Я буду твоим единственным (СИ) - Вечная Ольга

Они оба смотрят на меня и неловко улыбаются.

- Здравствуйте! - говорю я громко, широко улыбаясь и мгновенно краснея до кончиков волос. Потом добавляю Сереже тише: - Надо подойти, это не чужие люди.

Он кивает, и мы подходим к Ветровым. После того как их сын уехал в горячую точку с перебитыми пальцами, мы некоторое время не общались. Виктория Юрьевна все сделала для того, чтобы Илья больше не воевал, и вот опять... Ей было нелегко отпустить его.

Мы встретились на службе в храме. Я знала, что они там будут в это время. Мне хотелось на них посмотреть издалека, убедиться, что они держатся. Я стояла и молилась о том, чтобы Илья вернулся живым и здоровым, и чтобы мы нашли силы и мудрость быть вместе. Они стояли на три метра впереди и, наверное, молились о том же.

После службы его родители сами подошли ко мне и пригласили на обед. Я даже расплакалась от избытка чувств! Они не держали зла на невестку.

Все следующие три года они звали меня дочкой, их двери были для меня открыты в любое время дня и ночи. Они знали, когда у меня экзамены, ждали и переживали. Знали, когда я болею, и покупали лекарства. Каждую неделю они привозили мне огромный пакет с продуктами и ругались, если я плохо ем.

Мия в то время повела себя как полная идиотка! Папа был под следствием, он умер, а расследование, увы, - нет. Я сразу обратилась к Роме Дёмину, он по образованию юрист, и у него много друзей в органах. Нам сразу сказали, что без шансов. Смиритесь. Бабло придется вернуть. Делу дали слишком большой ход. На папу свалили все грехи.

Но Мия продолжала спускать бешеные деньги на крутых адвокатов, которые, как вампиры, насмерть присосались к нашей семейке! Они внушали ей беспочвенные надежды, намекали на шансы. На возможности сунуть кому-то взятку. Разумеется, без гарантий. Еще Мия таскала миллионы гадалкам и экстрасенсам, и те ей лили в уши, что мы будем очень богаты, если совершим какие-то ритуалы.

Плюс она отдала кучу денег Арсению, чтобы тот написал отказную от дочери. Он, кстати, уехал из страны. Он бы и так сбежал, дело моего отца зацепило и его бизнес. Но Мия дорвалась до папиных тайников и швыряла бабло налево и направо!

О, как я злилась, когда узнала!

В то время я жила как в тумане. Первые три месяца ночевала в обнимку с телефоном. Вдруг Илья позвонит? Напишет? Не позволяла сотовому разряжаться. Плюс учеба, работа... Я ж ничего не бросила, несмотря на то, что в момент стала очень богатой. Санитарка-миллионерша.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я верила в то, что Илья вернется и увидит, что я все та же целеустремленная Поля. Он будет восхищен и влюбится в меня еще сильнее. Мы вместе со всем справимся, мои деньги помогут ему смириться с потерей возможности оперировать. Сколько раз я просила его маму передать ему, что больше не нужно воевать. Деньги есть, нам хватит!

К Новому году я, наконец, включила мозг.

Дом, машины и всю прочую недвижимость спустили с молотка, отдали за долги. Но у нас были еще свободные деньги. Я знала, что там много. Что мы втроем — я, Мия, Настя - можем себе позволить не работать лет десять как минимум. А когда хватилась - чуть не придушила дуру от злости!

В итоге мы едва наскребли на три однушки.

Свекровь вечно пихала мне деньги. Бывает, с первым снегом приедет и сунет десять тысяч.

- Мама Вика, вы чего, у меня все есть!

- Бери, бери. Цыц! Поля, тихо! Тихо, даже не смей мне тут! Я видела твои ботиночки, на них от машины добежать до работы, а не на остановке в минус тридцать автобус ждать! Купишь сапоги. Теплые только бери, и чтобы не скользкие. Высокие. Ботфорты возьми. Но посвободнее, чтобы двое шерстяных колготок вошло.

Или пальто. Или ноутбук. Или машинку стиральную:

- Только теперь нормальную купи, не китайскую. Отец с тобой съездит.

- Хорошо, мам Вика.

Я ужасно смущалась, они ведь не были богаты. Папа Виктор получал приличную пенсию, но этого все равно было недостаточно для шикарной жизни. Но брала. Каждый раз брала деньги. Ни разу не отказалась.

Я не знала, это была их инициатива или Илья распоряжался, присылал. Сначала стеснялась спросить, а потом стало все равно.

Я ведь не была глупой. Прекрасно понимала, что, если мужчина полгода не пишет и не звонит, значит, не хочет больше. А раз не хочет, с чего ему содержать женщину?

Полина

При Сергее называть Ветровых мамой и папой я не решаюсь, поэтому говорю просто:

- Знакомьтесь, это Сергей. Сереж, это Виктория Юрьевна и Виктор Павлович.

- Очень приятно, - здоровается мой архитектор.

- Взаимно, - отвечают родители Ильи. Они добродушно улыбаются, мы перекидываемся парой фраз о погоде, а потом расходимся.

Они достаточно тактичны для того, чтобы ни словом, ни взглядом не намекнуть на своего сына или мой брак. Но мне все равно немного неуютно, они впервые увидели меня с другим мужчиной. И наверное, расскажут об этом Илье.

Что, безусловно, к лучшему.

- Так, курицу будем с картошкой запекать или без? - переводит тему Сергей, подходя к лотку с овощами. Берет пару клубней, начинает жонглировать. Довольно неудачно, и я смеюсь вслух.

- Не знаю, твой же королевский рецепт. Твори! - подбадриваю его я. - С меня салат.

А вечером, уже после ужина, легкого десерта и бокала вина, я начинаю собираться домой.

- Может, останешься? - спрашивает Сергей. Его голос звучит чуть ниже, чем обычно.

Подходит ко мне со спины, нежно обнимает и утыкается губами в шею. Аромат его туалетной воды приятно щекочет нос. Губы теплые, объятия становятся крепче.

- Уже поздно, а мне завтра вставать в половине шестого...

- Поля-я-я, - сладко тянет мне на ухо.

Ладони гладят живот, поднимаются до груди.

- ...Погулять с Газзи, а потом на работу. У меня же смена на сутки. Тяжелая. Сереж, Сережа-а-а, родной, хороший мой. Не спеши. Я не хочу по-быстрому, а потом бежать бегом домой по холоду. Давай в следующий раз я договорюсь с соседкой, она возьмет на себя Газзи. У меня будет выходной...

- М-м-м, - тянет он, целуя мое плечо.

Я мягко освобождаюсь. Ветровы сбили весь настрой, и, к сожалению, вернуть его не получилось, как бы я ни пыталась. А заниматься с парнем сексом и думать при этом о родителях бывшего — то еще извращение.

- Поля, нам нужно что-то делать с твоей работой, - говорит он с легким раздражением в голосе, опирается на спинку стула. - Мы так никогда не перейдем на новый уровень.

Не начнем трахаться — он имеет в виду.

- Да, я согласна. Но дело не только во мне. Недавно, например, именно ты уезжал в командировку. И раньше восьми-девяти ты редко освобождаешься.

- Я тебя не подгоняю. Можем еще полгода целоваться, без проблем. Ты мне очень сильно нравишься, но... Полин, попробуй перевестись на дневные смены. Я знаю, это реально.

- На дневные?

- Да. Тогда мы сможем все вечера проводить вместе. Ты будешь спать ночью, как все нормальные люди. Это очень важно для отношений. Зая, я просто даже не знаю, выдержим ли мы в таком режиме. И как долго.

- Я подумаю, - киваю Сереже. - Честное слово. Я все понимаю. И я хочу, чтобы у нас получилось.

Весь следующий день кручу в голове вчерашний диалог. Надо что-то решать. Еще одного хорошего парня я упустить не могу. Нам с Газзи, конечно, хорошо вдвоем. Но пять лет хранить верность мужику, который об этом даже не просил, - попахивает идиотизмом.

Софья Ашотовна уходит домой в четыре, и я откладываю разговор до утра. Я правда собиралась, просто все время что-то отвлекало.

Ближе к полуночи привозят подростка с аппендицитом, как раз моя очередь идти. Все проходит гладко, малыш - боец, мы - довольны собой. Работаем быстро, четко, без единой задоринки. Хирург отправляется сообщить родителям хорошие новости, я отмываюсь, держа во рту крестик. А потом иду по коридору в сестринскую.

По пути напеваю жутко популярную песенку про грязный секс, наркотики и разврат. Начальства ночью нет, поэтому все в более-менее расслабленном состоянии. По пути мне встречается молоденький ординатор, который мгновенно включается и эмоционально пропевает куплет, мы заканчиваем дуэтом, делаем пару па, глядя друг на друга, и так же молча расходимся. Без тени улыбки.