Хайди Райс - Дикая Ева

– Что такое? – Ник удивленно замер. – Ты в порядке?

Ева кивнула, не уверенная в своих способностях к членораздельной речи, – боль все еще была острой и мучительной.

– Не останавливайся, – наконец выдавила она сквозь стиснутые зубы, надеясь, что, в случае чего, стоны боли легко сойдут за стоны страсти.

Ник погладил ее по щеке:

– Ты уверена? Ты так напряжена.

– Все будет хорошо через минуту, – произнесла она, страстно желая, чтобы так и случилось. Сейчас она, казалось, чувствовала каждый его сантиметр внутри себя.

– Расслабься, – прошептал Ник, – не будь такой зажатой.

Он нежно провел рукой по ее груди и животу, все еще не двигаясь. И постепенно боль стала уходить, и на ее место пришли совсем другие ощущения. Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:

– Давай посмотрим, насколько хорошо.

Ник приподнял ее бедра, и Ева глубоко вздохнула, ощущая, как он входит в нее еще глубже. Боль не вернулась, а приятные ощущения только усилились. Он уперся рукой в постель рядом с ее головой и чуть приподнялся. Второй рукой Ник скользнул вниз, нашел секретную точку и принялся ласкать ее большим пальцем. Ева прижималась к нему и стонала, ошеломленная каскадом новых ощущений.

Ник продолжал играть с ней, нежно лаская, потирая, поглаживая. Удовольствие все усиливалось, становилось все острее, приближаясь к критической точке. Вдруг Ник начал медленно двигаться внутри ее, и Ева, ощущая непреодолимую жажду впустить его еще глубже, сама принялась интуитивно подаваться ему навстречу, усиливая и свои, и его ощущения.

Она слышала его низкие, утробные стоны. Казалось, внутри ее он становится еще больше, задевая какие-то новые струны, делая ощущения еще великолепнее. И наконец критический уровень был достигнут, и Ева закричала, когда горячая волна удовольствия накрыла ее с головой.

Сознание возвращалось по частям, мелкими крупицами. Ева слышала хриплое дыхание Ника у своего плеча, ощущала его влажную спину под своими пальцами, его тело все еще накрывало ее.

– Черт возьми, – вдруг проговорил Ник, и в тишине слова прозвучали резко, – это было хорошо. – Он выглядел таким же ошеломленным и дезориентированным, как и она.

Ник аккуратно приподнялся и вышел из нее. Ева невольно застонала, ощутив легкую боль и жжение – всего лишь слабые отголоски той, изначальной боли. Она отодвинулась от него на край кровати. Несмотря на то, как все только что было прекрасно, теперь она снова чувствовала себя беззащитной и уязвимой.

– Эй, ты куда? – спросил Ник, обхватывая ее за талию и целуя в шею.

Его пальцы принялись поигрывать с ее соском, и Ева изумилась, почувствовав, как в ней снова нарастает возбуждение. Но при воспоминании о том, что сейчас произошло, Ева содрогнулась.

Она лежала не двигаясь, хотя на самом деле мечтала вырваться из его объятий. Для нее была невыносимой мысль, что он рано или поздно узнает, что она была девственницей. Это сразу делало их отношения намного более близкими – хотя, казалось бы, ближе уже некуда. Соглашаясь на эту авантюру, Ева думала, что это будет «просто секс» – нечто легкое и приятное, вроде похода в кино. Однако теперь она начинала понимать, что «просто секса» вообще не существует.

Наконец она сказала:

– Мне нужно в ванную.

– Она вон там, – кивнул Ник, скользнув подбородком по ее плечу. – Возвращайся скорее, – добавил он, погладив ее по животу в довольно-таки хозяйской манере.

Ева вздрогнула, пулей пролетела через всю комнату и скрылась за дверью.

«Этого просто не может быть».

Ник, приподнявшись на локте, смотрел на захлопнувшуюся с громким стуком дверь ванной, и одно странное подозрение закралось в его сознание, еще не до конца прояснившееся после недавних событий. Резко поднявшись, Ник включил ночник и откинул одеяло. Несколько секунд бессмысленно моргал, глядя на два темно-красных пятна на бледно-голубом полотне простыни. Потом вполголоса выругался.

Соблазнительная «женщина в красном» оказалась девственницей. Вернее, была таковой, пока он не разрушил эту крепость. Ник снова выругался, вспомнив выражение ее лица, когда он вошел в нее, и проклял себя, что не догадался сразу.

Но как? Как, черт возьми, это вышло, что такая сексуальная и страстная девушка оставалась девственницей все это время?

Он вспомнил молочную белизну ее кожи, светлые веснушки, рассыпанные по плечам, и почувствовал себя виноватым. Он же видел – что-то не так. Ну почему он не остановился и не спросил ее!

Однако Ник сразу понял, каким будет ответ. Он сходил с ума по ней с того самого момента, как увидел ее в галерее. Даже сейчас при воспоминании о ее теле в его объятиях Ник еле подавил стон. Он просто не мог остановиться и подумать – желание обладать ею было слишком сильным, оно вытеснило из головы все другие мысли.

Ник соскочил с кровати, снял простыню и бросил ее в угол. Он чувствовал себя последним подлецом. Он снова позволил инстинктам взять над собой верх, хотя не раз давал себе обещание никогда больше этого не допускать. И в результате оказался в постели с женщиной, о которой не знал практически ничего. Все, что ему было известно, – это то, что ее зовут Ева, она изучает антропологию и написала сценарий, который хочет ему показать, и поэтому подкараулила его на выставке.

Ник достал из ящика свежую простыню и застелил кровать. Ева с такой страстью отвечала на его действия, что ему даже не пришло в голову о чем-либо ее расспросить.

«Так, Делисантро, прекрати казниться. В конце концов, ты не эксперт в вопросах девственниц». Это была правда – несмотря на свой богатый опыт в этой сфере, Ник еще никогда не был первым любовником.

Но ведь он ее не принуждал. Она более чем добровольно отвечала на его знаки внимания. И она достаточно взрослая, чтобы иметь возможность самостоятельно принимать решения. Так что он ни в чем не виноват.

Снова забравшись под одеяло, Ник принялся ждать, но чувство вины, побежденное на словах, не спешило его покидать. Возможно, тут не о чем переживать, но его не отпускало ощущение, что в то время, когда сам он получал удовольствие, он, возможно, причинил ей боль.

Ник вспомнил ее шокированное выражение лица в самом начале. Да уж, размерами его бог не обидел. Но почему она ничего не сказала? Если бы она подала хоть какой-то знак, он мог бы взять себя в руки и немного притормозить развитие событий. Может, так и было задумано?

Что, если она собирается использовать свою разрушенную невинность в качестве рычага давления на него завтра утром? Хотя нет, в этом случае ей бы стоило рассказать обо всем сразу после соития, а она просто молча убежала в ванную. Да и в остальном ее действия не были похожи на спланированную акцию – в общем-то, совсем наоборот. Она его совсем не соблазняла, скорее это он соблазнял ее.