Болиголов (СИ) - Леус Сергей

Здоровяк Джоф стоял по пояс в небольшом озере и намыливался здоровым куском пахучего мыла, который легко помещался в еще большей волосатой руке. Казалось, что ни с одной другой вещью Джоф никогда не был так осторожен, как с этим куском мыла: оно было довольно дорогое и если уронишь в воду, то его придется долго искать, а потом еще и очищать от прилипшего песка, с которым уйдет и часть мыла. Чистить, конечно же, будет оболтус Балда, но это еще хуже. Эти мысли не помешали Джофу кинуть мыло Балде.

— Эй, лови! — рявкнул он, и Балда тут же оторвался от стирки и выхватил из воздуха летящий и блестящий на солнце кусок, который сделал еще две безуспешные попытки ускользнуть. — Не урони, раззява. Он стоит дороже всей твоей одежки. Бросай щетку!

Балда аккуратно положил мыло на грязную одежду и, взяв щетку, пошел к Джофу.

— Вот дурачина! Я же говорю: кидай!

Балда остановился по колено в воде и осторожно бросил щетку Джофу. Джоф начал смеяться своим зычным смехом.

— Ну ты видел, каков дурак? — обратился он к сидящему на берегу Кристофу.

Седеющий маг мирно полусидел-полулежал на горячем камне, подставив лицо теплому весеннему солнцу. Кристоф не думал ни купаться, ни раздеваться, потому что его часть работы не предполагала какого-то особого физического напряжения. Он думал о том, что скоро они выполнят последний заказ, заберут свои деньги и, скорее всего, за всю следующую по возвращении в город неделю даже не увидятся. Слишком долго находиться в этой разношерстной компании, с одной стороны, было здорово, а с другой — слишком невыносимо для раздутого эгоизма каждого из участников.

Джоф усердно тер себе спину и бока. Раньше это делал Балда, но в последнее время Джоф заметил, что начал хрустеть костями и утратил былую молодецкую гибкость от постоянных переездов в повозке. Поэтому он и стал тереть себя сам, воспринимая это как физические упражнения. Он отбросил щетку на берег и несколько раз присел, окунаясь с головой. Мутное мыльное пятно начало расходиться вокруг него. В редкие моменты купания Джоф был максимально беззащитен — все остальное время он ходил, ел и спал в полной экипировке, состоявшей, к слову сказать, из одной кольчуги. Еще у Джофа был шлем, но его он обычно надевал только в схватке с монстрами.

Кристоф поглядывал на него через щели полузакрытых век и думал, что вот сейчас они могли бы сразиться на равных, и у него, Кристофа, были бы все шансы потопить эту бочку в искусственно разведенном им же болоте.

Да, Кристоф владел магией на довольно высоком уровне по меркам их мира, но для здоровяка Джофа все его потуги были не больше комариного писка. Джоф и сам владел магическими азами, которыми умело пользовался в быту: с легкостью брился, проводя ладонью по лицу, и мог забавы ради притянуть кружку с пивом от стойки на стол. Но даже без этой магии, голый и с одним оружием в руках, он мог расправиться с Кристофом в два счета. Тем не менее именно Кристофа, как хорошего друга, Джоф просил постоять на берегу на стреме, пока сам он быстро и радостно купался после очередной бойни.

Хлоя и Роджер суетились у лагеря: искали дрова, готовили ужин, кормили лошадей. Вместе, втроем, они бы точно могли справиться с голым Джофом, продолжал размышлять Кристоф, но даже если и так, то что бы они стали делать дальше? Без Джофа они бы до этих мест даже не добрались. Маг и два ловких дальнострела могли какое-то время держать дистанцию и отстреливаться, убегая от какой-нибудь превосходящей их числом шайки, но если бы у противника было что-то мало-мальски похожее на магический щит, да еще и быстрые кони, то далеко бы не убежали. И уж тем более они не смогли бы так легко справиться ни с одним заданием по поимке магических зверей.

С виду слегка жирноватая, но сильная и мускулистая туша Джофа выплыла на берег. Он ловко подцепил и подкинул пальцами ноги свою двустороннюю секиру на длинной рукояти, и она, прокрутившись стрекозой в воздухе, легла прямиком в его широкую ладонь.

— Сходи покупайся! Я прикрою, можешь быть уверен. — Он с гримасой ярости крест-накрест рассек секирой воздух так, что свист был слышен даже в лагере, местами по складкам кожи здоровяка прошла волна, а сжавшиеся от холодной воды причиндалы дернулись из стороны в сторону. Джоф так шутил. Кристофу всегда нравился этот выпендреж. Массивность Джофа не мешала его рукам носиться из стороны в сторону быстрее ветра. Одной оплеухой он не раз укладывал грубиянов в пьяной потасовке. Разумеется, было бы глупо называть дракой пятисекундную разборку с уснувшим в полете противником. И если скорость оплеухи была велика, то скорость лезвий длинной секиры, находившейся в руке Джофа, была еще больше. Металл и обработанное древко секиры были нечувствительны к магии, то есть магия не могла ее сломать, а топорищем можно было прикрыть свою голову от каких-нибудь летящих магических снарядов — считалось, что такое оружие даже лучше, чем магическое. Чувство опасности Джофа как противника и чувство безопасности рядом с ним периодически сменяли друг друга в мыслях Кристофа.

— Я бы еще мог покупаться в чистом озере в то далекое время, когда ты еще не превратил его в болото. А сейчас мне солнечные ванны милее водных.

Джоф рассмеялся. Он любил глупые и грубые шутки, хотя все почему-то считали, что он довольно умен. Считали так, скорее всего, потому, что он и его компания были наиболее успешными и известными наемниками, а собрать хорошую команду удавалось далеко не всем. Джоф в каком-то смысле и был грубияном, солдафоном и деревенщиной, но это не помешало ему прикинуть, как он может заработать себе на жизнь. Их четверка была настолько средней, что все поражались, как они смогли обскакать те группы, где были ловкие мечники под прикрытием дальнострелов, или группы, состоящие из одних сильных магов. Но Джоф смекнул, что в этом разношерстном мире Средиземнолесогорья, или как бы там его ни называли, у тебя должен быть готов ответ на любой вопрос, а, точнее, должен быть готов отпор на любой наезд. Значит, если твоя команда будет такой же разношерстной, то кто-нибудь обязательно сможет ответить на поставленный жизнью вопрос и временно прикрыть всех остальных. А если группа сможет понять, с чем она столкнулась, и выжить, пусть и отступив на первых порах, то в следующий раз она уже будет подготовлена.

Две тысячи лет назад великий и прекрасный мир магов постигла гибель, причиной которой стали самые обычные человеческие эмоции: глупость, алчность, гордыня, зависть, трусость, ненависть. Никто сейчас не скажет, что тогда произошло, но внезапно вспыхнула война, короткая и жестокая, которая основательно изменила мироустройство. Узнать правду сейчас не представлялось возможным, но было точно известно, что некогда контролируемая магия расплескалась по всему свету. Все вокруг знали, что когда-то давно были какие-то добрые и злые маги. Злые и хитрые хотели победить добрых и честных и отобрать всю их силу, магию, энергию, чтобы подчинить мир своим амбициям. Но эти добрые, проигрывая, пожертвовали собой, создав абсолютно новое и до сих пор необъяснимое явление. Во время одной-единственной великой битвы это случилось, и все задействованные в ней маги — и добрые, и злые — вдруг исчезли, и мир накрыло очень долгим дождем, который шел несколько месяцев. Где-то дождь шел обычный, а где-то разноцветный, где-то светящийся, где-то искрящийся, а по истечении этого, казалось, вечного водопада мир стал покрыт разными видами магии так, словно художник взял все свои краски и разбрызгал их по холсту. В целом человеческий мир не сильно пострадал, так как людей война почти не коснулась, но после того дождя магия стала доступна каждому, кто ее находил: растениям, насекомым, животным, людям. Кого-то магия могла случайно убить, кому-то подчиниться, кто-то мог родиться уже наделенный магией. Все стало слишком хаотичным и непредсказуемым. Раньше маги были магами, воины воинами, торговцы торговцами, а простые люди простыми людьми. А теперь пойди разберись кто есть кто.