Лиза Смит - Возвращение. Полночь

Она была потрясена быстротой опустошения его духа, и унижена волной любви, что затопила каждый кусочек мыслей о нем.

Ох, Стефан. Просто — скажи это — что ты можешь простить меня, вот и все. Если ты простишь меня, я смогу жить. Может быть, ты даже снова будешь со мной счастлив — если дашь мне немного времени.

— Я уже счастлив с тобой. Но у нас все время в мире — Стефан успокоил ее. Но она поймала тень темных мыслей, быстро мелькнувших в ее голове. Он имел все время в мире. Она, однако …

Елена начала задыхаться смеясь, потом внезапно схватила Стефана. «Мой рюкзак — они не забрали его? Где он?»

Рядом с твоей тумбочкой. Я могу добраться до него. Ты хочешь этого? Он потянулся в темноте и поднял что–то тяжелое и грубое с не слишком приятным запахом. Елена засунула одну руку внутрь рюкзака, не отпуская Стефана другой рукой.

Да! О, Стефан, это здесь!

Он начал подозревать — но он только понял, когда она достала бутылку с надписью Эвиан Вода и поднесла ее к щеке. Она была ледяной, хотя ночь была мягкой и влажной. И как будто она вскипает, она светилась таким образом, что обычная вода была не способна.

Я не хотела делать этого, — сказала она Стефану, вдруг обеспокоенная, что он не захочет общаться с вором. — По крайней мере, не в первую очередь. Сейдж сказал, что эта вода в бутылке из Фонтана Вечной молодости и жизни. Я выкопала большую бутылку и эту маленькую, и почему–то я спрятала маленькую в моем рюкзаке. Я хотела положить большую тоже, но она не влезла.

И я даже не думала об этой маленькой бутылке опять, пока они не отобрали мои Крылья и мою телепатию.

И хорошо, Стефан понял. — Если они поймают тебя — ох, моя любимая любовь. — Его объятья сжались, не давая Елене дышать. — Так вот почему ты так внезапно решила уйти!

— Они забрали практически все сверхъестественное во мне, — Елена прошептала, располагая свои губы ближе к его уху. — Я должна жить с этим, и если бы они дали мне шанс, то я бы согласилась — ради Феллс Черч — если бы я была логична -

Она замолчала, когда внезапно поняла, что она была как будто не в своем уме.

Она была хуже, чем вор. Она пыталась использовать смертельное нападение на группу — основном — невинных людей. А хуже всего было то, что часть ее знала, что Дэймон понял бы ее безумие, и она не была уверена, Стефан когда–либо сможет это понять.

— Но ты не хочешь превращать меня в — ты знаешь — она начала опять быстро шептать. — Глоток или два и я смогу быть с тобой вечно. Навсегда и навсегда Стефан — Она остановилась, стараясь успокоить ее дыхание и привести мысли в порядок.

Его рука накрыла крышку — «Елена»

Я не плачу. Потому что я счастлива. Во веки веков, Стефан. Мы можем быть вместе, только… только мы двое… навсегда.

— Елена, любимая — Его рука удерживала ее, чтобы она не открыла бутылку.

— Это — не то, что ты хочешь?

С помощью другой руки, Стефан подтянул ее к себе. Ее голова опустилась на его плечо и он касался подбородком ее волос. — Это то, чего я хочу больше чем чего–либо. Я… ошеломлен, я полагаю. Я был с тех пор — Он остановился и попытался опять — Если мы имеем все время в мире, у нас есть завтра, — его голос был приглушен ее волосами.

— И завтра будет достаточно времени для тебя, чтобы подумать. В этой бутылке достаточно для четырех или пяти человек. Ты единственная, кто решает кто будет пить это, любимая. Но не сегодня. Эта ночь для …

С внезапным порывом радости Елена поняла. «Ты говоришь о — Деймоне.» Невероятно как было трудно просто произнести его имя. Это было похоже на насилие, но все же…

Когда он смог говорить — так же — в какой–то момент со мной, он сказал мне, что он хочет. Стефан шелохнулся в темноте, но ничего не сказал. — Стефан, он попросил только обо дном, перед тем как он… ушел. Не быть забытым. Это все. И мы единственные, кто помнит большинство. Мы и Бонни.

Вслух она добавила:

— Я его никогда не забуду. И я не позволю еще кому–нибудь, кто знал его, забыть о нем — пока я жива.

Она знала, что говорит слишком громко, но Стефан не пытался ее успокоить. Он вздрогнул, но затем крепко сжал ее в своих объятьях, уткнувших лицом в ее волосы.

«Я помню», отправил он ей, «когда Кэтрин попросила его присоединиться к ней — когда мы трое были в склепе Гонории Фелл. Я помню, что он сказал ей. А ты?»

Елена почувствовала, что их души переплетаются, и они оба видят одну мысленную сцену глазами друг друга.

— Конечно, я помню.

Он вздохнул, на половину смеясь.

— Я помню, позже, когда я пытался заботиться о нем во Флоренции. Он не пытался вести себя хорошо, он не пытался влиять на девушек, которыми питался. — Другой вздох. — Я думаю, он хотел быть пойманным. Он не мог даже смотреть мне в лицо и говорить о тебе.

— Я заставила Бонни послать за вами. Я была уверена, что вы оба будите тут, — Елена сказала ему. Ее слезы потекли снова, но медленно–нежно. Ее глаза были закрыты и она почувствовала, как слабая улыбка появилась на ее губах.

— Ты знаешь — ментальный голос Стевана дрогнул, удивленно — Я помню кое–что еще. Когда я был еще маленьким, может три или четыре года. У моего отца был ужасных характер, особенно сразу после смерти мамы. И тогда, когда я был маленький, мой отец был очень зол и пьян, Деймон преднамеренно встал между нами.

— Он сказал что–то неприятное и — мой отец начал бить его вместо меня. Я не понимаю, как я мог забыть об этом.

— Я понимаю — Думала Елена, вспоминая как она была напугана Деймоном, когда он впервые стал человеком — даже когда он встал между ней и вампирами, которые хотели научить ее дисциплине в Темном Измерении. У него был дар, что бы точно знать что сказать — как посмотреть — что сделать — чтобы залезть под чью–нибудь кожу.

Она могла почувствоватьслабый смешок Стефана, криво — Дар, не так ли?

Хорошо, я конечно не могу сделать это, и я могу управлять большинством людей, — Елена ответила тихо — Хотя, не им. Никогда им.

Стефан добавил — Ну он всегда был добрее к слабым людям, чем к сильным. Он всегда имел эту слабость к Бонни… Он замолча, как будто испугался, что осмелился прикоснуться к чем–то священному.

Но у Елены были сейчас свои мысли. Она была рада, так рада, что в конце–концов Деймон умер, чтобы спасти Бонни. Елена не нуждалась в других доказательствах его чувств к ней. Она всегда будет любить Деймона, и она никогда не позволит кому–нибудь уничтожить эту любовь.

И, как–то казалось уместным, что она и Стефан сидели в ее старой спальне и приглушенным голосами говорили о Деймоне. Она планировала проделать тоже самое с другими, завтра.