже нападения.

— Что-нибудь случилось?

— Не случится, если ты согласишься помочь. Нам надо поговорить.

— Хорошо. Я как раз закончила со счетами. О чем ты хочешь поговорить?

Ник прошел в офис. Она не возражала, но насторожилась. И правильно сделала — сейчас он ей выдаст!

— Я хочу поговорить о Дуги, — сказал Ник, усаживаясь в кресло.

Стефани села за стол и спросила:

— И о чем именно? — По ее тону было ясно, что она не нуждается в советах.

— Я хочу, чтобы он играл в нашей футбольной команде.

Заправляя за ухо прядь волос, она смотрела на него, будто не понимала, о чем идет речь.

— Я хочу, чтобы он играл в команде, которую я тренирую, — пояснил Ник.

— Почему?

— Потому что ему это необходимо.

— Неужели? — Тон ее стал прямо-таки ледяным.

— Да, необходимо. — Ник постарался, чтобы его голос не звучал саркастически. — Он же не шестилетка. Ему нужны друзья одного с ним возраста. Ему необходимо движение, а спорт поможет ему выработать определенные правила поведения, даст выход его агрессии…

— Кто ты такой, чтобы давать мне советы? — вспылила Стефани.

Ник встал во весь свой немалый рост, что, как он заметил, ничуть ее не испугало.

— Я уже взрослый мужчина. Но я помню, как был подростком, и знаю все разочарования и метания этого возраста.

— Но ты никогда не был женат, и у тебя не было детей. Тебе не приходилось одному воспитывать ребенка.

— Не приходилось, — согласился он.