Элизабет Огест - Эхо прошлых времен

Эрик вряд ли заметил его отъезд — все его внимание было обращено на ребенка. Если он правильно угадал, кто перед ним, значит, чувства Рокси все-таки были взаимными.

— Рокси на работе, в городе, — сказал Эрик. — Может, найти тебе что-нибудь поесть, пока ты будешь ее ждать?

Мальчик кивнул и зашагал к дому. Эрик вошел вслед за ним. Мальчик поднялся по лестнице, явно зная, куда идти, а Эрик отправился на кухню.

Через несколько минут мальчик пришел туда же. Он вымыл лицо и руки и попытался пригладить спутанные волосы. Эрик вспомнил: Мод всегда требовала, чтобы дети умывались перед тем, как сесть за стол.

Со вчерашнего вечера осталась жареная курица. Эрик поставил блюдо на стол вместе со стаканом молока и ломтем хлеба. Мальчик набросился на еду. Прислонившись к кухонному столу, Эрик смотрел на него и гадал, когда же тот ел в последний раз.

— Есть еще мороженое, если у тебя осталось место для десерта, — предложил Эрик, когда малыш, доев третий кусок курицы, не потянулся за четвертым.

В ответ — молчаливый кивок.

Решив проверить, удастся ли заставить ребенка заговорить, Эрик спросил:

— Тебе ванильного или шоколадного или того и другого?

Мальчик долго не отвечал, потом поднял вверх два пальца.

Теперь Эрик точно знал, кто перед ним. Он разложил мороженое в две мисочки и сам уселся за стол.

— Я Эрик, — представился он.

Мальчик на мгновение оторвал глаза от мороженого в знак того, что слышал, но ничего не сказал и снова сосредоточился на угощении.

— Предполагаю, что ты Джейми? — спросил Эрик в лоб.

Но мальчик только посмотрел на часы, висевшие на стене. Часы показывали четверть четвертого.

Догадавшись, что мальчик хочет знать, когда придет Рокси, Эрик сказал:

— У Рокси сегодня смена с семи до трех. После работы она собиралась походить по магазинам. Наверно, вернется часа в четыре.

Мальчик быстро доел мороженое, отнес мисочку, тарелку и стакан в раковину, помыл их и поставил в сушилку. Затем убрал остатки курицы и хлеба и вышел из кухни.

Эрик тоже вымыл свою миску и пошел искать мальчика. Тот сидел на ступеньке крыльца, не сводя глаз с дороги.

— Я тут стекло вставлял в окно, — сказал Эрик. — Если понадоблюсь, позови.

Мальчик не подал виду, что слышал его слова.

— Устраивайся как дома, — прибавил Эрик и снова принялся за работу. Пока он взбирался по лестнице, множество воспоминаний успело промелькнуть в его голове. Он и сам, после того как бабушка с дедом оставили его здесь, целыми днями просиживал на том же крыльце, с таким же напряженным выражением лица. Хотя у них ему жилось паршиво, трудно было смириться с тем, что тебя выбросили, как пакет с мусором. Он представлял, как они приезжают, все в слезах, и говорят, что наконец поняли, как его любят, и хотят, чтобы он вернулся к ним. Но они так и не приехали, и Эрик в конце концов осознал, что родные, отделавшись от него, и думать о нем забыли.

Послышался шум мотора. Эрик обернулся к дороге и увидел, как Рокси сворачивает на подъездную дорожку. Он спустился с лестницы, зашел за угол дома и остановился. Отсюда ему были видны и Рокси, и мальчик.

Подъезжая к дому, Рокси заморгала, уверенная, что ей мерещится. Потом у нее хлынули слезы. Со скрежетом затормозив, она выскочила из машины и бросилась к крыльцу, но в нескольких шагах от Джейми резко остановилась. Мальчик поднялся со ступеньки, но держался неприветливо. Гордо выпрямив спину, он смотрел на Рокси с болезненным упреком.

— Я не приезжала к тебе, как обещала, потому что мне не говорили, где ты, — сказала Рокси, смахивая слезы. — Я работала, ремонтировала дом, надеялась, что мне позволят снова забрать тебя. — Она увидела, как у него задрожала нижняя губа, и поняла, что он изо всех сил пытается удержать слезы. — Я скучала по тебе. Она протянула к нему руки.

И вдруг он бросился к ней в объятия.

Глядя на них, Эрик не мог не признать, что между ними существует прочная связь. Неожиданно он позавидовал Джейми. Его самого никогда так не любили. Мод любила его, но она любила всех своих мальчишек одинаково. Она была не как мать, а, скорее, как добрая тетушка. Между Рокси и Джейми явно было более глубокое чувство.

Рокси прижала мальчика к себе, и ей стало страшно. Как он исхудал! Разжав объятия, она мягко отстранила его, чтобы получше рассмотреть.

— Тебя что, не кормили? А одежда? Социальная служба должна была дать деньги на одежду!

Он пожал плечами, как бы говоря, что это несущественно.

Все еще стоя перед ним на коленях, Рокси отвела ему волосы с лица.

— Как ты сюда добрался?

Из кармана мешковатых штанов он вытащил карту и гордо показал ей.

— Ты нашел дорогу сам, один? — Надежда, что он вернулся законным порядком, угасла. — Ты убежал?

Он снова пожал плечами, как будто и это было несущественно.

— Откуда ты убежал?

Он ткнул пальцем в направлении Филадельфии.

Рокси даже затошнило от ужаса при мысли о том, что могло случиться с ним по дороге.

— Это же больше тридцати миль!

Он нахмурился, как будто находя ее тревогу ребяческой.

Слезы радости и облегчения хлынули у Рокси из глаз, когда она опять привлекла его к себе.

— Кажется, к нам пожаловали гости. — Эрик первым заметил приближавшуюся машину.

Рокси узнала ее издали и крепче стиснула Джейми в объятиях.

— Это Мэри Чамберс из социальной службы.

Две пары глаз уставились на Эрика с прокурорским выражением.

Он сердито насупился.

— Я никому не говорил, что Джейми здесь, но ведь власти, естественно, должны были первым делом проверить, не явился ли он сюда. А может, фермер, который подвозил его, решил, что гражданский долг повелевает доложить о нем.

— Иди в дом, — приказала Рокси мальчику, и тот немедленно повиновался.

— Похоже, Джейми сумел найти обратный путь, — заметила Мэри, выйдя из машины и приближаясь к Эрику и Рокси.

Эрик сделал дружелюбное лицо и окинул ее быстрым оценивающим взглядом, готовясь к сражению. Среднего роста, с седеющими волосами, женщина держалась деловито и официально, но мягкое выражение глаз подсказывало, что она им не враг.

Рокси встала на пути гостьи, преградив той дорогу в дом.

— У него такой вид, словно он несколько недель ничего не ел, а одежда — просто позор! Вы меня уверяли, что о нем хорошо заботятся! — В ее голосе прозвучала горечь. — Лучше, чем я могла бы заботиться о нем, — повторила она слова служащей, сказанные когда-то.

Мэри держалась уже не так официально и смотрела смущенно, словно извиняясь.

— Нам пришлось отослать его в Филадельфию, где живут родные. Там пытались вернуть его в семью, но никто из родственников не захотел его взять, так что им снова занялись государственные службы...