Аниото. Проклятие луны (СИ) - Дронова Анастасия

Но только я открыла рот, чтобы сказать «спасибо», наглые мужские руки подхватили меня под коленки и оторвали от земли.

— Эй! А ну поставь меня на место! — слабо взбрыкнулась на его узком плече.

— Не ерзай, а то свалишься, — бросил университетский лицемер и бодро зашагал дальше на выход к Нижнему поселку. — Не хватало мне, чтобы ты дубу дала посреди лесополосы. Не хотелось бы за мокруху присесть.

Не знаю, что меня больше раздражало — его брюзжание или словечки, от которых попахивало мягко сказать «некультурщиной».

Моя бабушка по отцу, получившая звание «Учитель Года 1994», еще с детства привила мне привычку следить за речью. И несмотря на то, что теперь, сменив город, я могу расслабиться, меня частенько дезориентирует человек, который, как говорится, не «фильтрует базар».

Когда парень вступил на гравий, усыпающий развилку дороги, которая вела к старой пекарне и выходила на улицу Парашютистов, я забрыкалась сильнее, шлепнув парня по спине, обтянутой красной футболкой.

— Хорошо-хорошо, кобылица ты недоделанная, — он поставил меня на землю.

Откинув назад волосы, с шумом выдохнула через ноздри, отчего в ответ получила саркастичный смешок. Влад стоял, насмешливо смотря на меня, наклонив голову, будто придумывая мне новое прозвище.

Глубоко вдохнула и выдохнула — страх вытеснило раздражение. И теперь я могла со спокойной душой отправиться домой. Что и сделала, зашагав по хрустящим под ногами камешкам. Слева от меня послышался похожий хруст.

— Ты чего за мной идешь? Иди домой… или где ты сейчас живешь… — возмутилась я.

— Нет уж. Провожу тебя. Вдруг тебя опять приступ скрутит. Считай, что это оплата за футболку.

Ничего себе и расценки на услугу провожатого.

Вместо ответа пожала плечами и пошла дальше.

Нет, Ника, успокойся. Никаких врагов, неадекватов и неприятелей. Только позитив, только друзья. К тому же, скоро Тина вернется…

Влад, как и обещал, испарился у калитки с двойным крючком — бабушкина система защиты (о верхнем секретном крючке знали лишь посвященные).

Вступив на террасу, огибающую дом и ведущую дальше в огород, почувствовала себя в полном умиротворении и безопасности. Только здесь, даже среди малочисленных сливовых деревьев и черемухи, я чувствовала себя спокойно, словно под защитным куполом, будто бы бабушкины посадки были чистым порождением чего-то светлого и уютного — ни тебе облезлых ошметков коры, оголяющей стволы, ни корявых еловых лап, ни окутанных паутиной просветов меж ветвями.

Остаток вчера — вплоть до сумерек, мы провели за пирожкотворением. Правда, почти все мои шедевры оказались в литровой тарелке с браком. Завтра это все пойдет курам. Я уверена.

— Никуля, достань варенье из крыжовника с верхней полки, — попросила бабушка, раскатывая на столе маленькие комочки теста.

Я с готовностью направилась к холодильнику, и тут за окном сверкнуло, раз — и свет во всем доме потух.

— Ника! — окликнула бабуля.

— Я тут, — отозвалась я, и, протянув руку, нащупала знакомый шершавый локоть, припудренный мукой. — Я не боюсь темноты, забыла?

Улыбнулась, хоть и знала, что бабушка не заметит.

— Хорошо, найди свечи, а я позвоню Василию, попрошу щиток посмотреть.

— Ба, у нас остался один огрызок… — неуверенно протянула я, стоя на стуле и роясь в верхнем ящике у окна. Небо затянуло тучами, и видимость в квартиру возвращалась только тогда, когда за окно сверкала молния. Посветив телефоном в дальние уголки ящика, окончательно убедилась в отсутствии парафина.

— Странно, я думала, что купила свечи на прошлой неделе. Ладно, подождем Ваську.

— Давай, я гляну… Потыкаю, может, включу… — хотелось помочь хоть чем-нибудь.

— Не вздумай, — строго перебила меня бабушка, нажимая огромные кнопки на своем телефоне. — Что я потом родителям скажу?

Я замолкла, продолжая стоять с огрызком свечи в руках.

— Вась, — бабушка поднесла телефон к уху, когда на обратном конце взяли трубку. — А? Ясно. Как всегда. Принеси нам свечи, внучок. Мы пирожки испекли. Ника мне помогала.

Голос бабушки сменил раздражение на теплую приветливость, а «внучок» в ее разговоре насторожил мой слух.

— Кто это был? Дядя Вася придет? — осторожно поинтересовалась я.

— Света во всем Нижнем нет. А Василий в стельку пьяный, вчера же аванс был, — недовольно пояснила бабушка. Я почти увидела, как она нахмурила свой, и без того морщинистый, лоб. — Влад у него, сказал, что принесет свечи.

— Влад? — теперь недовольство прыгнуло ко мне в голос. — Зачем было его звать? Я бы сама за свечами сходила. Вон, к тете Гале, твоей соседке.

— Не буду я ничего у этой змеи просить, — обиженный тон голоса сделал свое дело — бабушка будто помолодела лет на 50.

— Да ладно тебе, бабуль… Я же пойду, а не ты. И зачем нам… — пыталась все-таки отстоять свою идею.

Бабушка ничего не успела ответить, как в коридоре, куда выходила дверь кухни, стало светлее.

— Эй, вы там все живы? — послышался знакомый, но при этом раздражающий голос. Выдохнула, пытаясь успокоить немного натянутые нервы и убедить себя, что парень мне не враг. И чего я на него взъелась? Подумаешь, грубый, надутый лице….

Так. Стоп. Никаких врагов, недругов и немезид. Только позитив! Надо просто ограничить с ним общение, и больше не давать себя шантажировать. И вообще, заберу свечи и выгоню его.

— О, Влад! — радостный возглас бабушки пробудил во мне новую негативную волну, с привкусом обиды. Кто ей родня: он или я? — Проходи на кухню, мы здесь. Ника, достань гречку и стаканы. Поставим в них свечи, чтобы удобнее было пить чай и разговаривать.

Подавив дикое желание хлопнуть себя по лбу, выполнила просьбу. Мягкий свет от свечи в руках парня, не укрыл бы мое недовольство — нужно держать себя в руках.

Когда антураж был готов — четыре свечи в стаканах, наполненных гречкой — я уж было хотела схватить одну и сигануть на чердак, но не тут-то было.

— Влад. Ника. Оставьте мне одну свечу, остальные — в зал. Я налью нам чай и приду. Расскажешь побольше о себе, внучок.

Бабушка тепло улыбнулась, а я мысленно возмутилась: мало того, что бабуля уже знает вкусовые предпочтения Файтова (раз не спросила сколько ложек класть в чай), так еще и мила с ним до безобразия.

— Хватить пыхтеть, как лесной ежик. Как тебе, будешь ежиком… а, Эри [Erinaceus (лат.) — еж]? — его ухмылка подрагивала в неровном свете парафиновой свечи.

— Меня Ника зовут, — устало поправила в ответ. Что толку разводить раздражение, если мне в его компании еще час сидеть как минимум.

— Да знаю. По-латыни «ежик» — эринацеус. Эри, — пояснил парень.

Он знает латынь? Зачем она ему? Девчонок кадрить цитатами Цицерона?

Синхронно сели на диван. Подавив порыв сорваться и пересесть, тоскливо посмотрела на кресло напротив и просто отодвинулось.

Секунд 30 мы сидели одни в неоднозначной обстановке. Включи он энигму, я бы, наверное, забралась под диван.

Бабушка вышла из кухни, избавив меня от этого. Я подскочила к ней, помогая с тарелкой в руках.

— Влад, там поднос с чашками и тарелками. Принеси, пожалуйста.

У парня ушло на это меньше минуты. Я сначала удивилась тому, как быстро он ориентируется в темноте, но вспомнив, что на кухне осталась свеча, быстро отбросила глупые мысли.

Поблагодарив бабушку, мы принялись жевать.

Но когда она стала чаще поглядывать в нашу сторону, а не на пирожки, я поняла, что сейчас полетят вопросы.

— Баба Зина видела вас сегодня…

— Бабуль, расскажи мне о старой книге с аббревиатурой на обложке. Я брала ее почитать. Извини, — скороговоркой проговорила я. Конечно, прозвучало это чересчур подозрительно — слишком неуклюже я перевела тему. Ну да ладно.

— Это которая? — поинтересовалась та в ответ.

— «Т.А.В.».

— О, — лицо бабушки потрескалось от странной улыбки. Или это так играли огоньки свечей?

Стало на секунду жутко. Не от бабушки, конечно, а от предстоящей истории. Даже парень рядом перестал жевать.