Орешки для Белоснежки (СИ) - Дашкова Ольга

Тони назвал мушкетера братишкой, а потом тот спросил, видели ли они дочь новой жены дяди.

Они племянники Генри.

Те самые, что заноза в заднице всего семейства.

Маркус рассказывал, я совсем забыла.

Младший наглец — Тони, неуправляемый бунтарь с татуировками — Чарли, и бабник мушкетер — Райли.

Вот и познакомились.

Снова застыла, глядя на себя в зеркало. Тело все еще помнило прикосновения мужчин, живот тянуло томительной болью, грудь все еще была налита, а соски торчали.

Нет, я не хочу, чтоб нас официально знакомили. Я не хочу видеть их насмешливые, довольные и сытые взгляды. Как вообще это будет выглядеть?

Мол, Николь, это мои горячо любимые племянники. А они такие «да мы знаем эту малышку, мы только что имели ее хором под лестницей в чулане».

Позор.

Лучше бы они были совсем посторонними, левыми парнями.

— Булочка моя сладкая, ты где? Мой револьвер давно заряжен и готов к бою.

Вильям?

Этому придурку что еще надо, тем более в моей комнате?

— Я тебя не звала, зачем пришел?

— Мириться. Я был неправ. К такому нежному цветочку, как ты, нужен особый подход.

Выйдя из ванной, включила торшер, Вильям в костюме ковбоя медленно подходил ко мне, слегка шатаясь.

— Ты пьян?

— Совсем немного, детка, но это никак не помешает нашим интимным делам.

— Иди проспись, у меня с тобой никогда не будет никаких интимных дел.

— Нет, я не могу. Все эти дни я мечтал о такой вкусной малышке.

Вильям смотрит странно, глаза практически стеклянные, кривая улыбка, он начинает медленно расстегивать широкий ремень, а потом ширинку брюк.

Серьезно?

У них тут такая нехватка девушек, что все родственники Генри решили поиметь меня?

— Даже не думай. И не подходи ко мне.

Все происходящее перестает быть смешным, Вильям реально решил меня изнасиловать. Я загнана уже в угол, единственный путь отступления — через кровать. Но как только я залезаю на нее, он оказывается рядом, дергая за локоть, бросая меня на матрас.

Я думала, что справлюсь с ним, но это оказалось не так просто. Даже самый тощий мужик, если пьяный имеет огромную силу.

— Маленькая похотливая сука. Что, не нравлюсь я тебе? А кто, кто тебе нравится? Эти ублюдки — мои братья? Ты их хочешь, да? Их все бабы хотят, этих выскочек.

— Отпусти, отпусти, придурок! Не трогай меня!

— Нет, ты будешь моя, сейчас моя.

Отбиваюсь как могу, но мужчина сильнее, он задирает подол платья, больно щипает бедра, рвет белье. Я не кричу, а хриплю, потому что все происходящее кажется нереальным.

Царапаю его, давлю на глаза, за что Вильям, замахнувшись, бьет ладонью по лицу. Боль обжигает щеку, я толкаю Вильяма в грудь, испытываю только отвращение, потому что он лапает меня своими мерзкими руками.

— Прекрати, скотина, прекрати! Я все расскажу Генри, отпусти!

— А вот я Генри ничего рассказывать не стану, я просто отрежу тебе твой отросток, мерзкий Вильям.

Становится легче, сверху уже не давит и никто не трогает, а мне хочется плакать. Слышу удары, стон, мат. Приподнявшись на локтях, смотрю на то, как мушкетер бьет ковбоя.

Нет, не о таком спасителе я мечтала, но рада и ему.

— Вали, и чтоб я тебя не видел.

Снова грохот, стоны Вильяма. Не то чтобы я рада своему спасителю, но сейчас я вообще не понимаю, как так этот хиляк мог со мной справиться?

— Испугалась?

Мушкетер, он же Райли — старший из троих племянников Генри Томаса, смотрит на меня, в глазах немного волнения, но все равно на лице пакостная наглая улыбка.

— Нет.

— Даже так?

— Это у нас с Вильямом такие сексуальные игры. Я сначала трахаюсь с другими, он узнает и ревнует, его это возбуждает. Я ведь именно такая, как ты подумал.

Все еще лежу на кровати, но одернула юбку, стараюсь выглядеть расслабленной и не показать волнение. Я не дам этому напыщенному индюку даже думать, что он такой великий спаситель.

Господи, я сегодня самая глупая и дурная девушка на свете.

Естественно, он подумал, что я именно такая, то есть распущенная и развратная давалка, как выражается Стеф. Именно это подумал бы любой человек, увидев меня сидящей сверху на члене одного парня, когда при этом второй наяривал себе стояк.

Да к черту его.

Пусть думает что хочет.

— Спасибо, — встаю, поправляю платье, придется вновь надевать новые трусики, я с этой семейкой так разорюсь на хорошее белье.

— И это все?

— А что ты еще хотел? И да, я Николь, та самая пышка, дочь новой жены вашего дядюшки.

— Я догадался.

— Молодец, а теперь можешь идти, тебя наверняка заждались.

— В Америке все девчонки такие наглые и дерзкие?

— А в Англии все такие самоуверенные и напыщенные?

Мы стоим в трех шагах друг от друга, теперь я понимаю Маркуса, который хотел бы замутить с этим парнем. Райли и правда красавчик, но не смазливый и молодой, как Тони, а уже мужественный молодой мужчина.

Темные волосы, густые черные ресницы, красивый разрез глаз. Синие? Точно, они у него синие. Прямой нос, волевой подбородок, недельная щетина.

Да, Арамис из него стопроцентный, так и слышу, как разбиваются девичьи сердца, а их осколки скрипят под подошвой его дорогих туфель.

— Нет, только я такой.

— Заметно.

Не получается себя контролировать рядом с ним. Дыхание сбивается, нервно облизываю губы, а Райли теперь смотрит на то, как высоко вздымается моя грудь, и медленно подходит ближе.

— Что тебе еще заметно, дерзкая Белоснежка из Америки?

— Что тебе пора уходить.

— Ты меня гонишь?

— Да.

— А разве спасителю не полагается награда?

Райли совсем близко, а я прижата спиной к двери ванной, он поднимает руку, проводит костяшками пальцев по щеке, вниз по шее, груди. По коже бегут мурашки, а мои легкие заполняет его аромат. Неужели я на самом деле такая падкая на мужчин нимфоманка?

— Ты на самом деле похожа на Белоснежку из сказки, белая кожа, темные волосы, яркие губы, пышная и такая манящая грудь.

— Странная у тебя сказка.

— Да, немного эротическая.

Его касания такие нежные, едва уловимые, пальцы продолжают скользить по коже. Я неосознанно льну к нему, словно хочу быть под защитой этого сильного мужчины.

Мои губы приоткрываются, а я закрываю глаза. Теплое дыхание, он ласкает меня, а затем наши губы соприкасаются.

Вот именно так он и соблазняет девушек: томным голосом, пристальным взглядом, прикосновением, губами. Из груди вырывается стон, хочу большего, приоткрываю губы.

Райли слегка сжимает мою грудь, безошибочно находя затвердевший и такой чувствительный сосок, нежно выкручивая его, заставляет мою киску сжаться. Это было подобно невыносимой пытке, Райли нежно сосет мои губы, лаская их языком, прижимая меня к двери. А я таю в его руках.

Шнуровка корсета ослабевает, совсем немного — и грудь вывалится наружу. Еще несколько минут — меня разденет старший из братьев и поимеет на моей кровати.

— Стой, стой, подожди.

— Чего ждать, малышка? Покажи мне своих девочек, я поласкаю их языком. Черт, какие они у тебя сладенькие.

— Нет, нет, перестань.

Я сопротивляюсь, но так неубедительно. Сама льну к нему, голова идет кругом, губы Райли покрывают поцелуями шею, язык скользит вниз, и вот он уже мнет обе обнаженные груди, сосет и облизывает поочередно соски.

— Такая нежная девочка и все еще голодная.

Цепляюсь за его одежду, не в силах оттолкнуть, а наоборот, притягиваю к себе, подставляя грудь для поцелуев.

Я падшая, аморальная, развратная девица. Головой понимаю, что порядочные девушки так себя не ведут, но тело просит ласки, требует разрядки. А руки этого наглого мушкетера уже задирают подол платья, а на мне — порванные Вильямом трусики.

— Давай все это снимем, нам ведь не нужна сейчас одежда?

И как я так быстро сдалась?

Всем троим братьям.

Что в них такого загадочного?