Лорен Кейт - Мучение

— Но если это прикрытие, — спросила Люси, чувствуя себя плохо из-за Бикера, — то, для кого?

— Для таких людей как я. Я — Нефилим. Н-Е-Ф-Е-Л-И-М. Это значит, присутствие чего-либо ангельского в нашем ДНК. Смертные, бессмертные, вечные. Мы стараемся не выделяться.

— А разве сокращение не должно быть нефил, ну ты знаешь, как херум от херувимов, и сераф от серафимов?

Шелби нахмурилась. — Серьезно? Ты хотела бы, чтобы тебя называли нефил? Звучит, как огромный мешок позора. Нет, спасибо. Это Нефилим, независимо от того, о скольких из нас ты говоришь.

Значит, Шелби была своего рода ангелом. Странно. Она не выглядела и не вела себя так. Она не была великолепна как Даниэль, Кэм или Франческа. Не обладала таким магнетизмом, как Роланд или Ариана. Она казалась скорее грубой и эксцентричной.

— Так это что-то вроде подготовительной школы для ангелов? — сказала Люси. — Но для чего? После школы вы поступаете в ангельский колледж?

— Зависит от того, что нужно миру. Много ребят уходят на год и поступают на Нефилинскую службу. У тебя появляется возможность путешествовать, весело провести время с иностранцем и т. д. Но это только во время условного мира. Сейчас, однако…

— Сейчас что?

— Да ничего. — Казалось, что Шелби прикусила язык. — Это только зависит от того, кто ты. Здесь у каждого, ну ты знаешь, свой уровень силы, — продолжала она, как будто читая мысли Люси. — Шкала силы движется в зависимости от твоей родословной. Но в твоем случае…

Это Люси знала. — Я здесь из-за Даниэля.

Шелби бросила свою салфетку на пустую тарелку и встала. — Это реально внушительный способ поставить себя, Люси. Девчонка, у которой парень — важная шишка, влияющий на ход дела.

Именно так все здесь о ней думали? Было ли это… правдой?

Шелби придвинулась и стащила последний кусок пирога с тарелки Люси. — Если ты ищешь фан-клуб Люсинды Прайс, ты точно его здесь найдешь. Только меня не надо вмешивать, хорошо?

— О чем ты говоришь? — Люси встала. Возможно им с Шелби надо попробовать сначала. — Я не хочу фан-клуба…

— Видишь, я же говорила тебе, — она услышала, высокий, но приятный голос.

Внезапно, девочка с зеленым шарфом оказалась перед ней, улыбаясь и проталкивая другую девчонку вперед. Люси посмотрела мимо них, но Шелби была уже далеко — и, вероятно, ее не стоило догонять. Ближайшая девочка с зеленым шарфом была немного похожа на молодую Сальму Хайек с полными губами и еще более полной грудью. Другая девочка, со своим бледным цветом кожи, ореховыми глазами и короткими темными волосами, была похожа на Люси.

— Погоди, так ты действительно Люсинда Прайс? — спросила бледная девочка. У нее были очень маленькие белые зубы, в которых она сейчас держала несколько заколок для волос с блестящим покрытием, скручивая несколько тонких прядок в небольшие узелки. — В смысле Люси-и-Даниэль? В смысле девчонки, которая только что приехала из той ужасной школы в Алабаме…

— В Джорджии. — Люси чуть заметно кивнула.

— Без разницы. О-мой-бог, каким был Кэм? Я однажды видела его на концерте тяжелого металла…, конечно, я слишком нервничала, чтобы представиться. Не то, чтобы тебя интересовал Кэм, потому что очевидно — Даниэль! — Она рассмеялась. — Кстати, я — Доун, между прочим. А это — Жасмин.

— Привет, — медленно сказала Люси. Это было что-то новенькое. — Гм…

— Не обращай на нее внимание, она только что выпила, вроде как, одиннадцатый кофе. — Жасмин говорила приблизительно в три раза медленнее Доун. — Она имела в виду, что мы все взволнованы встречей с тобой. Мы всегда говорим, что ты и Даниэль, это самая прекрасная любовная история. Самая.

— Серьезно? — Люси прохрустела суставами пальцев.

— Ты шутишь? — спросила Доун, хотя Люси и продолжала ожидать от них какой-нибудь противной шуточки. — Все эти смерти снова и снова? Ладно, от этого ты хочешь его еще больше? Держу пари, что да! И, ооох, когда тебя сжигает этот огонь, — она закрыла глаза, положила руку на живот, а затем провела ее по телу, прижав кулак к сердцу. — Моя мама рассказывала мне эту историю, когда я была маленькой.

Люси была потрясена. Она оглядела оживленную террасу, задаваясь вопросом, мог ли их кто-нибудь подслушать. Кстати о вспыхивание, ее щеки сейчас, должно быть просто свекольно-красные.

Железный звонок зазвенел с крыши общественной столовой, сообщая об окончании завтрака, и Люси была рада заметить, что у всех остальных были другие дела. Такие, как поход к классу.

— Какие истории твоя мама рассказывала тебе? — Медленно спросила Люси. — Обо мне и Даниэле?

— Только основные моменты, — сказала Доун, открывая глаза. — Похоже ли это на ощущение приступа жара? Подобно менопаузе, не то, что ты могла бы знала бы…

Жасмин шлепнула Доун по руке. — Ты только что сравнила необузданную страсть Люси с ощущением приступа жара?

— Прости. — Хихикнула Доун. — Я просто очарована. Это кажется таким романтичным и удивительным. Я завидую — в хорошем смысле!

— Завидуешь, что я умираю каждый раз, когда пытаюсь остаться с парнем своей мечты? — Люси сгорбилась. — Это фактически, похоже на убийство суматохой.

— Скажи это девушки, которая целовалась всего один раз с Ирой Франк со слизистым колитом. — Подразнивая Жасмин указала на Доун.

Когда Люси не засмеялась, Доун и Жасмин умиротворенно захихикали, как-будто думали, что она просто была скромницей. Люси никогда не была даже на грани такого хихиканья.

— Что именно сказала твоя мама? — спросила Люси.

— О, только самые обычные вещи: вспыхнула война, из всего этого раздули дерьмо, и когда прочертили черту в облаках, Даниэль со своим «Ничто не может разлучить нас», всех разозлил. Конечно, это моя самая любимая часть истории. Так что, теперь ваша любовь должна перенести это вечное наказание, где вы все еще отчаянно хотите друг друга, но ты не можешь, как ты знаешь…

— Но в некоторых жизнях они могут. — Жасмин поправила Доун, и затем подмигнула Люси, которая почти не могла двигаться от шока, услышав все это.

— Ну нет! — Доун освободила руку. — Смысл в том, что она воспламеняется, когда она… — Увидев испуганное выражение Люси, Доун вздрогнула. — Прости. Это не то, что тебе хотелось бы услышать.

Жасмин откашлялась и наклонилась ближе. — Моя старшая сестра рассказывала мне одну историю из твоего прошлого, которая, я клянусь, была…

— Ооох! — Доун перекинула свою руку через Люси, как будто знание — знание, к которому у Люси не было доступа — сделало ее более желательной подругой. Это было невыносимо. Люси была невероятно смущена. И, ну, немного взволнована. И абсолютно неуверенна, было ли что-то из этого правдой. Одно было верным: Люси внезапно стала отчасти… известной. Но это было странно. Будто она была одной из тех безымянных распутных женщин рядом Этим-парнем, кинозвездой, на фотографии папарацци.