Холли Престон - Прекрасная ошибка

— Конечно, брат уже вышел из того возраста, когда нуждаются в разрешении… — скривился Томас.

— Вот и пусть решает сам, — жестко закончила Мэри. — Боюсь, вы слишком далеко зашли, разыгрывая роль умудренного опытом старшего брата. — Она взяла блюдо с пирогом в одну руку, кувшин с взбитыми сливками в другую и ощутила, что подгибаются колени.

Томас молча последовал за ней в столовую и уселся на прежнее место. Мэри принялась раскладывать по тарелкам пирог. Подумать только, сегодня утром она горевала, что плохая погода отпугивает покупателей! Смешно…

Первым за столом нарушил неловкое молчание Джон.

— Что бы ты ни говорил, это все равно ничего не изменит, — упрямо сказал он брату. — Мы с Джун поженимся, и очень скоро.

— Я это уже слышал. — Лицо и тон Тома оставались совершенно бесстрастными. — И когда же ты собираешься обрадовать родителей?

Сбитый с толку уступчивостью старшего брата, Джон заметно смутился.

— А когда лучше?

— Ты же сам все решаешь…

— Тогда завтра утром.

— Хочешь, я пойду с тобой? — неожиданно предложила Джун.

Братья посмотрели в глаза друг другу, и младший первый отвел взгляд.

— Думаю, будет лучше, если я сначала один поговорю с ними, — пробормотал Джон.

— Да, конечно, — с видимым облегчением сказала Джун и осторожно добавила: — Надеюсь, все пройдет хорошо.

— Я тоже, — с явным сомнением в голосе промолвил Томас. Посмотрев на нетронутый кусок яблочного пирога, он сделал гримасу: — Боюсь, у меня пропал аппетит.

Мэри и сама не могла проглотить ни кусочка. Она отодвинула тарелку и встала.

— Кофе будем пить в гостиной.

На этот раз Томас не пытался помочь ей. Похоже, если бы не Джон, он бы тут же ушел. Ему не удалось отговорить брата, но очевидно, что это отнюдь не означало, что он сдался.

— Я позвоню сразу после разговора с родителями, — сказал Джон невесте, когда братья собрались уходить. — Они, конечно же, захотят встретиться с тобой. И с вами тоже, — обернулся он к Мэри. — Надо будет договориться о свадьбе.

— Давайте все делать по очереди, — предложил Томас. — Ведь ребенок родится не на следующей неделе. — Он коротко кивнул Мэри. — Еще раз спасибо за гостеприимство.

— Всегда рады, — коротко поклонилась Мэри, размышляя, где граница между вежливостью и ложью. Век бы не видеть этих Тэчеров…

— Ну как? — с тревогой спросила Джун.

Разве мое мнение еще имеет хоть какое-нибудь значение, хотела сказать Мэри, но только слабо улыбнулась:

— Кажется, он симпатичный…

— Симпатичный? — Джун казалась оскорбленной в лучших чувствах. — Да он просто… замечательный!

— Но ведь это ты влюблена, а не я, — мудро заметила Мэри. — Кстати, если верить Томасу, ты еще в школе училась, когда все началось. Вот уж…

— Это вообще моя инициатива, — гордо вздернула подбородок Джун. — Я так устроила, чтобы Джон обратил на меня внимание.

— Каким же образом?

— Пригласила танцевать.

— Да, для этого требуется большое мужество… — кивнула Мэри, чувствуя, как уголки рта неумолимо ползут вверх. — И что же он ответил?

— Что будет счастлив. — Тон Джун смягчился. — Он совсем другой, чем Ник, Джек и другие мальчики. Если бы я пригласила их, они бы обязательно отпустили какую-нибудь глупую шуточку.

Это Мэри хорошо понимала. Все мальчишки, с которыми Джун общалась раньше, были ровесниками, и не умнее ее самой. А внешняя привлекательность все же не единственное достоинство Джона. В нем чувствовалась уверенность в собственных силах. В этом он схож с братом. Только самоуверенность Томаса, казалось, переходила все границы.

— И что, все твои друзья знали, что ты встречаешься с Джоном?

Джун замотала головой.

— Только Сара. Должна же я с кем-то поделиться!

Сара была единственной близкой подругой Джун. Девчонки делились самыми сокровенными тайнами. Мэри хотелось верить, что Сара не сболтнет лишнего. Конечно, каждый, кто умеет считать, обо всем догадается, как только у Джун появится живот, но к тому времени сестра уже будет замужем, а злые языки пусть говорят, что хотят… Куда важнее узнать, как представляет Джун свою дальнейшую жизнь. Похоже, она не заглядывала дальше завтрашнего дня.

— А если бы не беременность? — осторожно начала Мэри. — Я хочу спросить, ты действительно хочешь выйти замуж за Джона?

— Конечно! Он именно тот, о ком я мечтала с детства! — не задумываясь, ответила Джун.

— Никогда бы не подумала, что ты мечтаешь о замужестве, — мягко заметила Мэри. — Помню, мне в твоем возрасте это и в голову не приходило…

— Но я же не ты, — с неоспоримой логикой ответила Джун. — Для меня карьера никогда не была главным. Это тебе дороже всего честолюбие.

От которого также пришлось отказаться, с горечью подумала Мэри. Торговля — не моделирование одежды, даже если у тебя магазин высокой моды. В спальне у Мэри до сих пор стояла чертежная доска, где она иногда работала над очередной идеей, но времени для любимого дела оставалось так мало, что ее занятия не выходили за рамки простого увлечения…

— Ты скоро можешь заняться своей карьерой, — продолжала Джун, по-видимому, решив проявить великодушие. — Я получила — или вскоре получу — то, чего хотела, и ты сможешь делать что угодно, а не заботиться обо мне.

Об этом Мэри еще не успела подумать. Нельзя сказать, чтобы перспектива полной свободы ее утешила. Мэри, встав задернуть шторы, несколько минут смотрела на вечернюю улицу, размышляя, сколько надо решить и предусмотреть…

— Вы уже решили, где будете жить? — не оборачиваясь, спросила Мэри.

— Нет еще, — беззаботно ответила Джун. — Скорее всего, купим дом.

Может, деньги в предполагаемом браке и не главное, но свою роль они сыграли, сухо отметила Мэри.

— Томас, как и Джон, живет с родителями? — вдруг услышала она собственный голос.

— Нет, у него квартира в городе.

Мэри, наконец, задернула шторы, но не отошла от окна. Эти разговоры начинали действовать ей на нервы.

— Хочешь какао?

— Нет, спасибо. — Джун закрыла глаза и с отсутствующим видом откинулась на спинку стула. — Я думаю о Джоне.

Растрепанные волосы, худенькое, еще не расцветшее тело в джинсах и трикотажной футболке… Невозможно поверить, что этот ребенок скоро станет матерью. Сейчас Мэри не ощущала ни капли симпатии к ответственному за это молодому человеку.

На следующее утро Джун поднялась в восемь часов, чего давно не делала. Съев на завтрак только тост, девушка не отрывала глаз от висевших на кухне часов.

— Джон уже все им сказал! — вырвалось у Джун, когда стрелки подошли к девяти.