Если Уж попал в зелье... (СИ) - Марикава Рэй

Змея — фамильяр Чёрной ведьмы. Проклятия, порчи, войны, мор… Таких мало в наши дни. Но если в роду были злыдни — ничего не попишешь, Чёрная ведьма может родиться вновь.

Но ведь не было… Не было Чёрных ведьм ни в роду Вербенсклетт, ни в роду Келисавва. Оба рода свято хранят колдовские книги предков и историю свою знают с начала времён! Ни одного упоминания об этом. И потом… должна быть ядовитая змея. Яд часто используется в зельях, и его не хранят — он должен быть свежим, и отдан добровольно. Ведьмы не охотятся за ядовитыми змеями с целью подоить их на чёрный день. Нужна капля змеиного яда — иди к Черной. Заплати и будет тебе.

Лита принесла Ужа. Он не ядовитый. Но он же змей! Ещё и говорящий. Это ни в какие рамки не укладывалось — не говорят звери, глупости это всё! Конечно, Лите пришлось не сладко. Бедная девочка… Но не верить племяннице у Петуньи причин не было. Она её растила с первых дней и знает — младшая Келисавва-Вербенсклетт не из тех, кому что ни попадя мерещится. Сейчас, конечно, молодёжь пошла та ещё — тьфу на них гнилыми мухоморами! Вместо того, чтоб зубрить заклинания и названия трав, ночи проводить за расчётами лунного цикла для правильного сбора, эти… с позволения сказать, будущие ведьмы, научились «зелья» варить. Поганок наберут с мухоморами, напьются этой гадости, а потом ходят по лесу с безумными глазами — на зелёных волков любуются, над синими белками ржут, от комаров, что чудятся им размером с дракона, шарахаются… Стыд-то какой, а?!

Нет. Не такая её Лита. Она хорошая девочка. Умная. Трудолюбивая. И выучила она её на совесть. Может, правда, случайно что-то девочка не то сварила да хлебнула ненароком? Надо будет подробнее расспросить. Что в зелье клала, да как оно всё там было. Вот только рассказывала племянница обо всём уже не раз.

Змеёныш упал в котёл. Чуть не захлебнулся, бедный. Потом на основе зелья был сварен кровеостанавливающий отвар. Литка бедолагу вылечила и притащила в дом. Если кто и явился на ведьмин зов — ушёл тот зверь безвозвратно. Спугнули фамильяра. Чтобы не было такого, место выбирают в лесу тихое и ритуал делают ночью. И всё правильно девочка сделала. Это …Это безумие какое-то! То, что произошло…

Петунья наклонилась над креслом, внимательно рассматривая Ужа. Средних размеров. Змей как змей. Над головой — два жёлтых пятнышка.

— Ну? Эй? Может, скажешь чего? Раз ты у нас вроде как говорящий?

— Ты давай, не придуривайся! — девушка вскочила, вытерла слёзы и тоже подошла к креслу. — Ты только что со мной разговаривал! Ну?!

— Не кричи, Лита. Может, ты его пугаешь.

— Не бойся, — Лита старалась говорить, как можно ласковей — хотелось, чтобы тётя Петти ей поверила. — Тебя никто не обидит. Ну… Скажи же что-нибудь. Пожалуйста.

Но Уж молчал. Поднимал голову, таращился блестящими глазами, ползал по креслу и высовывал раздвоенный язык. Словом, вёл себя, как обычный Уж, которого поймали возле болота детишкам на забаву.

Молчал.

Гад.

Молчал, как рыба!

Сволочь…

уманная долина Молчаливых гор. Это было… Где-то здесь. Задание короля — выяснить, что затеяли Чёрные ведьмы и связано ли это с каторжными поселениями осуждённых, придворного мага не волновало нисколько. Он сам, лично подкинет ведьмам артефакт с одной единственной целью — поддержать этот мир.

Надо только найти. Где-то здесь должны покоиться сокровища, что могли бы до конца жизни осчастливить ведьм Виздрагоса. Мартиш Эрлин подошёл к скале, прижался к камням и прикрыл глаза.

Леса у подножия гор. Они начинаются сразу — изумрудная зелень мха резко контрастирует с серым камнем. Ведьма стоит у стены непролазного леса — она держит за руку мальчика лет семи, второй ребёнок, поменьше, сидит у неё на руках. Слышится треск сухих сучьев. В глубине тёмной чащи загораются два жёлтых глаза. Старший мальчик взвизгивает от восторга, прижимаясь к серой юбке.

— Вургар!

Ведьма улыбается. Треплет сына по волосам. К ним выходит волчица. Мальчик деловито берёт плетёный короб для трав, пристраивает зверю на спину, забирается верхом и все они исчезают в густом лесу. Магическая завеса какое-то время дрожит в воздухе, закрывая проход в лес непосвящённым…

Видение исчезло. Мартиш с трудом оторвал ладони от холодных камней. Горы вздохнули и поведали то, о чём он и раньше догадывался. Кто-то старательно заметает следы прошлого. Кто-то душит этот некогда величественный мир. Его мир! Мир, в который столько времени не было пути. Но путь открылся. Путь открылся, а он по-прежнему не продвинулся к цели!

От отчаяния он стукнул кулаком об острые камни — брызнула кровь. Крик эхом покатился по камням, летя всё выше — к самым вершинам — туда, куда он так отчаянно стремился попасть и не мог. Не мог! Жалкий, немощный, ничтожный человечишка, цепляющийся за надежду крупицами магии, что в нём ещё остались…

Солнце почернело, и тень поползла по камням. Тень шептала магу в ухо, а он плакал, потому что понимал её язык. Язык, что давно умер со всем, что было дорого когда-то. Зачарованный, Эрлиш шагнул в открывшийся портал. Он вышел на самой вершине — снег ударил в лицо, лёд ослепил нестерпимым сиянием. Магическая завеса дрогнула, и ему открылись руины величественных дворцов. Здесь он найдёт что-нибудь, что сможет подкинуть ведьмам. Это даст ему время и поддержит силы Виздрагоса на какое-то время.

— Тик-так, тик-так, тик-так…

Лита, вжавшись в подушки, маленькими глотками пила тёплое молоко с мёдом. Румильда, расстелив перед камином её платье, опрыскивала ткань очищающим зельем. Все молчали. Слишком бурно обсуждали приглашение во дворец.

Лита десять раз сказала, что никуда не поедет, но её никто не слушал. Тётя Руми ворчала, от чего дико разболелась голова, а тётя Петти решила, что в этом вопросе сохраняет нейтралитет, так как не знает, что есть лучше для неё. Для Литы.

Девушка смирилась. Всё равно уже не будет ничего хорошего, неужели не понятно?

Тем не менее, решено было завтра с утра ехать в столицу. До Лайнари не так уж и далеко, и у них ещё останется пара дней на то, чтобы предстать перед короной в достойном виде. Литу нисколько не интересовало, в каком она будет платье, зато тётя Руми только об этом и говорила:

— Ты будешь самая красивая, детка… Я всё для этого сделаю. У меня есть кое-какие сбережения. Специально откладывала на случай твоего выхода в свет, — мурлыкала ведьма, сдувая с уже полностью очищенного платья несуществующие пылинки.

Лита не слушала. Как же они обе не понимают? По этикету ведьм представляют вместе с фамильярами. Там будут все маги Академии. Весь курс, вместе с которым она пройдёт инициацию на последний день растущей луны. А она с этим…

Гнилые мухоморы, нет!

— Тик-так, тик-так, тик-так…

На каминной полке тикали часы с лисицей. Возле них неподвижно сидела жаба Рози. Крыс Бергамот суетился, апельсином катаясь по чёрному бархату юбки, над которой колдовала хозяйка особняка.

— Как назовёшь? — вдруг спросила тётя Петти.

— Кого?

— Ну, кого-кого…

— Не знаю. Никак, — всхлипнула Лита.

— Имя придёт само со временем, девочка. Пока не думай об этом.

— Я и не думаю.

— А стоило бы, — Румильда Келисавва строго посмотрела на племянницу. — Сначала представляют ведьму, затем — её фамильяра. Дать ему имя до приёма просто необходимо.

— Пусть сам скажет, как его зовут, — отмахнулась Лита, не сводя глаз с часов.

«Мама…», — подумала девушка. «Мамочка, как же так? Что мне делать, мам? Подскажи…».

Тётушки переглянулись, но ничего не сказали. Они ей не верят. Считают, что она просто переволновалась. Да она и сама уже так думает. Уж-то молчит! Молчит, как рыба.