Карина Демина - Невеста

От низкой чайной отчетливо несет опиумным духом...

А вот у казарм почти чисто. И двухэтажное строение офицерского общежития, возведенное впритык к скале, выглядит вполне себе надежным. Да и гостиница имеет вполне приличный вид, в отличие от той, которая вплотную примыкает к борделю. Номер тесноват. Небольшая гостиная с узким окном, которое забрано решеткой. От подоконника сквозит, да и рамы рассохлись. Пол скрипит. Ковер местами протерт. Спальня, в которой с трудом уместились огромная кровать, массивный шкаф с треснувшей короной и секретер, почти закрывший единственное окно.

— Ну... не так и плохо, — сказала Эйо, трогая лоскутное одеяло. Поверх него на кровати возвышалась гора из подушек.

Неплохо.

Крыша не протекает.

И воду горячую подадут по первому требованию, правда, таскать будут в ведрах, а вместо ванны наполнят высокую бадью, но и вправду, случалось и хуже.

— Чисто... и вид из окна милый.

Поросший сизой травой склон, кусок коновязи и улица.

— Эйо, возможно, тебе и вправду будет лучше переехать в Эртейн.

Нахмурилась.

Стянув перчатку, положила на кровать.

— Мы выберем дом, такой, который тебе понравится.

Вторая перчатка легла параллельно первой.

— Наймем прислугу...

...и охрану.

— Я буду приходить по возможности. Заодно научусь порталы нормальные строить.

...на двадцать лиг королевского поводка хватит.

— Здесь я стану мешать? — она смотрит не на глаза, на руки, на золотую лозу и гроздья железного винограда.

— Нет.

— Тогда почему?

— Потому что скоро здесь зарядят дожди. Будет сыро. Холодно. Грязно. Здесь уже повсюду грязь, ты же видела.

Кивок: видела, но грязь пугает меньше, чем незнакомый город.

— Мне не нравятся условия, в которых тебе придется жить.

— Бывало и хуже.

— Бывало, — Оден присел рядом.

Вереск, серебро и мед... и серебра стало больше, а меда — капля. Но запах все равно дурманит.

— Но это не значит, что ты должна и дальше мучиться.

Обняла, прижалась и затихла.

— Если есть возможность устроиться с комфортом, то почему бы не использовать ее? Давай, хотя бы попробуем?

— И что я буду делать в этом... Эртейне? — название городка Эйо выговорила так, что стало понятно: он ей заочно не нравится.

— То, что хочешь. Там, полагаю, уже подобралось неплохое общество. Те же офицерские жены...

Фыркнула.

— Найдешь себе подруг. Вступишь в клуб. Или свой организуешь. Будете устраивать благотворительные вечера. Или там выставки. Сплетничать...

— Оден, они меня не примут.

— Не узнаешь, если не попробуешь.

В ее волосах невидимки не удерживались, выскальзывали стальными щепочками.

— Эйо, ты неверно оцениваешь ситуацию. Это ты можешь не принять кого-то.

Молчание. Вот же упрямое существо.

— Если не хочешь в Эртейн, то твой брат не откажется принять тебя в Долине.

...вот только Одену туда хода нет. Не хватало еще раз нарушить приказ Короля.

— Я справлюсь, — Эйо нежно касается подбородка. — Просто дорога и... все опять поменялось. Но я справлюсь.

— Знаю, радость моя.

— Ты... пойдешь в крепость?

— Завтра.

— Один?

Хотелось бы солгать, что да. В конечном счете, Гримхольд — это всего лишь место, ничем не отличающееся от мест иных. Сколько таких крепостей?

Сотни.

Вот только умирал Оден в этой.

— Я с тобой, — Эйо всегда умела слышать его. И отказываться он не стал.

С утра зарядил дождь. Мелкий и мутный, он смешал потускневшую небесную лазурь с грязью, и дорога, подсохшая было, вновь размокла. Зато скалы отливали прозеленью. И подъемник медленно полз по осклизлому боку горы.

Эйо стояла, обняв Одена, спрятавшись под тяжелым его плащом. И близость ее, теплое дыхание, которое ощущалось сквозь ткань, придавали сил.

Скрипел ворот. И стальная клетка то и дело вздрагивала.

И Эйо вздрагивала вместе с ней.

— Гримхольд стар, как эти горы. Я не сразу это понял, — надо говорить, поскольку в тишине оживают страхи, и ее, и его собственные. — Наверняка, он не единожды переходил из рук в руки, порой разрушался, потом восстанавливался.

— Как сейчас?

— Да. Он вырастает из горы. И подвалы переходят в пещеры. Или пещеры в подвалы? Главное, что когда-то была удобная дорога. И мост, который спускался к самому дну Перевала. Внизу стояли пропускные пункты.

— Я помню. Нас тоже задерживали. Досматривали.

— А стену тоже помнишь?

— И ворота. В них как в тоннеле. Едешь, едешь и темно.

— Это потому что стена толстая. Была.

Подъемник, последний раз дернувшись, замер.

— Идем? — Эйо взяла за руку.

И первой ступила на мокрый гранитный язык. Ступила осторожно, должно быть помнила, что за спиной ее — пропасть.

От Гримхольда остались камни. Груды щебня. Кирпичи. Глина, словно потеки ржавчины. И странно видеть все таким.

— Не было предупреждения, — Оден знал, куда должен пойти. — Ультиматума. Условий. Просто туман. Смотри.

Склон сползал к реке, разноцветный, как то одеяло из гостиницы. И по нему, неумелые, зыбкие, карабкались туманы. Соскальзывали и вытягивались над водой белыми саванами. Сквозь прорехи проглядывало серое полотно воды.

— Мы успели закрыть ворота, но и только.

Гудели барабаны. И сама земля отзывалась на зов Королевы. Она выпускала змеи лоз и колючие тернии впивались в скалу, вырастая штурмовыми лестницами. Хрустела кладка. И громко хлопали разрыв-цветы.

Закрыв глаза, Оден слушал камни.

Все, как тогда... разве что дождя не было. А сейчас омывает лицо, стирает горечь.

— Оказывается, я должен был отступить.

А не играть в героя.

— Я думал. Я спас бы многих, но...

...был Перевал. И город за ним. Молодая жила, которая могла погибнуть. Король... и клятва.

— Ты остался, — его радость тоже слышит жалобы гор. И хорошо, что только их. Голоса, которые стояли у Одена в ушах, сводили с ума.

Обвиняли.

Желали мести.

Ведь получается, что все зря... и мальчишки, легшие на стене. И отчаянный зов, на который откликнулась жила. Усилие, на грани возможного и за гранью его. Прорыв. Огонь.

Боль.

И четыре с половиной года темноты.

Подвиг? Или глупость?

— Ты сделал то, что должен был, — Эйо заставляет очнуться. — Тебе нечего стыдиться.

С нее слетел капюшон, и на светлых волосах блестели капли дождя.

— Вот здесь... — он узнал это место, крохотный пятачок на гранитной ладони. И камень здесь ничем не отличается от иных камней. — Здесь я умер. Почти.

Эйо вздохнула и прижалась щекой к раскрытой ладони. Пальцы она разгибала силой.