Леди. Наследие Анахора (СИ) - Сысоева Юлия

Ханна бросилась следом, рывком развернула Клауса к себе, прошипев:

— Ты нарушаешь закон. Ты эмпат, тебе нельзя! Я могу сказать им!

К её удивлению, Клаус не разозлился и не замешкался, лишь приблизился к её лицу вплотную и нагло прошептал:

— Докажи, что я эмпат. Моего имени нет ни в одном реестре.

— Знаю, видела, — огрызнулась Ханна, но не отстранилась.

Дверь мужского салона вдруг скрипнула, открываясь, и Ханна, сама толком не понимая, что делает, дёрнула Клауса на себя, затаскивая обоих в свою каюту, оказавшуюся так удачно рядом. Замков на картонных дверях не было, лишь щеколда изнутри, которую Ханна и задвинула машинально. Судя по репликам из коридора, кто-то из мужчин искал Клауса, потому как «минутка» истекла, но не найдя его, заявил, что тот сам упускает свой шанс и пора садиться без него тогда.

Когда в коридоре снова воцарилась тишина, Ханна развернулась и оперлась спиной на дверь, облегчённо выдохнув. И только потом поняла, что более компрометирующей ситуации вряд ли смогла бы создать при всем желании.

Клаус же стоял посреди этой узкой тесной комнаты, где на другом её конце между шкафом и койкой вмещался лишь небольшой письменный стол с задвинутым под него табуретом, и с удивлением смотрел на Ханну.

— Я… Я растерялась… И испугалась…

— Это я знаю. А вот как ты увидела почти секретный реестр эмпатов — нет.

— Декан факультета менталистов Бранъярна — мой родственник. По большой просьбе организовал, — неохотно ответила Ханна.

— И что? Он не государственный эмпат, у него нет доступа.

— Зато брат его научной сотрудницы — государственный, — Ханна готова была огрызнуться в ответ, хоть познания Клауса во всех этих доступах и статусах её и удивили.

Клаус же спокойно шагнул назад, прислонился к столу, почти садясь на него и, мгновение подумав, усмехнулся:

— Должно быть, Элли, балда, достала через Курта. Надо будет узнать, что ей за это пообещал ваш декан. Наверняка, какие-нибудь реагенты для этих исследований. Хотя она не могла же знать…

— Ты знаком с Элларией Торн? И её братом? — нахмурилась Ханна, взглянув на Клауса внимательнее.

Нет, это никак не может быть правдой. Это же бред, но…

Сестра, увлечённая наукой, психокинез… тема для исследований, не барьерный ли…? Вроде, да… Эмпаты… Оба… и ведь похожи внешне…

— Ты — родной брат Элларии Торн? Моей коллеги? Которая могла бы дать мне твой адрес ещё два месяца назад? Это… издевательство!

— Не факт, что она даст наш адрес красивой девушке, ищущей её брата, даже своей коллеге, — усмехнулся Клаус.

— Я могла узнать ваш адрес у ректора! — мысль о том, что Ханна могла бы успеть перехватить Клауса в городе ещё до того, как он передал бы её Чашу заказчику, разозлила невероятно. И даже жалкие попытки разума сообщить, что Ханна вряд ли бы могла сама догадаться о родстве Элларии и этого… не помогли успокоиться.

— Тише ты, — Клаус одним движением оказался рядом с ней, но Ханна уже разозлилась, на себя:

— Ты всегда был рядом, я могла найти тебя сама! В любой момент! В одном городе!

Поняв, что девушка не собирается говорить тише, Клаус по-простому зажал ей рот рукой, но тут же зашипел, отдергивая укушенные пальцы.

— Только посмей сделать так ещё раз, — процедила Ханна, — это не тот способ, чтобы меня заткнуть.

По азарту в глазах мужчины об альтернативном способе она догадалась сразу, но была слишком взвинчена, чтобы позволить себя целовать. Но её разрешение никому не понадобилось. Всего миг — и она уже сидит на столике, прижимаясь к Клаусу всем телом, и лента на поясе пеньюара ослабла, позволяя тому распахнуться.

И спорить расхотелось сразу.

Через три дня во время завтрака капитан Баринс сообщил, что уже к обеду аэростат пришвартуется в Хамри. Добавив, что ещё ночью они пересекли границу и сейчас находятся на территории Тинии. После завтрака все привычно разошлись по каютам и салонам: готовиться к сходу на землю.

Ханне не нужно было собирать багаж и наводить марафет. В дороге она никогда не раскладывала вещи по шкафам и полкам, готовая в любой момент сорваться с места. Поэтому свободное время посвятила наблюдению за природой через окна.

Ханна была даже рада, что полет заканчивается. Предыдущие два дня оказались пугающе похожи друг на друга: завтрак проходил в обществе всех членов экспедиции и капитана, после женщины отправлялись в свой салон, где вели беседы, а мужчины — в свой. Встречались за обедом, снова расходились потом, только Лилавати отправлялась в свою каюту на дневной отдых, а Ханна была предоставлена сама себе. Ужин, долгие разговоры, и снова мужчины удалялись в свой салон играть в карты и курить.

Ханна тосковала. Она не привыкла ничего не делать. Обойти аэростат можно было за полчала, а нарезать круги по коридорам казалось глупым. Оставалось лишь читать и беседовать.

С Клаусом они негласно решили осторожничать и не рисковать, не без причины.

В ту первую ночь на аэростате, растворяясь в объятиях и поцелуях, Ханна призналась себе, что скучала по Клаусу. И все эти споры из-за Чаши — лишь повод, не из-за неё она искала его. Скромничать и смущаться смысла уже не было. Хотелось как тогда в катакомбах, позволить себе всё, быть самой собой, когда отступают условности и приличия. К обоюдному удовольствию. Вот только приличия напомнили о себе сами: когда туфелька Ханны соскользнула на пол, стук показался грохотом. Тут же из-за соседней стены донеслись шевеления, кто-то прошёл по коридору…

Они оба тогда четко осознали — не место и не время. Тесная каюта с картонными стенами — это не скрытая под землёй пещера, где никто не потревожит. Ханну искать не стали бы, а вот Клаус, задержавшийся на долгое время, вызвал бы подозрения. Это не катакомбы, в которых у них было достаточно времени. Тогда пришлось торопиться, путаясь в одежде и стараясь не шуметь, но главное, что они хотят друг друга, а значит, ещё найдут время и место, в этом Ханна не сомневалась.

А сейчас, пока все собирались и беседовали в салоне, Ханна могла через смотровое окно с чистой совестью любоваться дивной природой Тинии: поросшими лесами горами, венами рек и гладью озер, каменными выступами… От обилия зелени казалось, что кто-то из богов просто пролил море зеленой краски. С такой высоты не разобрать было цветов на полях и холмах, но Ханне почему-то думалось, что их должно быть много. В таком чудесном месте просто не может не быть красивых цветов.

По мере того, как аэростат снижался, девушка уже не отлипала от стекла. Команда готовилась к посадке, переговариваясь и снуя по гондоле.

Город появился словно из ниоткуда, вынырнув из-за холма. Хамри раскинулся в долине, с одной стороны подпираемой лесом, с другой горами.

Через город протекала река, насколько Ханна смогла разглядеть при подлете.

На фоне невысоких вроде бы каменных домов четко выделялись башни в форме лотоса из потемневшего камня, огороженные ровными стенами — храмы. На территории храмов можно было заметить зелень, в самом городе же её не было видно совсем.

— Господа, мы идём на посадку, — громко объявил стюард.

Ханна кивнула, дав понять, что услышала. Вернуться в каюту за вещами — дело пяти минут, а посмотреть, как земля приближается, хотелось больше.

Город становился всё чётче и ближе, Ханна уже могла разглядеть, что крыши домов сделаны из дерева, а сами дома редко выше двух этажей. По улицам, кажется, сновали рикши. С высоты аэростата весь город казался серо-коричневым, ярких красок Ханна не заметила.

Когда в столовой собрались попутчики, Ханна сходила за своими вещами и присоединилась ко всем. Ламре уже давал указания:

— По выходу из аэростата прошу не расходиться, место людное и легко потеряться. У вокзала мы погрузимся на рикши и отправимся в место пребывания до начала экспедиции в Анахор. Туда же вам следует добраться, если потеряетесь. В посольство Санкии. Оно находится на площади Хундхкмарабира. Трехэтажный серый каменный дом со статуями на фасаде…