Екатерина Коути - Заговор призраков

Отсюда она держала путь в траурный салон «Джея и Ко», то самое здание, с которого началось ее знакомство с Лондоном. Какая злая ирония! Она оглядывалась на себя, глупышку в усыпанном незабудками платье, и вспоминала, с каким восторгом разглядывала высокие дома и роскошные магазины, каждый из которых казался ей пещерой Али-Бабы. Могла ли она тогда подумать, что вновь вернется на Риджент-стрит, но не ради вееров и кружевных воротничков, а чтобы навсегда зачехлиться в черное платье?

На примерку ушло больше двух часов, и еще полчаса – на то, чтобы отбиться от двух нахальных приказчиц. Тарахтя, как две сороки, они наседали на покупательницу с двух сторон и навязывали ей то писчую бумагу с траурной каемкой, то набор украшений из гагата, а под конец предложили самую модную услугу – герб покойного, нарисованный в черно-белой гамме на деревянном щите, который затем вешался над парадным входом. Тот факт, что у покойного не было герба, а у скорбящей – парадной двери, не остудил пыл продавщиц. Пришлось спасаться бегством.

Сумерки успели сгуститься, и, нырнув в них, Агнесс растворилась бы в вечернем городе, если бы не бледное лицо с припухшими от слез глазами. Идея прикрыть лицо плотной вуалью была отброшена сразу же, иначе идти по скупо освещенным улицам пришлось бы на ощупь. Агнесс же предстояло нанести еще один визит.

Гвардейцы у ворот Букингемского дворца шагнули ей навстречу, преграждая дорогу. На фоне их алых мундиров фигурка в черном платье казалась крохотной, как уголек, и столь же незначительной.

– Мне нужно поговорить с королевой.

Стражи переглянулись.

– Вам назначено, мисс?

В пансионе на уроках словесности девочек учили, как правильно составлять письма пэрам светским и духовным, кого называть «ваша светлость», а кого просто «милорд», какой выбирать тон, чтобы он казался в меру почтительным, но без подобострастия. «А с каких выражений начинать письмо к королеве?» – подняла руку мисс Тревельян и за свою дерзость на неделю была оставлена без сладкого. «Ни в каких, милое дитя. Письмо от нетитулованной особы королева даже не откроет». Назначать же встречу с ее величеством в удобное для себя время было таким несусветным нахальством, что лишиться пирожков с патокой можно было до конца жизни. Сладкое не подают ни в Бедламе, ни в тюрьме.

«Я медиум, – скрипнула зубами Агнесс. – Значит, почти что ведьма. Крюк, с петли слети, пришлеца впусти».

– Мне назначено, – отчеканила он. Если наглость выручала лорда Линдена, пригодится и ей. – Передайте ее величеству, что пришла мисс Тревельян, и ждет встречи.

Но гвардейцы и не думали двигаться с места. Приглядывались к ней, словно пытаясь на глаз оценить голубизну ее крови.

– Я, конечно, могу уйти, – чуть тише сказала гостья. – Но тогда вам самим придется объяснять королеве, почему вы прогнали ее хорошую знакомую. – Гвардейцы моргнули. – Возможно, вас сразу отчислят из дворцовой охраны, но это в лучшем случае.

– В лучшем?

– Да, ведь сначала королева может вызвать вас на разговор. Вы же помните, что случилось с герцогиней Сазерленд?

Судя по тому, какой трепет эта история вызывала в придворных кругах, королева должна была самое малое освежевать несчастную статс-даму. Так или иначе, намек был понят.

– Постойте здесь, я сейчас вернусь, – бросил один из гвардейцев, поручив гостью заботам своего коллеги. В его обществе ей предстояло провести ровно пять минут, после чего ее спешно препроводили во дворец.

Когда впервые она поднималась по парадной лестнице, сердце билось так гулко, что заглушало отзвуки эха, а от роскошных интерьеров приходилось жмуриться, как от брызг расплавленного золота. Казалось, все это было давно, годы назад, если не века. Девушка не чувствовала ни восторга, ни трепета, словно всю жизнь только тем и занималась, что навещала августейших особ в их резиденциях. Даже в гостиной она, как ни силилась, не смогла разглядеть игры зеленых и золотистых оттенков, так впечатлившей ее в первый раз. Вместо живых красок в глаза бросалась позолота и запылившийся бархат гардин. Если бы не знать, что гостиная называется Зеленой, Агнесс ни за что бы не распознала ее цвет.

«Все потому, что мои глаза подернулись пеплом. Внутри меня пепелище, и ветер вздымает вихри серой пыли».

Не прошло и получаса, как в гостиную вошла королева. Ее походка потяжелела, хотя и сохранила упругость, лицо округлилось, а на щеках проступили неровные темные пятна, как пенка на топленом молоке. Нежно-голубое шелковое платье с более высокой, чем того требовала мода, талией едва скрывало округлившийся живот.

Подумать только, сколько тревог ей пришлось пережить в столь деликатном положении! Другая слегла бы от треволнений, но Виктория выказывала завидную волю к жизни. Увидев посетительницу, она сложила губы в приветливую улыбку и отозвалась на реверанс энергичным кивком. Агнесс вздрогнула. Трудно было забыть, как королева стояла поодаль, когда гвардейцы привязывали ее к креслу, и смотрела с тем брезгливым равнодушием, словно на ее глазах курице сворачивали шею.

С другой стороны, государыня не виновата в том недоразумении. Это ведь кузен Чарльз всех так одолжил. Сплел силок со множеством петелек, куда попались все, включая его самого. Вот только он заплатил за свободу царапиной пониже локтя. А Джеймс погиб…

– Милая мисс Тревельян! – заворковала королева и указала ей на кресло, но Агнесс осталась стоять. – Если в дальнейшем вы захотите повторить визит, будьте добры назначить аудиенцию через лорда-камергера, но в любом случае, я так рада, что вы ко мне заглянули! От вас не было ни весточки!

– Я пришла за своим вознаграждением, – проронила Агнесс, заливаясь краской. После этих слов королева сочтет ее особой расчетливой, во всем ищущей выгоды, но другого пути нет.

– Вознаграждением? Ах, да. Вы хотите сказать, компенсацией за причиненное вам неудобство. Я должна принести вам извинения, мисс Тревельян, мы действовали сгоряча и обошлись с вами слишком сурово. Как потом объяснил нам лорд Линден, в ваших словах была доля истины.

– Лорд Линден? – Агнесс не верила своим ушам.

– Да. Ваш кузен, – напомнила королева.

– Он… посмел что-то вам объяснять?

– Не кипятитесь так, Бога ради. Ваш кузен действовал из лучших побуждений. Такой милый молодой человек!

Она улыбнулась и зачем-то поправила прическу – колечки кос, плавно огибавших уши и собранных на затылке в гладкий кренделек. Неужели этот втируша и ее очаровал?

– Когда заговорщики похитили Берти – я до сих пор содрогаюсь от одной лишь мысли об этом! – лорд Линден пустился за ними вдогонку. Отыскав их логово, он выяснил, что заговорщики – это не кто иные, как чудовища, – все, как вы сказали, мисс Тревельян, никто этого уже не отрицает. Наш славный лорд Линден вступил с чудовищами в схватку, но силы были неравны, и он получил тяжкую рану. Как раз тут подоспели вы вместе с лордом Мельбурном.