Заложница Морского демона - Анна Шейн

Ларс же, красный и сердитый то и дело бурчал себе под нос, что никогда больше не позволит Эдварду выпить ни капельки вина из их погреба.

В какой-то момент Бианке даже стало его жаль. В конце концов, Ларс тоже пережил и явление Гарен, и новость о том, кто на самом деле Бебхен... Она вступилась за него перед Блейном и, хоть тот и обозвал всех скучными, но перестал задираться, сконцентрировавшись на глупых анекдотах. Его постоянно уводило в тему пиратства...

Для Ларса и Бианки так и остался загадкой этот неожиданный интерес к морским разбойникам.

Свой вечер Биа решила закончить теплой ванной. Солнце перевалило за горизонт.

Значит, Гун уже должен быть в мире людей.

Зашалили нервы, но горячая вода и постоянные напоминания, что Хельга схвачена, а с Гуннаром много верных сильных людей, помогли немного успокоиться.

Усталость снова накатила на нее, и Биа не стала с ней бороться. Вернувшись в дом Гуна внутри крепости, она плюхнулась на кровать и, хотя здесь было довольно прохладно, вмиг заснула.

Ей снился сегодняшний день, их тяжелые злоключения. Ей снилось лицо Гарен. Ее губы улыбались. Ей снился Гуннар. Он гладил ее по голове, его пальцы исчезали в ее красных волосах, как в морских волнах...

Бианка вздрогнула, ощутив, что этот сон намного реальнее остальных. Она открыла глаза, и горячая волна счастья накрыла с головой.

Это был не сон. Гун сидел на ее кровати, усталый, вымотанный, как будто за день постаревший на десяток лет, но все также глядящий на нее нежно и восхищенно.

- Гун! - Биа разом освободилась от оков сна, резко села и обняла его, - ты вернулся!

- Я вернулся, - подтвердил он тихо, обхватывая ее и обнимая.

- Ты... Ты в порядке?

Он молчал недолго, а потом прошептал:

- Я в порядке. Но очень по тебе соскучился.

Гуннар посмотрел в ее глаза, такие яркие, голубые.

- Я люблю тебя, - его шепот ошпарил ее ухо.

Биа невольно выгнула шею, и он тут же поцеловал ее в нежную тонкую кожу. Вспыхнуло приятное, вызывающее трепет в груди, чувство.

Шелест ткани и легкая щекотка заставили Бианку вздрогнуть. Гун осторожно взял широкий ворот ее ночнушки и развел его в стороны, обнажая ее плечи и грудь. Послышался треск. Кажется, он даже немного порвал ее...

Почему-то это заставило Бию усмехнуться.

Воздух в похолодевшем за ночь помещении облепил остужающей пеленой, и Биа потому не сразу заметила, что внутри у нее все горит.

Странно, но она даже не подумала смутиться. Оказаться перед ним нагой - вдруг стало совершенно нормальным, естественным.

Гуннар провел языком вдоль ее горячей шеи, его руки опустились к ней на талию, поглаживали и подталкивали ближе к себе, призывая прислониться плотнее, почувствовать его тело.

Достигнув острого плечика, он вдруг легко укусил ее, и Бианка вздрогнула. Но острое прикосновение зубов перекрыло сладким поцелуем, и вместе они слились в странное, совершенно новое ощущение, когда легкая боль казалась ужасно приятной.

Гун сжал в руках ее груди и провел языком вокруг отвердевших от зябкости сосков. Томительное чувство внизу живота набрало силу. Бианка ощутила пульсацию, непреодолимое желание, жажду. Жажду получить его. И отдать ему себя. Всю, без остатка.

Словно бы прочитав ее мысли, а может, они уже начали думать одинаково, Гун шепнул ей:

- Я больше не хочу ждать, Биа. Этот мир, эта жизнь... Все так быстро меняется, все так непонятно и непостоянно! Я не хочу упускать момент. Не позволю ни единой секунде, которую могу провести с тобой, уйти безвозвратно.

- И ты даже не боишься избиения палками? - она игриво улыбнулась.

- Когда ты рядом, я не боюсь ничего, - заявил Гун, проводя руками по ее мягким темно-красным волосам, - а ты... Ты боишься? - спросил он с чуть заметной робостью.

Он понимал, что для нее это сложнее, он ценил и уважал это. Гуннар не пошел бы против ее желания. Как бы сильно он ее ни хотел, как бы сложно ни было отпустить ее, уйти в другую комнату, лечь на пустую холодную кровать... Мысль о таком исходе навеивала тоску, но он готов был бы принять его ради нее.

- Я ничего не боюсь! - ответ Бии заставил его усмехнуться, приблизить лицо и прошептать на ушко:

- Врушка.

Она смущенно опустила лицо, щеки ее зардели, и стало почему-то смешно.

- Я не боюсь тебя, - поправилась она, положив руки ему на плечи.

- А в это я уже могу поверить, - ответил Гун и пылко ее поцеловал.

Жар его губ, его горячие руки и их пылкие прикосновения шли в контраст с прохладой комнаты, и Бии почудилось, что какие бы стужи и морозы ни встретились у нее на пути - в объятиях Гуннара ей всегда будет тепло.

Эта мысль заставляла еще больше, еще сильнее желать его. Ей уже не было страшно быть с ним. Ей было бы страшно быть без него.

- Она перерезала тросы, - черноволосый ард с синюшными кругами под глазами мрачно покосился на пол, - она впустила вашу дочь к себе, сделала вид, что приютит ее, пока не кончится буря, - он тяжело вздохнул. Когда совет ардов назначил его допросить Хельгу и тех из ее людей, кто был свидетелем случившегося, выяснить, что на самом деле произошло с Гарен, он принял это за огромную честь. Но спустя месяц разбирательств, спустя десятки, а то и сотни часов разговоров с этой ужасной обезумевшей женщиной, победа его не радовала. Он просто хотел вернуться домой и все забыть. А для этого нужно было закончить рассказ, - Хельга подсыпала ей что-то в еду, забрала ее вещи, и, чтобы отвести от себя подозрения, положила Гарен обратно в лодку и отправила в море. В шторм... На тот случай, если яд не сработает, она подрезала тросы, чтобы Гарен не смогла справиться с бурей.

Наконец, он решился посмотреть на своих слушателей. На лице хозяйки Оплота, матери, блестели слезы, но объятие супруга и слова, которые он переодически шептал ей на ухо, сдерживали ее от того, чтобы разрыдаться.

Сыновья Хенра держались достойно. Младший выглядел немного потерянным, зато старший производил впечатление сильного и спокойного человека. Он смотрел прямо, хоть и тяжело, не перебивал и с завидной стойкостью принял правду. Его волнение